— Тогда зачем же два года назад, зимой, ты ездил в Безмолвный монастырь?!
Я послала ему столько злости со своим вопросом, что его даже передернуло от боли.
— Затем, — сказал он, сцепив руки, — что это был единственный способ тебя спасти… Уймись, я устал от тебя.
— Меня спасти? — не поняла я.
— А ты никогда не думала, что было бы с тобой, если бы не это?
— Я думала, что хуже быть не может.
— Ты жива. Ты сильна. Ты прекрасна. Ты любима. Чего тебе не хватает? Трона? Но даже я не мог предвидеть, что ты откажешься от него добровольно! А, кажется, всё рассчитал…
— Разве можно рассчитать чужую судьбу? — проговорила я, запутавшись окончательно.
— Как видишь, нельзя. Но что-то предвидеть можно. И изменить что-то можно. Лесли, я вижу, тебе это интересно? Если хочешь, я всему тебя научу. У тебя получится.
— Дело не во мне, — сказал Лесли взволнованно, — я вижу, ты всё можешь, Висконти… сделай ее королевой. Она должна быть королевой! Наколдуй что-нибудь, черт возьми!
— В этом нет необходимости, — Висконти пожал плечом, — она будет королевой через пять минут. Но это не моя заслуга.
— Что это значит? — спросила я почти с возмущением, мне совсем не нравились такие шутки.
— Ждите, — усмехнулся Висконти.
Через пять минут в дверь влетел Зарих, за ним Алигьери и чернобородый барон Оорл. Я даже ахнуть не успела.
— Где она?!
Меня закружило по комнате и обдало запахом лисьих шкур и конского пота.
— Юлия!.. Я думал, мы вас догоним, мы даже видели ваши следы на тропинке!
— Откуда ты взялся, боже мой?!
— Ваша старуха сказала, что вы ушли с вещами. Алигьери догадался, что ты пошла к Святому Робину… Юлия… больше никуда от меня! Слышишь? Никуда!
Еще какое-то время мы ошалело друг друга рассматривали, я — его постаревшее, со складками меж бровей лицо, он — мои седые волосы и впалые щеки. Время нас не украсило.
— Мой бедный король, — сказала я, — как же ты будешь воевать без надежных союзников?
Зарих как-то легкомысленно, по-мальчишечьи махнул рукой и поморщился.
— Да как-нибудь… Не думай об этом.
Я огляделась. Мне показалось, что прошла вечность с тех пор, как он ворвался сюда. Может, так оно и было?
Братья-колдуны стояли лицом к лицу и переговаривались. Барон Оорл с достоинством сидел на скамье. Лесли стоял у окна, сложив руки. Мы подошли к нему, обнявшись, но я скорее провалилась бы сквозь землю, чем посмотрела ему в глаза.
— Давно бы так, ваше величество, — сказал Лесли, — такая женщина не должна ютиться по чердакам.
— Поедешь с нами? — напрямую спросил Зарих.
Лесли покачал головой.
— Вот от этого меня избавьте.
Потом мы все сидели за широким столом в доме для гостей, что-то ели, о чем-то говорили… ничего не помню. Как во сне была. Висконти сидел напротив, я знала, что он читает мои мысли, мои сумбурные, перепутанные мысли, и даже радовалась этому. Может, хоть он разберется!
— Хочешь узнать свое будущее, Юлиана? — спросил он ласково, как всегда всех спрашивал.
— Хочу, Святой отец!
— Ты будешь замечательной королевой, доброй и справедливой…
— Дальше не надо, — сказала я, — мне всё понятно…
— Тут предсказывают судьбу? — вмешался барон Оорл, — а мне, Святой отец?
— Тебе? — Висконти нахмурился, — барон ему чем-то не нравился, — ты погибнешь от руки собственного сына, Оорл.
— У меня нет сына, — засмеялся барон.
— Будет.
— А я? — спросил Зарих, — впрочем, мне уже предсказывали, что меня убьет мой друг…
— Это случится нескоро, ваше величество. Вы еще много успеете сделать для своей Лесовии.
Лесли ни о чем не спрашивал. Он ковырял вилкой в котлете.
— А из тебя, — Висконти посмотрел на него, — я уже говорил, получится неплохой колдун. Правда, Алигьери? Но в Лесовии ты жить не будешь. Я вижу тебя в Озерии.
— Пожалуй, — Лесли усмехнулся, — всех здешних птиц я уже переловил.
Я вспомнила его чердак, его клетки, горластых Чиппи и Клео. Кормит их старуха, или забыла уже?.. Он наконец поднял глаза от тарелки, и наши взгляды встретились. "Ты будешь замечательной королевой, доброй и справедливой…" Он мне улыбнулся.
Они снова говорили о войне. О бесконечной этой, проклятой войне! Я отошла к окну, за которым моросил в темноте мелкий, холодный дождь. В бревенчатых домиках горели окна и дымились трубы. Иногда чья-нибудь тень мелькала под окнами, и снова было тихо и безлюдно.
Висконти тронул меня за рукав. Я вздрогнула и обернулась.
— Я рад, что ты на меня больше не сердишься.
— Я запуталась, — сказала я примирительно, — и вообще, чего уж теперь… я ведь буду доброй и справедливой.
— И замечательной, — добавил он.