— Угу. И все?
— И все.
— Ясно! — Камил сбежал с крыльца и выскочил за калитку. — Спасибо! — крикнул он уже с улицы.
Тетя Ага только улыбнулась и вернулась на веранду. Сестра уже совсем отошла, встала из-за стола и начала распаковывать чемоданы.
— Куда это он ноги вломил? — спросила она. — Если ты его в магазин за чем-нибудь послала, я ведь слышала…
— Ой, что ты прямо, — отмахнулась тетя Ага. — У меня все давно припасено. Да и кроме того я же прекрасно знаю, что в твоих узлах и чемоданах есть все, что надо и не надо!
— А куда ж это он?
— Куда, куда! Он у тебя дома, наверное, только этим и бредил. Спрашивается, куда может сбежать мальчишка в нашем селе? В Козинский замок!
Мать распрямилась и всплеснула руками.
— Ну вот, голова садовая, ты чем-нибудь думала?!
— А что! Что ты волнуешься?
— Она… — мать даже задохнулась. — Она еще спрашивает! Там же развалины!
Тетя Ага снова только досадливо отмахнулась.
— Ради бога, не спеши. Сама в детстве все развалины излазила — с тобой что-нибудь случилось? Да и какие там развалины! Одно название. При царе Горохе может быть и были развалины. Да уж давно все в землю ушли, да позарастали. Кусок стены только и торчит. Развалины… Тоже мне сказала! Да вон у меня погреб за сараем провалился — так это развалины!
Магазинчик находился на самом краю села, у редковатой рощи, собственно и не рощи, а ее преддверия — гнутых зарослей кустов желтой акации. У крыльца стоял хлебный фургон и рассерженный небритый дядька, в белом мятом халате не первой свежести, с натуральной злостью вытаскивал из машины лотки с еще теплым хлебом и швырял их в приемное окошко. Пекарней пахло на всю улицу. Камил даже остановился, но вид у дядьки был до того взлохмаченный и злой, что попросить у него ну хоть кусочек, хоть горбушку, он так и не отважился. Он постоял, зачарованно глядя в раскрытое чрево хлебного фургона, источавшего теплый сытый запах, вздохнул — что поделаешь! — и побежал дальше, вокруг магазинчика.
Сразу же за углом он вспугнул табунок сварливых гусей, устроившихся здесь на лежбище, выскочил на задворки… И остановился, уткнувшись, в плотную стену кустов. Тропы, такой, какой он представлял себе, хорошо утоптанной, широкой, а может быть даже и не тропы, а целой дороги, ведущей к замку, не было. Сзади угрожающе шипели гуси, но он не обращал на них внимания. Неужели тетя Ага обманула? Обида горьким слезным комком стала подступать к горлу, но тут его за штанину ущипнул гусь. И он прозрел.
— Болван! — заорал он на гусака и тот, мощно работая лопатками и жирной задницей, умчался в лопухи. Какая может быть дорога, если сейчас на дворе средневековье, вокруг так и рыщут псы-рыцари, все вынюхивают, выспрашивают, дознают, разыскивают и предают огню! Ох, ты, голова-недотепа! Он испуганно закрыл рот обеими руками, сел на траву и прислушался. К замку может вести только хорошо замаскированная тропа, известная лишь посвященным!
Камил внимательно всмотрелся в выщипанный гусями лужок и среди обглоданных калачиков и истерзанных лопухов увидел чуть приметную ложбинку. Вот она — тропа!
Из посуровевшего, сразу ставшего мрачным, леса он услышал глухое бряцанье доспехов, хриплый шепот, храп коней, приглушенный топот обвязанных тишь-травой копыт. “А ты не боишься!” — вспомнились слова тети Аги. Нет! И Камил смело шагнул вперед.
И тотчас же, откуда-то издалека, из самой глубины рощи, донесся далекий манящий зов чистой серебряной трубы.
Все же тетя Ага была права, и Камил напрасно так беспечно отнесся к ее предупреждению. Не успел он пройти и двадцати метров по роще, как из-за кустов бесшумно вынырнули разбойники и окружили его плотным кольцом, выставив вперед длинные мечи.
— Не двигаться! — услышал он грозный окрик сзади и затравленно обернулся. Из-за акаций, грузно бряцая картонными латами, вышел рыцарь.
— Кто ты, и откуда и куда держишь путь, чужеземец? — хрипя, чтоб было погрозней, вопрошал он. Левой рукой, словно прикрываясь от солнца, он придерживал ниспадающее забрало.
Камил пренебрежительно оглядел ощетинившийся остриями мечей круг разбойников.
— Чего это вы понавыряжались?
— Здесь спрашиваем мы! — оборвал его рыцарь, и мечи угрожающе сдвинулись. — Ну, отвечай! Имя!
— Камил.
— Что ты здесь делаешь?
— Да чего вы ко мне привязались? — возмутился наконец Камил. — Какое ваше дело, что я здесь делаю? Гуляю я! Дышу свежим воздухом!
По лицу рыцаря расплылась довольная улыбка.
— Ты нагло лжешь, чужеземец! Твои стопы направляются в Козинский замок!
— Ну и что? Можно подумать, ты его закупил! Рыцарь буйно, подражая смеху истых разбойников, захохотал.
— Ага! — гаркнул он. — Лазутчик! А тебе известно, что всех шпионов, пытающихся пробраться к нам в замок, мы вздергиваем за ноги?
— Х-ха! — нестройными голосами рявкнули разбойники, стараясь перекричать как можно более хрипло.
Камил скорчил пренебрежительную мину.
— Где ты остановился, чужеземец? — уже более мирным тоном спросил рыцарь. — Случайно не в таверне Мамы-Разбойничихи?
Камил не понял.
— Чего?
— Я спрашиваю, к кому ты приехал?
— К тете Аге… А что?
Рыцарь снисходительно улыбнулся.
— А то, — сказал он и отпустил наконец забрало. Оно упало ему на грудь, закрыло тонкую мальчишескую шею и он стал больше похож на космонавта, чем на рыцаря. — Друзья Мамы-Разбойничихи — наши друзья, — сказал он и стал стягивать с руки огромную, с раструбом, перчатку мотоциклиста. — Нам тетка Ага говорила, что ты должен приехать.
— Ну и что? — предубежденно насупился Камил. — Поэтому и решили напасть?
У него почему-то появилась уверенность, что сейчас будет драка. Как при встрече с компанией Праты-шклявского из соседнего переулка. Прата тоже всегда начинал с панибратства.
— Ты в Козинский замок идешь? — снова спросил рыцарь. — Хочешь, пойдем вместе?
Камил бросил настороженный взгляд по сторонам. Кольцо разбойников по-прежнему щетинилось частоколом мечей.
— Обойдусь как-нибудь без картонной свиты! — язвительно заявил он. Драться, так драться!
Рыцарь отпрянул.
— Да? — ошарашенно спросил он.