8.30
Сон ушел, и Присцилла открыла глаза. Помещение показалось ей смутно знакомым; не ее собственная каюта, но и не тюремная камера... "Лазарет", подсказала ей память. Лина погрузила ее в сон, заставив плыть на волне одной звучной ноты, чтобы проснуться, когда стихнет последнее целительное эхо.
Сколько прошло часов? В этой мысли не было ни тревоги, ни настоятельной потребности получить ответ. Она по-кошачьи потянулась в постели, заметив, что правую кисть у нее свело судорогой в странном положении: большой палец спрятан в глубину кулака.
Она медленно сняла напряжение - и огромный аметист кольца мастера засверкал в сумраке комнаты. Присцилла улыбнулась. Богиня да благословит тебя, мой милый, за то, что ты привез меня домой.
Она снова потянулась, наслаждаясь каждым движением, а потом села, сбросив тонкое одеяло. Пора вставать, какой бы сейчас ни был час. И она просто умирает с голода!
Дверь слева с тихим вздохом открылась.
- Доброе утро, красавица!
Она вздрогнула, а потом улыбнулась долговязому медику.
- Вилт! Ты всегда пугаешь своих пациентов, когда они едва успели проснуться?
- Так разумнее, - ответил он, беря ее руку и начиная снимать мягкий бинт. - Если они близки к инфаркту, лучше пусть это случится здесь, где о них будет кому позаботиться.
- Это кто же о них сможет позаботиться? - удивленно спросила она, и он рассмеялся, складывая бинты в лоток.
- Давай-давай, показывай себя с самой плохой стороны. Только не забывай, кто здесь проводит прививки. Рука выглядит прекрасно. Чертовский ожог - никогда ничего подобного не видел: с внутренней стороны, между запястьем и локтем. - Он покачал головой. - Как это ты умудрилась?
Она ответила, глядя ему прямо в глаза:
- Бросила огненный шар.
- Да неужели? Ну, тогда тебе повезло, что ты не осталась без пальцев. В следующий раз лучше надень перчатку.
- Если Богиня будет благосклонна, то следующего раза не будет.
- Ну, тебе виднее. Как горло?
- В порядке.
Вилт с напускной суровостью покачал головой.
- Думаешь, я поверю тебе на слово? Открывай-ка рот, красавица. И даже не думай кусаться.
Она неохотно подчинилась. Вилт провел тщательный и, как она заподозрила, намеренно неспешный осмотр, потом хмыкнул и отошел от постели.
- Выглядит неплохо. Но на всякий случай в следующую пару дней береги голос.
- Пусть за меня говорит капитан, - подсказала она выход.
Он снова рассмеялся.
- Он так и так это сделает. Я знаю Шана с тех пор, как пришел на корабль учеником медика, а он был тогда не старше Горди. И все это время он говорит без умолку. Наверное, даже родился разговаривающим. Его мать была лингвист, так что этим все, наверное, и объясняется. Гены, знаешь ли, глубокомысленно пояснил он, и Присцилла негромко рассмеялась. Он отступил еще дальше, резко отбросив шутливость. - Ладно, красавица, а теперь слушай внимательно. За то время, которое прошло с момента твоего отлета в увольнение и возвращения на корабль, ты ухитрилась потерять одну десятую веса тела. На кухню отправлены специальные меню, составленные лично для тебя. Ты будешь съедать все, что тебе подадут, пока не восстановишь вес. И чтобы ты не вздумала жульничать, мы тебя будем взвешивать в начале каждого твоего дежурства. - Он посмотрел на часы. - Вкусный и высококалорийный завтрак будет здесь через три минуты. После того как ты съешь все, что будет стоять на подносе, можешь воспользоваться освежителем - он в коридоре напротив. Лина приготовила там для тебя чистую одежду. Вопросы есть?
- Нет.
- Великолепно. - Он легонько хлопнул ее по плечу и ухмыльнулся. Увидимся позже.
- Вилт!
- Да?
- Горди в порядке?
Он фыркнул.
- Этот парень? Встал уже давно. Потребовал, чтобы его пустили посмотреть на тебя. Лина увела его помогать в библиотеке любимцев. Сказала, что ты зайдешь за ним туда, когда проснешься.
- Хорошо, так я и сделаю.
- Прежде чем хоть что-то делать, ты позавтракаешь. Ага! - Он торжествующе посторонился, пропуская санитара с сервировочным столиком. Ну, приятного аппетита!
Присцилла вышла из-под потока сушки, причесала пальцами непослушные кудри и хмуро посмотрела на свое отражение в зеркале. Ее учителей всегда тревожила ее худоба: они говорили, что ее тело - вместилище Неясыти недостаточно сильное, чтобы выдержать работу серьезных заклинаний.
Зеркало свидетельствовало о том, что они были правы. Потеря четырнадцати фунтов означала торчащие ребра и острые бедра, обтянутые кожей кости пясти и запавшие ключицы. Она обхватила ладонью грудь и вздохнула. Вид у нее, как у жертвы катастрофы. Резко отвернувшись от зеркала, она залезла в шкафчик.
Свежая одежда оказалась неожиданно высокого качества. Присцилла не могла понять, где Лина могла найти такие вещи: у них был такой вид, словно их сшили вручную по мерке, а не покупали на складе. Изумленно она развернула шелковистую рубашку, заметив, что воротник у нее пышный и широкие гофрированные рукава, собраны на узком манжете с рюшем. Ее цвет был переливчато-розовым. Мягкие брюки приглушенного синего цвета. Бархат? Она осторожно провела рукой по ворсистой ткани. Брюки немного расширялись ниже колена и доходили точно до подъема новых черных ботинок. Она продела в пояс кожаный ремень, застегивавшийся на пряжку из розоватого агата, и снова повернулась к зеркалу.
- Тоделм! - прошептала она, прикоснувшись к воротнику, который обрамил ее лицо и отбросил на щеки теплый цвет румянца.
Лина приготовила ей костюм, который мог бы надеть глава лиадийского семейства, направляющийся по официальным делам.
Она неуверенно подошла к зеркалу и приложила к стеклу палец, чтобы проследить черты своего лица: тонкие брови, прямой нос, удивительные скулы, упрямый подбородок, пухлые губы - а вокруг них ореол спутанных иссиня-черных кудрей, оттененных с обеих сторон изящным изгибом платиновых колец, вдетых в уши.
- Присцилла Мендоса, - вслух сказала она.
На одной руке блестел данный на время аметист - и это было неправильно. Она не мастер-купец. Но она и не изгой.
Она заглянула в фиолетовые глубины, размышляя над этой новой идеей.
"Неясыть вернулась к Матери".
Это - истина.
И что означает эта истина через десять лет, через две дюжины миров неужели смерть? Что значит эта истина здесь, в том месте, которое сердце Присциллы назвало домом, где ее окружают друзья, наполняет сила, которую она считала ушедшей?
Старый поверенный неизменно называл ее "леди Мендоса", обращаясь к ней с величайшим уважением. Лина не видела ничего необычного в том, что ее подруга владеет силой, ее удивляло только то, что ее никто не обучил правилам вежливости при ее применении. Шан...
Но о Шане было невозможно думать спокойно. Он определенно относится к ее способностям - и к своим собственным - как к чему-то естественному и приемлемому.
Она вспомнила его вопрос: "Но как же ты занимаешься любовью?" - и прижала ладонь к внезапно загоревшейся щеке. Не делай этого, Присцилла...