— Но жизнь у тебя будет короткая, прекрасный Зарих. Ты погибнешь в расцвете сил и славы своей, от руки друга. И горе тогда Лесовии…
— Согласен! — засмеялся Зарих.
— На что?
— Умереть в расцвете сил, если только сбудется твое первое предсказание! Но до этого, кажется, далеко… А теперь погадай ей.
Старуха взглянула на мою руку и прищелкнула языком.
— Ничего не разобрать, ваше высочество… сердце у нее доброе, ума мало, а судьба запутанная. Так что больше ничего не скажу.
Когда все отвернулись, она заговорщески шепнула мне на ухо: "Ты свое уже отжила, девонька…"
У меня подогнулись колени, и я осела на стул. Меня подкосили не столько слова, сколько тон, которым они были сказаны. Повеяло вдруг могильным холодом, как будто я снова очутилась на кладбище.
— Зарих, твоей даме плохо! — пошутил кто-то.
Он резко повернулся ко мне, как будто не слыша общего смеха.
— Пошли.
Мы удалились в его кабинет. Я дошла до окна с видом на дворцовый парк и, не оборачиваясь, достала из складок платья сверток с бумагами. Я столько раз представляла себе этот момент! Я воображала, как он удивится и обрадуется! Как вздохнет с облегчением и вдохновенно потрет руки: "Ну, держитесь, сволочи!"
Но все оказалось не так. Зарих развернул рулон. Он, конечно, удивился, но не обрадовался, а скорее испугался. Нет, не то слово! Он был попросту потрясен.
— Что это?!
— Ваши бумаги, — сказала я упавшим голосом.
— Откуда они у тебя?!
— Неужели вам так важно, ваше высочество? Ведь главное, что они теперь у вас?
— Откуда бумаги? — спросил он сурово, и я с ужасом поняла, что он не поверит ни одному моему слову.
— Они были в кукле, — пролепетала я, пятясь, потому что принц надвигался на меня, безумно сверкая глазами, я никогда его таким не видела!
— В какой, черт подери, кукле?
— В кукле герцогини Юлианы, — сказала я, чуть не плача, — я ездила за ними в Тиман.
— Кто тебе сказал, что они там?
Он уже стискивал мои плечи и прижимал меня к стене, положение было безвыходное.
— Пустите! — пискнула я, но он не внял моим мольбам.
— Кто мог знать, что бумаги в кукле?! Отвечай! Кто тебе сказал?!
— Она сама! — крикнула я в отчаянии, — сама, сама, сама!
— Врешь, она не могла этого сказать!
— Нет, могла! Пустите!
Принц не отпустил меня, но перешел с крика на зловещий шепот.
— Она не могла тебе это сказать, потому что она сама этого не знает.
— Как это?
— А вот так! Зачем ты мне врешь?
Я стала тихо сползать по стене на пол, слезы затуманили глаза, Зариха я уже не видела.
— Но ведь если я скажу, что у меня был приступ ясновидения, вы же все равно не поверите…
— Скорее я поверю в это, — сказал он хмуро.
Я сидела на корточках и тихо всхлипывала, он стоял у окна, и руки у него дрожали. Это был не тот Зарих, что сидел со мной у ручья, и не тот, что укрывал меня плащом на кладбище.
— Это был сон… Мне просто очень хотелось помочь вам… Со мной и не такое бывает после того, как я упала с моста в полынью.
Он вздрогнул, как будто очнулся, подошел, поднял меня, утер мне нос платком и взял мое заплаканное лицо в ладони.
— Всё-всё, хватит. Прости меня, лягушонок, я тоже не железный.
— Я вас боюсь.
— Не бойся…
— Можно я пойду, ваше высочество?
— Да, иди, — он что-то еще хотел мне сказать, но так и не решился.
Зарих провел меня через другую дверь, чтобы я не встречалась больше с его веселыми гостями. Я наконец дошла до своей комнаты. Усталость и безразличие сковали меня настолько, что я даже в зеркало не заглянула, хотя было любопытно, во что я превратилась за этот месяц. Впрочем, на что там было смотреть? Как была лягушонком, так и осталась.
*********************************************************
*********************************
Коронацию я пропустила, зато успела на свадьбу. Торжество получилось совершенно неописуемое! Появление новой королевы праздновал весь город, а уж во дворце все просто посходили с ума от веселья.
Юлиана в подвенечном наряде была ослепительна. При всей моей к ней неприязни, я не могла на нее насмотреться. Во всем городе ни разу не улыбнулась, пожалуй, она одна. Ее точеное лицо окаменело раз и навсегда, возле губ появилась упрямая складка. Она стала королевой, но Зариха она так и не добилась! Не всё на свете может красота, нет, не всё!
Эта мысль немного утешила меня, когда я одевалась на праздник. Карнавального костюма у меня не было, было только бледное, розовое платье с оборками, оно уже полиняло от многочисленных стирок, но в темноте могло сойти за приличное. Я промыла волосы березовым листом и воткнула в них белую астру, вообще, я постаралась себя украсить, насколько могла, насколько вообще можно было украсить такое невзрачное существо, как я.