"Сир, Эдмунд Лорис способен даже святого довести до святотатства," ответил Кардиель. - "Зная, что он сотворил с Дунканом, и что он сделал Генри Истелином, я не уверен даже в самом себе."
"Томас, я не собираюсь убивать его без суда! Кстати, я не стану мучать своих пленников, как бы ни было велико искушение."
"Никто и не говорит, Сир, что Вы это сделаете."
"Тогда почему бы мне не посмотреть на него прямо сейчас?"
Кардиель, не обращая внимания на твердый взгляд Келсона, расправил плечи, показывая, что его не так-то легко поймать, и Келсон отвел глаза, сожалея о своей вспышке.
"Вы ведь не боитесь меня, правда?" - прошептал он.
"Нет, Сир. Во всяком случае, за себя."
"Государь, а ведь архиепископ прав," - вставил Эван, присевший на корточки, чтобы лучше слышать короля. - "Почему бы не подождать до утра? Для людей вроде Лориса и Горони сам факт того, что они попали в руки Дерини, подобен пытке. Пусть немного помучаются! Чем дольше ты заставишь их ждать, гадая о том, что ты с ними сделаешь, тем меньше они будут сопротивляться."
Вновь поразившись логике Эвана, Келсон посмотрел на полог палатки.
"Хотел бы я иметь такую возможность, Эван."
"А почему нет?"
"Мне надо знать, куда скрылась Кайтрина. Вы же понимаете, что эта война не кончится, пока ее не схватят."
"Ах, ну, если это все, что тебя беспокоит," - сказал Эван, хитро усмехнувшись в свою рыжую бороду, когда Келсон повернулся, чтобы посмотреть на него, - "то вези их в Лаас и суди там. Она там."
"Кайтрина?"
"Ага. С ней Джудаель да немногие оставшиеся мятежники - и твои епископы, Кардиель."
"Но как Вы узнали?"
Эван фыркнул. - "Ты, парень, верно, думаешь, что только Дерини могут заставить пленных говорить? Или ты считаешь, что Лорис и Горони единственные, кого мы взяли в плен?"
"Нет, но..."
"Поверь мне, Кайтрина в Лаасе. Я не стал бы говорить, если бы не был уверен."
"Тогда мы выступаем рано утром," - сказал Келсон, снова пытаясь встать.
"Нет, Сир, завтра мы дадим армии отдохнуть и отправимся к Лаасу послезавтра."
"Но она может сбежать..."
Эван покачал головой. - "Она не сбежит," - сказал он. - "Она даже не станет сопротивляться, если ты поступишь с ней так же, как поступил с Сикардом."
"Вы хотите сказать, что ее тоже надо пристрелить?" - спросил потрясенный Кардиель.
"Не. Зачем ей драться, раз все ее дети погибли, а муж убит? Запомни мои слова, государь. Она не станет драться. А твоей армии нужен отдых. Да и королю тоже нужно отдохнуть."
"Есть куча дел, которые нужно сделать," - упрямо сказал Келсон, начиная застегивать свои доспехи. - "Мне надо отправить донесения в Ремут и..."
"По другую сторону вот этого полога," - твердо сказал Кардиель, "находятся люди, которым Вы, Сир, ничем не сможете помочь, если переутомите себя, занимаясь тем, что могут сделать другие.."
Келсон уставился на полог палатки, как будто он мог увидеть, что происходит за ним. - "Дункан." - кивнул он.
"А еще Аларик и Дугал," - добавил Кардиель.
"Но... они же не ранены."
"Нет. Но через несколько часов, когда большая часть зелья выйдет из организма Дункана, Аларик, по-моему, хочет попробовать... более сильные средства для исцеления. Мне кажется, он рассчитывает, что Вы с Дугалом сможете помочь ему в этом. А если Вы загоните себя, он не сможет положиться на Вас. Вы и так уже теряли сознание от жары и усталости."
Вздохнув, Келсон уронил руки и склонил голову, внезапно ощутив страшную усталость.
"Вы правы. Вы оба правы. Я слишком сильно и слишком долго гнал себя, но иногда очень трудно осознать, что время от времени нужно еще и отдыхать."
"Смелый парень," - одобрительно пробормотал Эван, снял с плеч свой плед и, встряхнув, подложил его под Келсона. - "Да не волнуйся ты ни о чем."
"Убедитесь, чтобы донесения Найджелу были отправлены," - зевая, сказал Келсон.
Когда Келсон снова улегся на плед, Эван только терпеливо кивнул, а Кардиель острожно подвернул край пледа, подложив его под голову Келсона.
"Сир, у меня последний вопрос," - негромко сказал Кардиель, многозначительно глядя на Эвана, когда Келсон закрыл глаза. Старый предводитель приграничников наклонился поближе. - "Это правда, что Дугал на сама деле сын Дункана?"
У Келсона хватило сил только на то, чтобы открыть глаза и посмотреть на архиепископа.
"Кто это сказал?"
"Дугал, Сир," - сказал Эван. - "Все только и говорят об этом. Он сказал, что он - Дерини, и что Дункан - его отец."
Улыбнувшись, Келсон снова закрыл глаза и вздохнул.
"Это правда, Эван," - прошептал он. - "И мало что могло бы порадовать меня больше, чем то, что это, наконец, стало известно."
"Вас радует, что ваш приемный брат - незаконнорожденный?" - ахнул Кардиель.
"Он не незаконнорожденный," - еще раз зевнув, сказал Келсон, - "хотя будь я проклят, если знаю, как это можно доказать кому бы то ни было. Они поженились тайком. Вскоре после рождения Дугала его мать умерла, и еще несколько месяцев назад Дункан даже не подозревал, что у него есть ребенок. Само собой, все это произошло задолго до его рукоположения."
"Ну, уж это я понял хотя бы из возраста," - с возмущением в голосе сказал Кардиель. - "Меня волнует не церковный сан Дункана. А вот для Дугала..."
"Томас, я все расскажу Вам утром," - пробормотал Келсон. - "Эван, не забудьте про донесение Найджелу..."
Он уснул еще до того, как услышал ответ Эвана, и, проваливаясь в глубокий, усталый сон без сновидений, он слышал только гул их голосов, продолжавших рассуждать о Дугале, и чувствовал только осторожные руки, которые начали снимать с него доспехи.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Что холодная вода для истомленной жаждой души, то добрая весть из дальней страны