Я мысленно поставил три жирных восклицательных знака и один тощенький вопрос. Потом, поколебавшись, вопрос перечеркнул. Главное было сказано. Долинский проект «Парасвязь», как я про себя его называл, обходится без ЭТОГО! По технологии не требовалось. Всякие там настройка, сживание, синхрон — совсем не то, что живописало мое ревнивое воображение. Спать они, конечно, могли, но без обязаловки, по собственной, так сказать, инициативе и своему хотению.
Во мне возликовал самец: Ольга свободна!
Однако радоваться было рано. Вообще не следовало радоваться. Тощенький вопрос, который я с такой поспешностью зачеркнул, оказался айсбергом. То, что было не обязательно для Ольги с Федором, запрещалось мне с ней. Опять же по технологии. Почему? А потому, объяснил брат, что у нас с ним разные роли. Для парасвязи между ним и Ольгой лишь на пользу, если они заведут шашни. Но спутайся она со мной — и вся затея полетит к такой-то бабушке. Короче, люби одного, и никаких фиглей-миглей с другим. Долин ведь чего боялся? Как раз этого — что дочь воспылает ко мне. Маловероятно, но вдруг. И тогда для Федора она будет закрыта наглухо.
— Так зачем же тащить меня в дом? — Я действительно не видел логики. — Скорее гнать надо, чтобы мы с ней даже взглядами не соприкасались.
— Ты... ты своего рода дублер, — пояснил брат.
Но потребовалось еще немало слов, чтобы я хотя бы приблизительно представил, кому и зачем я нужен. Старик страховался, приспосабливая меня к парасвязи. На тот пожарный случай, если у Федора с Ольгой не получится. И даже без пожара. При всех обстоятельствах две пары надежней, чем одна.
— Дублер — это понятно, — продолжал я наседать на брата. — И все же к чему ей возиться со мной? Что это даст?
Федор пожал плечами.
— Похоже, через тебя ищет ключ ко мне. Во всяком случае так она объяснила отцу.
— И что папаша?
— Согласился.
— Могли бы прямо сказать мне об этом, — проворчал я.
— Но ты же не веришь.
— А ты?
Помедлив, Федор все-таки ответил:
— Надо дать старику шанс. Что если он прав?
Мы уже далеко ушли от машины, да и стемнело. Пора было возвращаться. Я помнил, чем кончился однажды наш спор о Долине. Сейчас ссориться не хотелось, поэтому не стал возражать брату. А он, видимо, решил, что я соглашаюсь с ним, и стал развивать свои мысли.
— Что если она есть, эта связь, и люди могут как-то еще — не слыша, не видя — общаться между собой? Без слов, без каких либо сигналов и знаков, на любом расстоянии... Представь, что это так. Вот будет сенсация! Оглашенная! Конец всему, что человечество знало о себе.
— Представить можно, но...
— Из-за какого-то, — продолжал он, — вшивого облака готовы поднять чуть ли не весь космофлот, а тут открывается совершенно неведомый мир, новая вселенная... Да я бы сто экспедиций погнал, чтобы только проверить.
Я не выдержал:
— Было бы что проверять. Р-облако — это факт, его можно слышать, оно пищит. А парасвязь? Идея-фикс, химера.
Федор был невменяем.
—Я проверю! Проверю! — дважды повторил он, словно давал клятву. — Чего бы мне это не стоило!
Меня передернуло. Уж я-то знал брата. От его клятв всегда веяло слепой беспощадностью к себе. Он словно приговаривал себя к чему-то.
Назад шли молча. У машины замялись — кому куда садиться? Я горел великодушием, сел за водителя. Поехали вначале домой, за вещами. Потом — в логово Долиных.
Два слова о логове. Чтобы не путаться в географии.
Одноэтажный кирпичный особняк на высоком цоколе. С крыльцом, верандой. Внутри дом разделен сквозным коридором на две половины. Я бы назвал их мужской и женской. На одной половине — кухня, санузел и две смежные комнаты, в которых до нашего с Федором вселения обитала Ольга. На другой — гостиная и еще две комнаты, занятые Долиным под кабинет и спальню.
С нашим переездом весь дом стал мужским. В смежных комнатах разместили нас с Федором, причем меня — в дальней. Старик остался на своей площади. А вот Ольга... Я долго не мог установить, куда она девается на ночь. Спать можно было на диване в гостиной, однако — я проверял — диван пустовал. Так и не выяснил, пока она сама не сказала. Но об этом — потом.
Ты как относишься к поверьям? Типа: на новом месте, что на ночь загадываешь — непременно сбудется? Мне не нужно было загадывать в ту первую ночь, проведенную в доме Долиных. Где-то рядом, в каких-то метрах, находилась Ольга. Гадать и думать я мог только о ней. Физически ощущал ее близкое присутствие. Любые шорохи, запахи связывал с ней. Отойдет где-то в глубине дома дверь — она. Повеет из приоткрытого окна жасмином — опять она.
Сразу после позднего ужина, пожелав, что положено желать на сон грядущий, мы разошлись по своим территориям. Я решил, что на сегодня все свободны, могу заниматься, чем хочу. Нацепив наушники, включил радиоприемник. Но только поймал какие-то ритмы — появляется Долин. Протащил из коридора трехжильный провод с манжеткой на конце. Это, объясняет, от биосинхронизатора, который в кабинете, а через него, то есть через биосинхронизатор, выход на Федора. Перед сном манжетку нацепить на лодыжку. Неудобно, конечно, но надо.
Я не возражаю, надо так надо. Мне пока интересно, похоже на игру.
— На какую, — уточняю, — лодыжку: правую, левую?
— Не имеет значения, — отвечает. — Как сподручней.
— А если ночью соскочит?
— Постарайтесь не брыкаться.
— И все же?
— Проснитесь и пристегните. — Он так посмотрел на меня, что я уже не сомневался: как бы крепко ни спал, проснусь, пристегну и до конца дней своих не буду во сне брыкаться.
— Еще вопросы? — Он собирался уходить.
Я спросил:
— Что почувствую, когда того ... пристегнусь?
— Ничего.
— Совсем никаких ощущений?
— Никаких.
Я не унимаюсь:
— Может, как-то влияет на сны?
Он усмехнулся:
— Распоряжайтесь своими снами сами.
— А, понимаю: пульс, давление, биотоки...