Боковым зрением я видела, как мимо проходили сотрудники, но ни один не изъявил желания помочь. Будто в порядке вещей тут было по углам зажимать сопротивляющегося человека.
А Коробцов остановить не мог. Будто тормоза отказали, когда добрался до желаемого. Он сжимал почти до боли, да и поцелуи граничили с членовредительством. А от привкуса собственной крови стало вообще нехорошо.
Поэтому, я решила изобразить покорность. Расслабилась через силу, одной рукой обвила мощную шею, второй заскользила по напряженным мышцам спины. И как по мановению волшебной палочки, Саша переключился. Ослабил хватку рук, добавил нежности в поцелуй.
Секунды три я собиралась с силой, а потом, вложив свой максимум в толчок, отпихнула. Не ожидающий такого поворота предатель, отлетел к противоположной стене.
— Ещё хоть раз приблизишься ко мне, Коробцов, я за себя не отвечаю! — прошипела ничего непонимающему парню. А потом демонстративно вытерла рот ладонью. — Пойду, прополощу с мылом! А то, боюсь, вырвет!
Хоть я и была смелой на словах, у самой поджилки тряслись. Потому что прямо сейчас пришло осознание, что человек, не побоявшийся напасть с поцелуями в середине рабочего дня, на глазах у десятка людей, на этом не остановится. Он попробовал, и ему явно понравилось. По крайней мере на последних моих словах его глаза загорелись каким-то дьявольским азартом.
А уж чего стоит непонимание, написанное на физиономии. Явно же ждал, что я, распробовав поцелуй, сама на него вешаться стану. А тут попалась ненормальная — толкается, да еще и угрожать пробует.
Запущенный случай. И оттого — очень опасный.
В свой отдел входила, сначала посетив туалет. Рот, конечно, не мыла, но всклокоченные волосы водой пригладила, да и лицо влажными ладонями охладила. Умыться бы не помешало, но недавно наведенные стрелки было жаль.
— Мил? — с порога начал Миша. Он вообще парень неплохой, когда на полное имя переходить не начинает. — Ты в порядке?
— А что со мной статься может, ммм? Ну подумаешь, отработками на дачах наказывают, и придурки всякие к стенкам прижимают, переживем. Не в первой.
Около моего стола тут же собрались все коллеги. Так уж сложилось, что коллектив у нас в отделе был сугубо мужской, с моей скромной персоной в качестве исключения.
— Рассказывай!
— За что это тебя на дачу?
— Кто смелый такой нашу Милочку лапать?
Ох, ты ж, мои хорошие! И то ли отходняк начался после перенесенного ужаса, то ли забота всеобщая растрогала до предела, но я залилась слезами. И Николай Юрьевич, узрев такую картину, решительно направился на выход, бормоча:
— Ну, Саныч, ну берегись. Единственную ответственную девочку у меня отобрать хочет. Лучше бы оболдуев этих на дачу отправили, всё равно ни черта не работают.
Вернулся начальник быстро, разогнав наш утешительный кружок к едрене фене. И снова отозвал меня в кабинет
— Был я у Саныча. Косяк действительно есть, — он протянул мне скрепленный договор.
Я тут же его узнала. Потому что делала на прошлой неделе и прекрасно помнила, сколько нервов потрепали партнеры, придираясь к каждой моей правке. Протокол разногласий вышел толще основного договора. Но оно того стоило. Мы условия поставок выбили шикарные.
Видя мои наивно хлопающие глаза, Николай Юрьевич договор забрал, открывая на странице протокола.
— Читай.
Я сначала просто глазами пробежала, а потом уже внимательно стала вчитываться в каждый пункт. И когда дошла до штрафов за недопоставки, едва не выронила документ на пол.
Обдало ледяным холодом, слабость дикая в руки и ноги ударила.
— Я же проверяла 5 раз, Николай Юрьевич. Вы же меня знаете… — заблеяла нечленораздельно.
— Знаю, Мила. Поэтому перепроверять не стал, и визу свою поставил не глядя.
Я решительно направилась к своему компьютеру, не выпуская договор. И начальник следом пошел.
Открыла документ на рабочем столе в скрытой папке с кодовым словом. И пальцем тыкнула в нужный пункт.
— Вижу, — Николай Юрьевич выпрямился, потирая чисто выбритый подбородок. — Получается страницу заменили во время путешествия договора по подписантам. Хоть и подшит был, но умельцев везде хватает, пока печать на корешке не появилась. Кто угодно мог… Есть предположения?
Предположения, безусловно были. Только вот обвинять человека, не имея доказательств, я считала неправильным. Даже просто высказанная теория заговора, могла обернуться для Коробцова плачевно. Хоть он и подставил, но я знала, что у него сестренка серьезно болеет. И семье очень нужны деньги на постоянное лечение.
Поэтому отрицательно покачала головой. А Николай Юрьевич, проговорил.
— Ты, девочка старательная. Так что забор крась от всей души, да с чувством прекрасного. Глядишь Санычу понравится, и отделаемся лишь твоим штрафом. Я из собственной премии потом тебе доложу. Ремонт же еще не закончила?
Я не выдержала, обняв. Вот прямо так, никого не стесняясь. Потому что за полтора года, начальник мне, как отец стал, и подарил понимание, что в мире не перевелись еще справедливые и добрые люди.