М. Перси Круэр действительно был из отдела Торн-тона. Два месяца назад он напал на след скрывающегося андроида с одним из наиболее опасных типов специализации -- андроида обучающего. Это последнее, высшее достижение Балтерманца. Старик понимал, что дни его сочтены, что сам он уже не сможет довершить начатое, и ему нужно было оставить после себя преемников. Обучающий андроид обладает самым совершенным мозгом, их было выращено всего несколько сот единиц. Выявлять таких чрезвычайно трудно, и, как правило, за каждым из них тянется длинная цепь: в процессе деятельности такие особи создают разветвленные сети "своих", это единственный тип с задатками координаторов и объединителей...
-- Зачем ему... зачем им наши, человеческие дети? -- сказал Питер. -Чему они их учат?
-- Не знаю. Никто не знает. Оставшись без "наставников", дети молчат. Мы не смогли узнать ничего конкретного...
С самого начала Питер не верил ни одному его слову. Лэгг, волки, убитые Вилли и гангстер, Перси... Серж. Всего этого было слишком много для тех объяснений, которыми его пытались потчевать. Плешивый гриб ничего больше не успел сказать: Питер вцепился ему в горло, перехватывая руку, метнувшуюся к карману, потом вдруг получил страшный удар в живот, отлетел, разбрасывая мебель...
Стоя на четвереньках, он силился выпрямиться, но пока из этого ничего не получалось.
-- Я вижу... я вижу, Дастин, вы понимаете, что мир... что мир катится к чертовой ма-а-уо... -- Его вырвало, и только тогда он смог встать. Укатал его сегодняшний день, определенно укатал.
Лэгг все это время стоял в стороне, брезгливо наблюдая мучения Питера. Стычка, кажется, вообще на него не повлияла, даже галстук на месте.
-- А вы оказались порядочным дерьмом, Вандемир, -- проговорил он. -Мне вовсе не надо вас убирать, хотя, как видите, вполне мог бы... Забирайте деньги и уматывайте, в услугах вашей фирмы я больше не испытываю необходимости.
Утирая рот платком, Питер -- а что было делать? -- дотронулся кончиками пальцев до конверта на столе. Внутри него... нет, внутри только чек. Без пластикового "вкладыша", способного оторвать вам руки. Только чек. Показалось.
-- Пошел вон! -- Лэгг прочно стоял посреди разгромленной гостиной, и ботинок его касался бока лежащего Вилли.
В каменном садике за домом Питер встал на колени, опустил лицо в крохотный бассейн с проточной водой. Долго пил, потом просто гонял воду сквозь зубы и обратно. Вытерся, отбросил вонючий платок. Голова приобрела хрустальную ясность, только где-то за виском, как горлышко лягушки, вздрагивала боль. Так. Сейчас мы посмотрим, кто из нас щенок.
Лэгг пока не появлялся. Питер обежал его непомерный автомобиль и, упав за руль, рванул с места так, что покрышки затрещали. Длинная машина стелилась по шоссе, глотая километры. Питер проверил пистолет, положил рядом. В перчаточном отделении сыскался маленький "додсон" -- помедлив, взял и его, сунул во внутренний карман. Смеркалось. Зажег фары, а потом потушил их, уже выруливая на проселок. При свете одних подфарников проехал половину пути, выключил мотор, вышел. Было уже совсем темно, на чуть синем небе рисовались изломы, гор без единого огонька. Заповедник. "Самый чистый воздух в Европе!" Где-то далеко завел свое козодой. Питер сдвинул предохранитель у кольта. Вряд ли он устроил засаду на дороге. Вряд ли. Но хотя бы и так, все равно -- по кустам ломиться, это сколько шуму наделаешь. В доме не светилось ни одно окно, квадратной громадой чернел он на фоне неба, и Питер только теперь оценил, как грамотно устроены полностью простреливаемые подходы к нему. Вдруг буквально в шаге -- большое, темное. Фу ты, моя машина. Ага, ага. Ну так и есть, не более чем в сотне шагов и справа от ворот -- сюда уклон, легче справиться с баранкой. Особенно когда еле достаешь до нее...
Ударило и полыхнуло прямо из двери. Это было самое глупое, и Питер не ожидал. Стреляли, впрочем, отвратительно, он смог, нырнув, подбежать, ударить ногой сбоку вверх по плюющейся огнем точке, всем телом -- в дверь, и все было кончено. В темноте коридора слышались всхлипывания.
-- Свет зажгите, -- сказал Питер, шаря в поисках автомата. Всего ничего, подумал он.
-- Рядом с вами на стене, -- ответил Эдгар.
Когда вспыхнул плафон, Питер увидел его. В какой-то драной куртке, он зажимал под мышками ушибленные кисти.
-- Не вздумайте меня бить.
-- Что, страшно?
-- Мне уже ничего не страшно.
-- Где дети, куда вы их запрятали?
-- Дети в безопасности, в подвале, не троньте их. Со мной делайте что хотите, но их не троньте.
Питер подобрал короткий автомат, повесил на плечо.
-- Отоприте детей и скажите им, что уезжаете.
-- Они не заперты... (Вот как? -- подумал Питер.) -- Куда уезжаю?
-- Со мной. Я сдам вас полиции.
-- Как "выявленного"? -- Эдгар, не вынимая ушибленных рук из-под мышек, сделал слабую попытку засмеяться, но тут же стал кашлять, долго и мучительно сгибаясь. Потом спросил: -- А вдруг я -- человек? Несмотря на то, что вам там на меня наговорили за это время. Наговорили, наговорили, я же вижу... Окажетесь в дураках. А?
-- Мне плевать, кто вы есть. Вы ответите за похищение Полины Михельсон, и, я подозреваю, не ее одной. Ведь это вы украли ее? Зачем?
-- Я. Я, я, я, -- прислонившись к стене, человек -- или кто он там был? -- которого сейчас звали Эдгар, захихикал. -- Ну конечно, я. Украл. Похитил. Растлил. Заточил... Полина Михельсон, и не она одна...
-- Перестаньте паясничать! Вы робот, созданный на заводах этого психа Балтерманца. По вашему следу шел сотрудник Интерпола, и вы убили его. Вы покушались убить меня -- сегодня, когда заставили кого-то из ваших пленников отогнать мою машину. Я не сомневаюсь, что вы вынудили ребенка так поступить. Угрозами и шантажом. Зачем вам нужно было, чтобы я оказался убит? С какой целью вы похищаете детей? Откуда на вашей богом забытой ферме почти трехкратный радиационный фон, где вы прячете бри-дер, и для каких экспериментов он вам понадобился? Отвечай, а не хихикай, мразь!
Блуждающий взгляд Эдгара вдруг остановился. Оп отлип от стены и, подойдя вплотную, уставился на Питера широко раскрытыми черными глазами, на дне которых плавал огонек безумия. Питер невольно повел автоматом.
-- Ты...
-- А ну-ка, -- произнес Эдгар. -- А ну-ка пойдемте. Пойдемте, пойдемте. Пойдемте, я покажу.
И, не заботясь, следуют ли за ним, шагнул к двери. Питер, после минутного колебания, -- тоже. В конце концов, с доходягой он всегда справится. А вот голова начинает болеть все сильнее, в висок будто вставили гвоздь.
-- Несите фонарь вы, я не могу.
Белый луч выхватывал из ночи тропинку под: ногами, камни, кусты. Питер остановился перед старой, в раковинах и натеках мха, низкой бетонной стеной.
-- Где мы?
-- Это бункер-убежище. Ему почти век. Ступеньки, осторожнее.
Отвалив дверь с маховиком и вторую такую же, они шагнули в темноту. Щелкнул выключатель, под потолком затлел матовый шар. На полу стояло в ряд несколько больших ящиков из тусклого серого металла. Свинец, подумал Питер, это же гробы...
-- Возьмите, -- Эдгар кивком указал на висящую в нише одежду. По тяжести Питер догадался, что фартук тоже просвинцован. В фартуке до горла, в прозрачном щитке перед лицом, в перчатках, Питер подошел к крайнему гробу. Саркофагу. Эдгар позади нажал где-то кнопку, крышка медленно отошла.
Перед Питером лежал мертвый Мелит Персиваль Круэр.
-- Смотрите! -- предупредил его восклицание Эдгар.
Питер нагнулся ближе. В несчастного Перси выпустили, должно быть, не меньше рожка, причем пули были с мягкой рубашкой или надпиленные. Попаданий виднелось очень много, выходные отверстия были ужасны. Но что-то смущало Питера... кровь. Ее не было. И не ощущалось никакого запаха, а ведь труп пролежал около полумесяца. Потом он заметил кое-что еще. Там, где на не закрытом одеждой теле пули вырвали куски кожи и мышц... это была не человеческая плоть!
-- Его можно крошить, как хлеб, попробуйте, -- Эдгар коснулся пальцами в неуклюжей перчатке лба Перси, -- нет, лба того создания, что лежало там. Щека, надломившись, рассыпалась в прах, а под нею, дальше, виднелось плотное, отблескивающее, белое...
-- У них абсолютно иной химизм тканей, они не разлагаются в обычном смысле слова, это скорее физический процесс...
Питер зажмурился.
-- А в остальных?
-- Пять из восьми. Приходится возить их за собой, это самое неудобное. Пойдемте, здесь нельзя долго...
Крышка задвинулась, погас тревожный сигнал над дверью. Они сбросили фартуки, вышли на воздух, и ночь показалась Питеру дурманяще-прекрасной.
7