Я открыла глаза. Надо мной сидел смуглый и остролицый, чем-то отдаленно знакомый человек. Взгляд у него был пронзительный, такой, что я съежилась.
— Кто вы?!
— Не бойтесь меня, — сказал он тихо и как-то вкрадчиво, — вам уже лучше?
— Вы доктор?
— Считайте, что так.
— А где Лесли?
— Сейчас придет.
Не нравилось мне все это. Я огляделась. В узкое окошко заглядывало солнце, под потолком висели клетки с птицами, на столе стоял чайник, закуска и несколько распечатанных бутылок. Гость не сводил с меня внимательных глаз.
— Почему вы так смотрите, — спросила я настороженно.
— Я никогда не видел такой красивой женщины, — сказал он печально, — мне очень жаль вас.
Я испуганно потрогала свои волосы, мне все казалось, что меня побрили налысо. Я никак не могла отделаться от увиденного кошмара.
— Почему вам жаль меня?
— Потому что вы заслуживаете лучшей участи, прекрасная Юлиана.
Я вздрогнула, меня уже тысячу лет никто не называл моим именем.
— Откуда вы знаете?!
— Я знаю всю вашу историю.
— Вы?!
— Я не мог вам помочь. Мы все бессильны против Висконти.
— Боже…
Я всмотрелась в этого человека: если постричь его волосы, округлить щеки, убрать мешки под глазами и надеть на него холщовую рубаху, то он будет очень похож на брата Осипа из Приюта.
Вот где я его видела! Он почти ни с кем не разговаривал, кроме Святого Робина, но иногда предсказывал будущее по руке или просто по глазам. Я почему-то боялась его острых черных глаз и никогда к нему не подходила. Потом сестра Мартина шепнула мне, что это сам Алигьери, колдун из Стеклянного Города. Я еще удивилась, что он делает в таком святом месте, как Приют. Она сказала, что отец Робин исправляет даже таких, как он! Отец Робин!
Он смотрел на меня с жалостью, этот проживший долгую жизнь и всего повидавший, словно вырубленный из темного дерева, колдун. Он и не догадывался, наверно, что я та самая рыжая, маленькая прачка из Приюта, которая шарахалась от него за три версты.
Я села, в глазах потемнело от слабости, но скоро все прошло.
— Это вы помогли Лесли бежать из Серой Башни?
Алигьери усмехнулся.
— Кое-что я все-таки могу.
Он провел рукой мне по лбу и незаметно снял тупую головную боль, с которой я уже давно смирилась как с неизбежностью, потом стряхнул руку словно от грязи и вздохнул.
— Нельзя так долго спать, моя красавица!
Наконец появился Лесли с корзинкой, полной всякой снеди и бутылок. Он увидел меня и, похоже, не поверил собственным глазам.
— Ты очнулась?!
— А что? — удивилась я такому вопросу, — я очень долго спала?
— Как тебе сказать… — Лесли поставил корзину на стол и присел на табуретку, — больше двух недель.
— Двух недель?! — я повернулась к Алигьери, — это правда?
— Ничего страшного, — сказал он, — так бывает при сильных потрясениях. Рано или поздно вы очнулись бы сами. Я только немного ускорил события.
Я вспомнила огромную воронку, в которую меня так мощно засасывало, и тихо содрогнулась.
— Спасибо вам. Вы вернули меня из тяжелого кошмарного сна.
— Зато я имел удовольствие смотреть на вас.
— О чем вы? От моей красоты ничего не осталось. Впрочем, как и от моего имени, и от моего титула… Лучше скажите мне, как поживает наш новый король?
— Прекрасно поживает, — усмехнулся Лесли, — у него армия и могучие союзники, он ни с кем не считается и наводит свои порядки. Сотни голов уже полетели, и это еще не конец.
Мой сон оказался очень похожим на правду.
— Ты считаешь, что он слишком жесток? — спросила я с тревогой.
— Я считаю, что Лесовии сейчас только такой король и нужен.
Я встала с постели. Движения мои были замедленными и вялыми, голова кружилась. Я умылась на кухне, чем очень удивила старуху-хозяйку, потом вернулась на чердак и села к столу.
— Налейте мне вина. Не жалейте. До краев!
За окном стоял солнечный апрель. Таял последний снег, текли ручьи, воробьи купались в лужах, лопались на деревьях почки…
Я дожила до тепла и солнца, я пережила эту долгую зиму и предательский месяц март. Я забылась долгим сном, и теперь мне легче, словно всё, что случилось со мной, было много лет назад!
Не болит душа, не кричит, и руку в огонь сунуть не хочется. Мне спокойно и тепло, мне всё безразлично. И слава Богу!
— Я уже не знал, что с тобой делать, — рассказывал Лесли, — думал, ты уже никогда не проснешься. Хорошо, что Алигьери приехал в Трир.
— А вам тоже удалось бежать? — спросила я нашего гостя.