- Но почему нам нельзя продать духи здесь? - возмущенно спросил Расти, глядя на Лину поверх поднятой вверх вилки с куском мороженого тоста.
Лиадийка вздохнула.
- Потому что это... А! Я забыла это слово. Это значит заставить одного любить другого, а...
- Афродизиак, - подсказала Присцилла, отрываясь от завтрака. - На некоторых планетах афродизиаки запрещены. Наверное, Арсдред относится к их числу.
Расти хмуро уставился в тарелку.
- Раа Сти, не надо! - Лина открыто смеялась. - Ты себе еду испортишь! Все не так плохо. Мы продадим в другом порту. - Она с притворной суровостью погрозила ему пальцем. - Ты решил, что я ввела нас в расходы! Но я еще не кончила бросать кости! Вот увидишь, друг: духи будут проданы - и очень выгодно!
Расти явно не был убежден, и Лина снова рассмеялась.
- Присцилла? - окликнул ее из-за плеча запыхавшийся голосок.
Повернувшись, она увидела юнгу, сжимавшего в руках какую-то коробку.
- Доброе утро, Горди, - сказала она, адресуя ему несколько усталую улыбку. - А мне казалось, что на эту вахту у тебя назначено обучение самообороне.
- Крелм! - презрительно ответил он. - Я отзанимался уже час назад!
Он протянул ей коробку, явно ожидая, что она ее примет. Присцилла послушно приняла ее, недоумевая, что в ней может оказаться.
- Кэп вас приветствует, - официально сообщил мальчик, - и приносит свои извинения за то, что отправил вас на планету одну. - Горди наклонил голову набок, словно любопытная птичка. - Он сказал, что сглупил, Присцилла. Но, наверное, это я тебе передавать не должен был, как ты считаешь?
- Скорее всего нет, - согласилась она. - Так что мы сделаем вид, что ты не передавал.
- Правильно. Ну, я полетел. Привет, Лина! Расти!
Присцилла продолжала сидеть, держа коробку на коленях, пока Расти с некоторым нетерпением не осведомился, собирается ли она ее открывать.
- Да, конечно, - пробормотала она, не двигаясь. "Позволил мне идти в увольнение одной? Богиня, это была проверка? - изумленно думала она. - Он проверял, не предпочту ли я все-таки месть?"
Тут ей пришло в голову, что, пожалуй, капитан наблюдал за ней гораздо более пристально, чем она думала. Она покачала головой и взялась за тупоконечный нож для желе.
Клейкая лента легко разорвалась. Присцилла отложила нож в сторону и открыла коробку. Там оказалось несколько предметов, завернутых по отдельности в яркую тонкую бумагу.
Она очень медленно достала первый предмет. Она разворачивала его так же медленно, отказываясь поверить в то, что подсказали ей его форма и вес, пока ее глаза не дали ей свое, неопровержимое свидетельство.
Предметом оказался гребень из розового дерева, украшенный сложной резьбой в виде звезд и цветов. Зубья были отполированы долгими годами расчесывания волны волос, доходившей до пояса, а в последние годы короткой шапки непослушных кудрей.
Присцилла перевела дыхание, отложила гребень в сторону и снова запустила руку в коробку. Она по очереди извлекла оттуда щетку для волос и ручное зеркальце, составившие комплект с гребнем, несколько фигурок из обожженной глины, тонкую папку с плоскими фотографиями, калейдоскоп с бронзовым корпусом, четыре книги в переплетах, девять музыкальных записей и три тонких серебряных браслета.
Присцилла несколько мгновений держала браслеты в руке, а потом положила их рядом с остальными вещами. Когда-то их было семь: полный набор Девы-почти-Жены. Она продала их в разное время, когда требовали обстоятельства. И с каждым расставаться было трудно, настолько, что она почти заболевала.
Она осторожно положила браслеты рядом с остальными вещами. На дне коробки оставалась еще одна вещь: маленькая коробочка из красного бархата. Хмурясь, она достала и ее.
- Что все это? - вопросил Расти, нарушив долгое молчание.
- Мои... вещи, - с запинкой ответила Присцилла. - Мои личные вещи, которые остались на "Даксфлане". - Она продемонстрировала им коробочку. За исключением этой. Я не знаю...
Она подняла крышку.
Серьги.
Не ее серьги - те были причудливые и довольно старые. А эти были новые. Простые колечки. Однако их простота была обманчивой: по весу и блеску было ясно, что это - платина. И мастер, который их изготовил, подписал каждую гордым росчерком.
Присцилла посмотрела на Лину.
- Они не мои.
- Почему? - прошептала она.
Лина приподняла плечи.
- Он прислал свои извинения. Возможно, ему казалось, что тебе причитается. Возможно, тебе следует спросить.
- Да...
Она аккуратно закрыла крышку и положила коробочку вместе с остальными вещами.
Расти взял калейдоскоп и посмотрел в него.
- Симпатично, - пробормотал он.
- Богиня, вы только посмотрите, сколько сейчас времени! - внезапно воскликнула Присцилла, отодвигаясь от стола. - Я ничем не лучше Горди! И Кен Рик с меня шкуру спустит! Лина...
- Я о них позабочусь, - пообещала ее подруга, беря со стола зеркальце и начиная снова заворачивать его в бумагу. Она подняла голову и тепло улыбнулась. - Иди. Поцелуй за меня Кен Рика.
- Сама целуй, если тебе это так важно, - парировала Присцилла и исчезла.
Расти взял кусок смятой бумаги и неловко обернул им калейдоскоп.
- Кэп ведет себя странно, - глубокомысленно заметил он.
Лина подняла взгляд.
- Ты так считаешь?
- Угу, считаю. - Он пристально посмотрел на нее, а потом вернулся к остаткам своего завтрака. - И не пытайся запудрить мне мозги и говорить, будто ты так не думаешь. Мы с тобой слишком давно знакомы, чтобы у тебя это прошло.
- Ну, - осмотрительно отметила Лина, - у него может быть на это много причин.
Расти с ухмылкой допил остатки кофе.
- Я так и знал, что ты одурела, - торжествующе объявил он, отодвигаясь от стола, - Если придумаешь больше одной причины, приходи в рубку и расскажи мне о них.