— Разбираешься в вине? — холодно спросил Ив.
— Немного.
— Немного? Всего-навсего можешь указать подвал, из которого оно было взято?
— А я что, прав? — немало удивился Грэм.
Ив не ответил. Зато Оге растопырил глаза и поинтересовался:
— Я вот подумал — а может быть, ты профессиональный дегустатор?
— Ага, при королевском дворе, — отозвался Грэм, пытаясь сохранить серьезность тона. — Только вот король Наи меня прогнал…
— За что?
— Переусердствовал, дегустируя вина, — пояснил Грэм и взглянул на Корделию, почти незаметную в шумной компании. Она сидела рядом с Вандой, тихонько, как мышка, и только внимательно прислушивалось к разговору. Грэм не сказал с ней еще ни слова, но время от времени ловил на себе ее внимательные, любопытствующие и вместе с тем какие-то мягкие взгляды. Он понял, что заинтересовал ее, но любопытство Корделии было не такое агрессивное, как, скажем, у Ива. Кажется, Грэм, был ей даже симпатичен.
— Болтуны, — проворчала Ванда, делая очередной глоток. — С тоской вспоминаю времена, когда у тебя, Оге, не было такого благодарного слушателя и собеседника.
— Я не болтун, — возразил Грэм.
— Да?.. А, ну конечно, мне мерещится, — ядовито сказала Ванда. — Так?.. В общем, хочу огорчить вас обоих. Пришла пора вам расстаться, хотя вы и спелись просто чудесно. Корделия почти здорова, мы выезжаем послезавтра, и обойдемся своими силами.
— То есть, мне проваливать на все четыре стороны? — Грэм взглянул на нее в упор.
С минуту они играли в гляделки, напрочь забыв про окружающих. Ванда глаз не отводила, только медленно заливалась краской, но это уже от нее не зависело. Напряжение все возрастало, еще немного — и взгляды стали бы ощутимыми, почти материальными. Кто-то должен был отвести глаза, но никто этого не сделал, словно это было не в их силах. Как будто нас заколдовали, подумал Грэм и невольно вздохнул.
Его едва заметный вздох вывел Ванду из оцепенения.
— Если хочешь, оставайся, — едва слышно выговорила она и отвела глаза.
— Ванда! — гневно выдохнул Ив.
— Молчи, — тихо, но твердо велела она и продолжила так же твердо. — Я хочу, чтобы Грэм остался. Если всем вам нужны какие-то основания для такого решения, то вот они: я беру Грэма в телохранители.
Грэм так удивился, что даже не стал возражать, хотя вовсе не хотел становиться чьим-либо телохранителем.
— Ванда… — повторил Ив, но уже тише и несколько угрожающе.
— Возражения не принимаются, — безапелляционно заявила Ванда и посмотрела на Грэма. — Если ты, конечно, не будешь против.
Вот как! Грэм изумился еще сильнее. Значит, от Ива возражения не принимаются, а его мнением очень даже интересуются. С чего бы? Впрочем… Иву, похоже, деваться некуда, а вот он может и отказаться, его ничто не связывает.
Что же все-таки связывает Ива?
— Я не против, — сказал Грэм. — Хотя, должен сказать, никогда не был телохранителем. Проводником — случалось. Телохранителем — нет.
Ванда улыбнулась, и стало ясно: ей абсолютно все равно, в роли кого он останется при отряде. Лишь бы остался. Для Ива улыбка тоже не осталась незамеченной, и он помрачнел и одарил Грэма отнюдь не дружелюбным взглядом.
Вечером, накануне отъезда, получилось так, что в лагере остались только Грэм и Корделия. Ив и Ванда ушли куда-то, взяв оружие и пообещав быть крайне острожными. Вернуться они обещали самое позднее через час. Девушка уже словно забыла о намерении взять Грэма в телохранители и не попросила пойти с ней. Грэм не напоминал, хотя предпочел бы, чтобы Ванда пригласила с собой его, а не Ива.
Оге, помаявшись немного, заявил, что ему тоже наскучило сидение на одном месте, и от скуки решил уйти пораньше спать. А поскольку слово у него не всегда расходилось с делом, он тут же удалился в шатер, предупредив, что будить его разрешается исключительно в экстремальных случаях. Таких, например, как нападение на лагерь касотцев. Не меньше.
Корделия, уже вполне здоровая, только лишь с едва заметным напряжением двигающая левой рукой (в левое плечо ей как раз угодила стрела), устроилась на одном из плоских камней и молча принялась за шитье. Говорила она вообще тихо и мало, только когда считала необходимым. К пустой болтовне у нее склонности не имелось. Качество похвальное, но необычное для девушки. Грэма, который тоже не любил треп ради трепа, это вполне устраивало. В лагере редко бывало тихо благодаря Оге, рот которого не закрывался почти никогда, разве что во время сна, и Грэм обрадовался, что хотя бы немного может отдохнуть от болтовни. Да, он устал от одиночества и искал общества, но не столь шумного. Скажем, приблизительно такого, какое представляла собой Корделия, склонившаяся над шитьем.
От нечего делать, Грэм бездумно обстругивал кинжалом прутик, срезанный с худосочного деревца на окраине лагеря. Мысли его гуляли очень далеко. От размышлений его оторвал тихий голосок Корделии — она окликала его по имени.
— Грэм! Что-то мне тревожно, — озабоченно проговорила она. — Ванда и Ив ушли почти два часа назад, начинает темнеть, а их до сих пор нет. Вдруг случилась беда?
— Тогда бы мы что-нибудь услышали, — мягко возразил Грэм. — Они ведь обещали не уходить далеко.
Корделия смотрела на него огромными голубыми глазами, таким просящим взглядом, что устоять было трудно.
— Не мог бы ты пойти поискать их? — сказала она тихо.
Грэму совсем не хотелось тащиться искать кого-либо. Особенно — Ива. Вот если бы речь шла об одной Ванде, он и размышлять не стал бы. Впрочем, и не отпустил бы он ее одну.
— Да вернутся они скоро, — сказал он с едва заметной досадой.
— Пожалуйста!
Грэм заколебался. Противиться просьбам Корделии оказалось неожиданно тяжело.
— Но оставить тебя одну…
— Я не одна, здесь Оге. Если что, я разбужу его. Да и спит он некрепко, проснется, если что-нибудь случится, — (утверждение спорное, но Корделия продолжала гнуть свою линию). — Да и что может случиться? Мы хорошо укрыты, никто нас не заметит…
Грэм посмотрел на небо. Темнело, а разведчики и не думали возвращаться. Тревога Корделии передалась и ему, и он сам уже подумал, что пора и поискать этих любителей приключений.
— Хорошо, — сказал он и встал, поправляя меч на поясе. — Спущусь к реке. Кажется, Ванда говорила, что они собираются сходить туда. Если не найду их, вернусь за лошадью.
Корделия благодарно кивнула.
— Удачи. И будь осторожен.
Конечно, парочка сидела на берегу реки. Завидев еще издалека их силуэты на фоне темной воды, Грэм ощутил укол ревности: надо же, засиделись, даже про время забыли! В данной ситуации он не отказался бы оказаться на месте Ива. Место для беседы они выбрали романтичное, и он почти не сомневался, что и разговор идет соответствующий.
Сначала он хотел просто развернуться и уйти, сказать Корделии, чтобы не волновалась за подружку, которая просто забыла про все за приятным разговором с молодым человеком. Поступить так, то есть уйти, было бы к тому же тактично. Но ему стало интересно, и он решил подобраться поближе и послушать, о чем идет речь. Незамеченным он подкрался настолько близко, чтобы слышать голоса, и застыл за одним из камней, иногда выглядывая, дабы не выпускать пару из виду.
Но увидел и услышал он вовсе не то, что рассчитывал.
Ванда сидела на поваленном стволе дерева у кромки воды. Волны подкатывали почти к самым ее ногам. Носком сапога она водила по земле, словно что-то рисовала. И смотрела она под ноги, а не на Ива, стоящего перед ней с мрачным лицом, скрестив на груди руки. Дорогое кольцо поблескивало на пальце в последних лучах солнца. Черные волосы его, обычно завязанные в хвост, сейчас рассыпались по плечам, так, словно черное облако его окутало, и придавали облику его что-то потустороннее.
Если он и объяснялся Ванде в чувствах, то вид у него был что-то слишком уж странный. Похоронный какой-то…
— …так что не надо указывать, что мне делать, а что — нет, — упрямо закончила Ванда. — Не забывай, Ив, кто я такая! А то в последнее время вы с Оге забрали себе слишком много воли!