Вот в этот-то момент Питер и испытал сильнейший порыв, перегнувшись через стол, влепить Папе прямой в челюсть да еще подработать кистью - чтобы уж наверняка.
- О'кей, мистер Валоски, я здесь больше не работаю, - и выходя, с несказанным удовольствием шарахнул ореховой дверью.
В приемной, заполненной, казалось, одними испуганными глазами Лины в распахнутых ресницах, его догнал голос Папы с пульта: "Пит, пожалейте свои нервы, а двери я себе еще закажу. Приходите завтра на второй сеанс".
- Опять? - сочувственно покивала Лина.
- Пусть заводит себе верблюжью упряжку. Рабовладелец.
- А вы и приходите завтра и помиритесь. Как всегда.
- Как бы не так! (Хлопнуть дверью - театральщина, конечно, но слава богу, что в последний момент мне пришло это в голову... Ах вы, глазки вы глазки, не слишком добрую шутку я затеял с вами сыграть... Ничего, переживет. Тем более, что в конечном итоге все должно кончиться хорошо. Должно.) Как бы не так, - произнес он, уже остывая.
- Ну хотите, я вас помирю? Сделаем вот что. Сейчас успокойтесь, пойдите выпейте чего-нибудь, а в девять часов мы будем с вами ужинать. Вы мне будете жаловаться на своего отвратительного шефа. Договорились?
Договорились, подумал Питер, выходя на лужайку под грабами. Поссорился я просто замечательно, и пригласила она меня сама. Да еще при всех, так сказать, микрофонах. Что ж, поглядим теперь, какие выгоды может извлечь тот, кто знает то, чего не знают другие. Собственно, до девяти у меня не так уж много времени.
- Но я не представитель ни "Электрик", ни "Моторс", ни каких других ваших заокеанских партнеров. Я по сугубо личному делу.
...После того печального - а каким он еще мог получиться? - ужина с Линой прошло почти полтора суток, и Питер, находясь в полутысяче километров от своего дома, созерцал бесстрастное, все повидавшее лицо. Ничего, сейчас мы его расшевелим.
- Боюсь, сэр Вуди не сможет принять вас. Попробуйте обратиться к нашему заведующему контактами с прессой, это двумя этажами выше, комната двадцать четвертая-Д.
Видно отсюда было далеко. Город, изгиб реки с несколькими мостами, холмы на западе, покрытые, как зеленой пеной, аккуратными рощами. Сорок седьмой этаж. Снаружи три здания, круглые, как свечки, кажутся молочно-белыми, но изнутри стены абсолютно прозрачны, и черт его знает, как это получается. Черные - ясно, а белые?
- На обороте карточки я черкнул пару фраз - возможно, это заинтересует вашего патрона.
- Сэр Майкрофт Вуди, - с достоинством начал секретарь, - является председателем Объединенного Совета директоров...
- Вот-вот, то же самое я как-то видел в вашей рекламе, вы взгляните все же, что я там написал.
Секретарь был выдрессирован отменно - и бровью не повел. "Я доложу сэру Вуди", - и только. Через полминуты Питера пропускали в кабинет.
Вуди был в точности такой, каким красовался на своих предвыборных плакатах пару месяцев назад, еще до того, как с треском провалился. "Би-Эм, Майкрофт Вуди, Космотакси. Это еще не лифт, но очень похоже!" Моложавый, седые виски, добрые морщинки в углах глаз. Мечта задержавшихся в развитии девиц и платонический кумир домохозяек. Питер даже разочаровался - ну нельзя же так явно показывать, что ты только хозяйский паяц для публики. Хотя - он страшно хочет стать политиком, этим все сказано.
Сэр Вуди старательно делал вид снисходящего божества, но во взгляде, на самом донышке, корчилась пиявочка страха. Этого, подумал Питер, дрессировали похуже.
- Господин Вуди, я не люблю длинных предисловий. Сразу главное: я не шантажист и не вымогатель. Мне пришлось немножко попугать вашего секретаря, готов признать, что тут я рисковал, но он, как мне и представлялось, в курсе, - просто иначе мне было бы к вам не прорваться. Я имею к вам взаимовыгодное предложение.
- Откуда вам известно об... инциденте в э-э... - Сэр Майкрофт не докончил фразы, но и голос у него оказался под стать - то что называется глубоким и уверенным. Как только он с такими данными умудрился оказаться никуда не избранным?
- Неважно. Сейчас вы должны понять, что из посторонних это пока известно только мне. Ваш опытный образец ковырнулся в океан, но вы, я думаю, хорошо обставили это дело, и пока шума никакого нет. В заинтересованных кругах по крайней мере.
- Что вам нужно?
- Сотрудничество. Я, как вы уже знаете из карточки, частный агент, сейчас по поручению своих клиентов занимаюсь делом, в котором замешана личность, возможно, небезызвестная и вам. Эта персона сидит на каналах информации между комиссиями ООН по космосу и... э-э... организацией, которую представляет. Вы - одна из крайне малочисленных частных космокомпаний...
- Мы - единственная независимая фирма, - поправил Вуди. - Право на независимый выход в космос - только у нас. Кроме того, остальные производители техники, не более, и к тому же практически все они сейчас, даже в Штатах, переданы владельцами государству.
Еще бы, подумал Питер, куда приятнее получать денежки за аренду, чем платить налоги. Он сказал:
- Тем более. Вы наверняка находитесь в сфере его интересов, это следует из простой логики вещей. Мне не хотелось бы, чтобы он узнал о моем интересе к нему. С другой стороны, у меня попросту нет возможностей самому разрабатывать его связи. Он мне не по зубам, понимаете? Как видите, я откровенен. Но действуя с вами заодно, я смогу добиться результатов. Говоря еще точнее - действовать в основном придется вам, так как я сейчас безусловно нахожусь под его наблюдением.
- И в данную минуту?
- Не думаю. Я, во всяком случае, приложил максимум усилий, чтобы оторваться. - Питер помолчал и повторил: - Действовать придется вашей службе. У вас ведь есть своя собственная независимая соответствующая служба?
- Признаться, - Вуди оставил вопрос без ответа, - я не совсем понимаю выгоды "Би-Эм, Космотакси" в предполагаемом сотрудничестве.
- Они очевидны. Двадцать девятого вы получаете заказ на еще девять ваших "Тритонов-ЬЬ", "Европейская Космическая" специально для вас закупает дополнительные пуски с Кейп-Йорка. Но там, конечно, откажутся от этой идеи, дойди до них слухи, что лежит в Дрейковом проливе. Максимум полезных сведений с вашей стороны - и мое гробовое молчание и до двадцать девятого, и после.
Сэр Вуди тронул "кубик света" у себя на столе, тот послушно запереливался. Ну и стол - ничегошеньки на нем, кроме дурацкой безделки.
- Ваше молчание и до двадцать девятого, и после, - повторил сэр Вуди своим глубоким голосом.
- Я неудачно выразился, господин председатель. Вижу, мои предложения вас не увлекли. Увы, мне пора, боюсь, меня заждались друзья, они всегда тревожатся, когда меня долго нет.
Вуди перевел взгляд с потухающей игрушки на Питера. Тот и не думал вставать.
- Гарантии?
- Мое честное слово. Наш обоюдный интерес.
- Вы все-таки шантажист. Хорошо. Работайте с моим помощником по специальным вопросам. Это Никлас Ротенберг, спросите у секретаря. Все детали - с ним. А сейчас прошу прощения - шестнадцать пятьдесят. Я все же англичанин и обязан придерживаться правил. - И сэр Майкрофт Вуди расцвел вдруг своей многажды тиражированной улыбкой.
Ага, как я - филиппинец, подумал Питер. Хотя кто его знает. Вот и сидел бы себе за Проливом.
Спустя полтора часа он выходил из здания, где этажи - каждый стоимостью в три миллиона еврасов - с сорок шестого по сорок девятый занимала штаб-квартира "Би-Эм". Обстоятельно усевшись в машину, на полную врубил кондиционер. День был солнечный, жаркий, облегчения не приносил даже ветерок с близкой реки. Питеру в лицо потек ледяной воздух.
А вот этого не надо. Ты разогрет. Конденсат...
...Звучок от попискивающего кондиционера дошел до его сознания. Черт! Черт, черт, черт! Питер больно ударил кулаки друг об друга. Мерзкая дрожь унялась, в глазах просветлело. Да что ж это такое?!
С огромным трудом поднял руку к замку, с огромным трудом вырулил со стоянки. Точно во сне - когда каждое движение дается с десятикратным усилием. Однако минуты через две, когда он уже ехал по мосту, далеко не такому ажурному и аккуратному, как издали, это прошло.
Самым большим желанием Питера сейчас было взять номер в первой попавшейся гостинице и отлежаться там, в тишине и темноте. Но у него было еще дело в этом городе, и поэтому он ехал в южные его районы, почти полностью отданные торговым фирмам любых видов, размеров и могущества и с ними - богу Меркурию, который им, как говорят, покровительствует. Тьфу ты, и здесь Меркурий. Бог Меркурий и проект "Меркурий". Позавчера Питером был сделан заказ в одном из здешних магазинов. Ответили, что заказ сложный, потребуется не менее суток на исполнение. В любом случае забирать заказ не следовало лично, но он уже решил, что поедет в "Би-Эм", да и надоело ему шарахаться из-за каждого пустяка. Плевать, все равно его здесь никто не знает. В панорамное зеркало ему до сих пор был виден гигантский, раз в пять больше натуральной величины, макет мини-челнока типа "Гермес", как бы стартующий с одного из трех зданий-близнецов.
А, вот оно что. Меркурий и Гермес - это ж одно и то же. Покровитель торговли, вестник богов олимпийских. И кажется, даже покровитель воровства. Все усложняем, а чуть копни - и вот она, простая ассоциация, плоская и бесхитростная, как мычание. Человек - он и живой-то - существо незамысловатое... Что же мне делать с тобою, Питер ты Вандемир, толстое незамысловатое существо, и с тем непонятным, что стало вдруг с тобою происходить! Не в том даже главная беда, что оно, непонятное, непонятно само по себе, а в том беда, что рано. Рано, слишком рано начало твориться непонятное, а это означает только одно: где-то ты прокололся. Где?
3
- Ты будешь к обеду, милый?
Питер посмотрел на жену, как она присела на краешек плетеного кресла, все еще держа синий стакан, полный, а другой рукою подхватывала его салфеточкой под резное донце. В вазочке сегодня были тминные крекеры, а к ним джем из Бад-Швартау; Элла знала, что такое, на первый взгляд несочетаемое сочетание, Питер очень любит. Он не притронулся к ним. Глянул на темнеющую сторону неба и круглые вершины старых ив на его фоне. Питер с Эллой сидели на широкой открытой террасе второго этажа и считалось, что у них завтрак.
- Еще не знаю. Наверное, нет.