— А мне нельзя это узнать?
— Я не хочу тебя пугать, лягушонок.
— Я и так слишком много знаю, чтоб не спать по ночам!
Зарих долго целовал меня, так словно я и правда первая красавица, а уста мои помазаны нектаром. Привыкнуть к этому было невозможно, все отравляла одна проклятая мысль: "Я же уродина, как он может?!"
— Дело в том, Жанет, — сказал он так мрачно, что у меня сжалось сердце, — что единственный человек, который знал, где эти бумаги, умер.
— Но ты же отдал их Юлиане, — изумилась я, — а она жива!
— Это не Юлиана.
Я села. Зарих схватил меня за руку, чтоб я ненароком не вскочила и не убежала куда-нибудь.
— А кто же это?!
— Ты не дрожи, я всё-таки с тобой.
— Кто это?!
— Это моя мать в теле Юлианы.
— Как это?..
Мне вдруг стало всё пронзительно ясно. Все перевертыши с характерами, вся эта месть после смерти…
— А настоящая Юлиана? — пробормотала я, уже догадываясь, что он ответит.
— Умерла, — жестко сказал Зарих.
И только теперь я поверила, что он любил ее, только ту, настоящую, а не эту! Он любил Юлиану! Господи, могло ли быть по-другому?!
— Умерла твоя добрая королева… а до этого, как я понимаю, твоя добрая хозяйка.
— Ты хочешь сказать, что они каким-то образом поменялись телами? Разве такое возможно, Зарих?!
— А зачем я, по-твоему, искал Алигьери? Уж я бы из него вытряс, как они это сделали! Я еще надеялся всё исправить, но опоздал.
"Ты успел только на похороны!"
— И она знала, что ты знаешь?
— Да.
Я отчетливо вспомнила их разговор в траурной зале, ее холодное злорадство и ее доходящую до фанатизма страсть.
— Постой, — поразилась я, — но она ведь мать твоя!
— А, ты об этом! — усмехнулся Зарих, — она меня замучила своей любовью. Она на мне помешалась! Она мне шагу ступить не дает! Отняла у Юлианы ее тело и надеется, что это ей поможет…
— Отняла ради этого?
— Не только. Она была больна и стара. А Юлиана — молода и прекрасна, и ей ничто не мешало тоже стать королевой. Теперь Юлиана умерла, а мать снова на троне, во всей красе и блеске.
— Но это же чудовищно!
— Она и есть чудовище.
— Подожди… но она же вышла замуж за своего сына!
— Думаю, жить ему осталось недолго. Скоро его найдут с перерезанным горлом или распоротым животом. Мать любит царствовать одна… Ну что ты дрожишь? Я тебя сильно напугал? Прижмись ко мне и ни о чем не думай.
— Зарих, а когда это случилось?
— Где-то позапрошлой зимой. Я перестал узнавать мать и перестал узнавать Юлиану. Потом Корби рассказал мне, что они ездили в Безмолвный монастырь и пробыли там всю ночь. Там, я думаю, всё и произошло… У меня не было доказательств, да и сейчас нет, одни догадки. Но я говорил с матерью, она этого даже не отрицает, она смеется мне в лицо!
— У тебя будут доказательства! Мне надо только вспомнить!
— Что ты можешь вспомнить, лягушонок?
— Я всё это видела! Я уверена, что я это видела! Поэтому меня и столкнули с моста.
Мне даже стало жарко, так я разволновалась. Я откинула край одеяла и села на колени, ветер из раскрытого окна пахнул на меня прохладой. Зарих крепко держал меня за руку, как будто я сейчас улечу, как бумажная бабочка.
— Юлиана могла встретить меня по дороге в монастырь. Она узнала меня и взяла с собой. И я присутствовала при этом. Я не могла догадаться, что происходит, ведь внешне всё осталось по-прежнему, но меня на всякий случай ударили по голове и сбросили в ледяную воду. Я еще жива просто чудом!.. А потом, когда Юлиана приехала в Приют? Я-то думала, что это королева, а она сразу меня узнала! Она смотрела на меня как безумная, не верила, что я осталась жива… теперь понимаешь, почему она меня так любила и оберегала от всего?
— Да, она была добрая девушка…
Сердце вдруг резко сжалось от непереносимой ревности, такой внезапной и такой неуправляемой! Он ее любит! Он ее любит до сих пор! Она прекрасная и незабываемая! А я, противная, рыжая обезьянка, просто случайная нелепость на его пути!
В ушах зазвенело. Я вдруг увидела себя во всей своей наготе и нескладности, мне стало стыдно, я легла и дрожащими руками натянула на себя одеяло. Дура! И вправду возомнила себя принцессой!
Зарих попытался меня обнять, но я лежала как каменная статуя и ничего не могла с собой поделать.
— Что с тобой, лягушонок?
— Скоро утро, — сказала я, — вам пора, ваше высочество.
*********************************************************
*****************************
Король Антуан заболел какой-то странной лихорадкой через три дня. Еще через неделю он скончался. Он правил страной чуть больше месяца.
Королева Юлиана не выказала большой скорби по поводу его смерти, ни единой слезы не скатилось с ее прекрасного и жестокого лица. Впрочем, лицо ее не дрогнуло и тогда, когда войско белогорского короля перешло границу ее северных владений, она жила и правила как перед концом света!