— Ах ты, щенок!
Первый в это время успел подняться и тоже вспомнил, что у него есть оружие. "Они убьют его", — подумала я и задохнулась от возмущения, — "Ублюдки!" Лесли отступал в глубь переулка. Я вскочила, меня трясло, и перед глазами снова появились горячие красные кольца, то ли от оплеухи, то ли от злости.
— Проваливай отсюда! — закричал на меня Лесли, — Ну! Быстро!
Он видел, а я нет, что тот второй, которого он тряс и отшвырнул как мешок с тряпьем, подходил ко мне сзади. Я обернулась вовремя. Он уже протянул ко мне скрюченные пальцы. Меня передернуло от ярости, я мысленно толкнула его в грудь, и он почему-то рухнул как подкошенный. А меня затрясло еще больше. Я вдруг поняла, что могу сейчас все, дажё сдвинуть горы, даже погасить звезды. Дьявол был со мной!
Времени у меня не было. Я кинулась в переулок и сбила с ног медведя, потом мысленно наотмашь ударила другого. Они разлетелись как щепки! Правда, медведь еще поднялся, но Лесли отправил его обнимать ступени ближайшего крыльца.
— А ты, как видно, в защитниках не нуждаешься, — сказал он, вытирая лоб.
Я дышала часто, словно забралась на гору, руки дрожали, в голове шумело.
— Я ни в ком не нуждаюсь!
— Приятно слышать.
Мы вышли из переулка на улицу. Там, под светом фонаря он поправил мне съехавший в сторону воротник и положил вылезший локон за ухо. Как младшему брату. Он тоже тяжело дышал.
— Ты зачем пришла? Случилось что-нибудь?
— Ничего не случилось. Просто где хочу, там и хожу!
— Успокойся.
— Разве я не спокойна?
— Ты как бешеная кошка, Жано.
— Ладно, — я хотела усмехнуться, но у меня не получилось, — пойду домой. Надо платье почистить. И плащ порвался… А ты иди, твоя девица, наверно, заждалась.
— Какая девица? Ты про Кристин что ли?
— Пропади она пропадом, твоя Кристин!
— О, Боже! — Лесли почему-то рассмеялся, — Жано, да ты просто дьявол, а не женщина!
— Не нравлюсь?
— Не говори ерунды. Мне не нравится только твоя агрессивность.
— Если бы не моя агрессивность, тебя бы уже на свете не было.
— Если бы не твоя агрессивность, я бы сидел с друзьями и допивал десятую бутылку.
— Ну так иди к своим друзьям. Тебя никто и не просил вмешиваться! Иди-иди!
Глаза у Лесли нехорошо сверкнули, но он сдержался.
— Ладно… Ступай домой. И постарайся не пихаться локтями. Здесь этого не любят.
********************************************************
******************************
Я остановилась на мосту и заглянула в черную воду. Под этим мостом меня нашли. Или не меня? Впрочем, какое это имеет значение? Всё уже позади, да и я уже не человек, а какое-то адово отродье. Я еще сама не знаю, на что я способна, и надо мной висит огромная черная воронка, от которой кружится голова, слабеет воля и темнеет в глазах.
Город почти обезлюдел. Было тихо, только вода плескалась далеко внизу, да странные крики доносились из соседнего заведения. Мне очень хотелось вспомнить хоть что-нибудь хорошее из прежней жизни, и я вспомнила ту свою роковую зиму.
Свадьба моя расстроилась, из дворца меня выгнали да так поспешно, что я даже не успела попрощаться с Зарихом. Я жила дома в Тимане и все время ждала хоть каких-нибудь известий из столицы.
В декабре он приехал. Нет, не ко мне, конечно! Проездом в Белогорию. Он хотел лично убедиться, что Белогория готовится к войне. Вечером мы сидели в столовой за праздничным столом, Зарих рассказывал последние столичные новости, а отец и братья угощали его свежими сплетнями от наших северных соседей. На мне было лучшее мое платье, я полдня сушила и укладывала волосы, я с ума сходила от волнения и предчувствия чего-то важного, я смотрела на него, ослепительно улыбаясь и впиваясь под скатертью ногтями в собственные пальцы, я даже что-то говорила ему.
Время шло. Их беседа затягивалась, и я начала уже сомневаться, удастся ли нам вообще остаться наедине. Все нормы приличия требовали, чтоб я встала, извинилась и ушла к себе.
— А теперь, прошу прощения, герцог, но мне хотелось бы побеседовать с вашей прекрасной дочерью, — улыбнулся Зарих, — тем более что у меня письмо для нее.
— От кого? — насторожился отец.
— От королевы.
— Наша дочь нынче в опале.
— Где письмо? — спросила я, очень удивленная таким известием.
— У меня в багаже.
— Идемте.
Мы поднялись к нему в комнату. Я прочла, что приглашена снова ко двору, и чем раньше я приеду, тем лучше. Потом я протянула письмо Зариху, он взглянул и покачал головой.
— Не нравится мне всё это. Она что-то задумала.
— Неужели ей мало, что я изгнана из столицы и живу у себя в глуши? Чем я ей мешаю на этот раз?
— Тебе не нужно ехать.
Я не выдержала его прямого взгляда, отвела глаза, отвернулась, зачем-то пошла к окну, хотя там, кроме темноты и снега ничего не было. Как я могла не поехать, если там была возможность хоть иногда его видеть?! Зарих подошел, взял меня за плечи, прикоснулся щекой к моему пылающему уху, я видела по отражению в оконном стекле, что он зажмурился как от боли.
— Юлия… Скажи, ты меня еще любишь?
Я потрясенно молчала. Поцелуи таяли на моих плечах, обжигали шею, подбородок, лицо. Мне показалось, что я сейчас разрыдаюсь, так долго я этого ждала.
— Ты не забыла меня?
— Уже зима, — сказала я зачем-то.