На перечислении ингредиентов, которые пошли в шурпу «по-волчатски», которую сварил Бульфатов, Сашку все-таки вырвало.
Сразу стало легче.
- Поехали, - ответил Глюнов на сдобренное фунтом презрения предложение Ноздрянина вернуться, авось, доктор и от этого поможет. - А вы случайно не видели моего кота?
- Он, как убег, еще не появлялся, - ответил Догонюзайца, выруливая на плац Объекта. - Волков велел его придушить, если покажется.
- И шкуру потом снять - Сергеич из нее себе чучело сделает, чтобы еще раз придушить, собственноручно, и стрелять, если будет настроение сбросить лишний стресс, как рекомендует Боулинг, - добавил Ноздрянин. - Не серчай, Сашкец, прими за прозу жизни: кота твоего мы изничтожим. Только Людмиле не говори, - спохватился охранник. - Ей мы скажем, что ейный Флафя просто убег в степь, чтоб лишнего не страдала.
Догонюзайца выключил мотор, но, как только Саша поблагодарил и вылез из машины, кивком велел Ноздрянину побалагурить где-нибудь в другом месте, и придержал лаборанта за плечо:
- Саш, ты это… В смысле…
- Что-то случилось? - не понял Глюнов.
- Здесь, Саш, постоянно что-то случается. На то и Объект. На то и мы, чтоб чего совсем плохого не случилось. Понял?
- Нет, - помотал головой Глюнов.
- Лишнего не болтай, - понизив голос, объяснил Догонюзайца. - И думай, с кем и о чем говоришь, понял?
«С кем мне тут говорить?» - размышлял Глюнов, возвратившись в свою камору и приводя себя в более-менее пристойный внешний вид. «Только с Евгением Аристарховичем. Ну, с Журчаковым можно, но он в последнее время только о Лене и предстоящей свадьбе рассуждает, а это скучно; с Киром и Ленчиком весело - но я половину их компьютерных шуток не понимаю. С Котом разве что…»- невесело ухмыльнулся Сашка.
Пойду, и поговорю с Петренко, решил молодой человек. Назло врагам.
- Ой, Сашенька, вас уже выпустили! - всплеснула руками с маникюром в стиле «блондинка в шоколаде» Петренко. - А я думала, вас запрут надолго!
Саша вежливо согласился. ага, у него тоже подобная мысль мелькала… Выслушав последние сплетни - так, ничего интересного: Серега в запое из-за того, что отпустил Витьку одного курить за ограду; Монфиев устроил разнос социоэкологоизолянтам по поводу разоренного холодильника, Теплаков поддержал скандал и потребовал места в общежитии, пока не срастется кость, плюс охрану, отгонять всяких там мыше- и консервоядных млекопитающих от его жилища; Хвостов похвалялся, что лично в бараний рог скрутил психа, зарезавшего Витю и прочих; Серов отобрал у кого-то из ролевиков почти настоящий меч и теперь просит Сашу выставить его на Интернет-аукцион; похороны Виктора назначены на послезавтра, и она, Петренко, уже внесла за Сашу двести рублей на венок и организацию похорон; а потом лично, руками Волчановского, переставила мебель и прочие шкафы в кабинете Монфиева, чтоб было по фэн-шуй. И ты, Саша, давай-ка двигать по фэн-шуй, чтобы оптимизировать рабочую нагрузку, добавить себе вдохновения и избежать профессиональных конфликтов.
Черное, думал Саша, наблюдая за попытками Петренко определить юг и восток кабинета 101 - без компаса, по расположению мха на экране монитора или, допустим, склону бумажных гор, - и белое. Серьезное и абсолютная ерундень. Смешное и страшное, - увидел Саша распечатанный на лазернике портрет Вити, на котором Петренко нарисовала траурную ленту плохим фломастером. Полосатая у меня тут жизнь, - решил Глюнов, навешивая по велению Анны Никаноровны на трубы отопления красные ленточки, которые должны уберегать внутреннюю ци кабинета от неблагоприятных воздействий извне. Даже не полосатая, а клетчатая, как шахматная доска.
Что там Лукин говорил о шахматах? Один раз Евгения Аристарховича «пробило» на интересные философствования. Дескать, почему именно Король и именно Звездочет? Или более классический вариант - почему именно Шах ведет за собой пятнадцатифигурное войско?
Это идеальный символ реальной жизни, - объяснял Лукин, маленькими глотками прихлебывая ароматный чай с чабрецом. - Ведь в настоящем государстве - взять ли монархию, республику или демократию - всегда есть пешки, не способные двинуться дальше одной клетки, и есть дальнобойные ладьи, слишком неповоротливые и предсказуемые. Вот только мы с вами, Саша, не какие-нибудь примитивные потребители чужих идей, и давайте-ка попробуем найти у этого символа двойное донце.
Вы когда-нибудь задумывались о том, что король в шахматах самая бесполезная фигура? Да, самая важная, но одновременно и самая слабая. Верно сказано: короля играет свита, молодец, Саша, я давно подозревал у вас истинное понимание природы человеческой натуры. Вот только надо сделать еще один шаг: понять, что короля делает его королевство.
Почему? да все очень просто - все эти пешки слишком слабы, слишком неуклюжи и слишком доверчивы, чтобы представлять реальную угрозу кому бы то ни было. Только вместе, поверив в завиральные идеи какой-нибудь горячей головы, способной красиво и зажигательно убедить их отдать свои жизни не просто так, а за правое дело и ради общего блага, они способны на что-то великое. И они умирают, счастливые от того, что не успели догадаться: вся их жизнь сплошной обман и мистификация.
Это особый вид магии, Саша, - продолжал задумчиво Евгений Аристархович. - Магия традиций, веры в чужие мифы и отсутствия желания доказать, что ты способен на большее. Пешки верят Королю, что он сможет их защитить, взывают к его праву и закону, называют сильным того, кто следует дорогой, указанной им, и в итоге, как это не печально, выигрывают.
То ли дело Звездочеты, - и старый, похожий на добродушного безбородого гнома врач ласково взял в руки фигурку из лиловой армии. - Каждый из них сам по себе стоит десятка обычных крестьян, а самые сильные способны легко колебать земные тверди. Вот только каждый читает рисунок звезд по-своему, и каждый рад доказать другим, насколько они заблуждаются. Магия традиций - против магии убежденности, - заключил Лукин, расставляя фигуры на противоположных краях шахматной Вселенной. И какую же вы хотите примерить на себя сегодня, Саша?
Сказав «мы-то с вами знаем, что магия существует», вы имели в виду именно такую магию, верно, Евгений Аристархович? Или, рассуждая об истоках безумия, вы вспоминали, что когда-то сами видели, как рождается в пасти разъяренного дракона белый огонь?
- Вы Кота не видели? - сбежав от Петренко, которая принялась окуривать Монфиева благовониями, Саша спустился в компьютерную, - А то после вчерашнего он потерялся.
- Удивляюсь, как после вчерашнего он еще жив остался, - буркнул Кубин, вертя в руках кубик Рубика. Леонид был специалистом по сбору головоломки - секрет состоял в использовании ножниц и переклеивании цветных квадратиков, когда куб держался особенно упорно.
- На Объекте твоего животного нет, - ответил Кирилл. - Знаешь, Саша, в это трудно поверить, но у нас есть более интересные дела, чем следить за твоим шерстяным другом.
- Простите, - извинился Глюнов. - Я не подумал… Я пошел…
- Постой, - окликнул Зиманович. - Садись.
- Да, Саш, погоди, - подкинул игрушку Кубин. - Слышь, ты это…
- Можешь повторить, - перебил товарища Зиманович. - Ту цифровую последовательность, которую я просил тебя придумать три дня назад?
- Какую? - не смог сориентироваться Саша. - А, ту, по которой вы свой «коллайдер» настраивали?
- И вовсе это был не коллайдер, - обиделся за изобретение академика Сабунина Кубин. - Это был излучатель и поглотитель.
- Чего излучатель и чего поглотитель?
Кубин открыл рот, чтобы ответить, заметил серьезный вид Зимановича и заткнулся.
- Саш, ты помнишь, как его вырубил?
- Нет. - тут же перепугался Глюнов. «Там был дракон, знаешь ли, - мысленно добавил Саша в ответ на выжидающий, пытливый взгляд Кирилла, - Он летел прямо на нас и собирался поливать стоящих с открытыми от удивления ртами людей потоком огненной блевотины. Там был дракон, и я очень захотел, чтобы он кончился».
- Чтобы аннулировать действие прибора, на пульте управления надо было ввести комбинацию из тридцати с лишним знаков, - подсказал Кирилл. - Ты уверен, что помнишь, какие цифры называл мне три дня назад?
Саша покраснел, побледнел, сморщился от нескончаемого звона в ушах, который преследовал его весь день, и принялся лепетать что-то о потрясающих возможностях человеческого разума и реакции на стресс. Некоторые, например, младенцев вытаскивают из-под грузовиков, выпрыгивают из горящего здания с пятого этажа и отделываются легким испугом…Тридцатизначное число вспоминают…
- Язык зелененьких человечков выучивают, - подсказал Кубин. - Белочек ловят…
- Ты сейчас куда, Саш? - спросил Кирилл, поднимаясь из-за компьютера, доставая из ящика стола пачку сигарет, и направляясь к двери. - Давай, я тебя провожу - с антиникотиновой борьбой, которые ведут некоторые эксперты по обману чужих головоломок, я скоро специалистом по бегу на свежий воздух и обратно стану. Думаю, - продолжил Зиманович по дороге к лифту, - Кот твой вернется вечером, когда проголодается. Или на ферму к Курезадову побежит. Или еще куда… - они зашли в лифт, и компьютерщик нажал кнопку нулевого уровня. - Лифт не прослушивается, - объяснил он Сашке, хотя тот, вроде бы, и не спрашивал. - Петренко один раз здесь застряла с Атропином, и потом Бэлмо лично устроил разборки на самом высоком уровне, подправил кому-то линию нижней челюсти и потребовал вычистить из программ и полей слежения все местные датчики. Так что слушай, у нас есть полминуты. Первое: не дрейфь. Мы с Лёней скажем, что прибор замкнуло, и ты стал жертвой голограммы со стереоэффектом. У сабунинской фигни сгорела вся начинка, только каркас остался, так что черта с два докажут, что она не могла, помимо продуцирования полей переменных физических характеристик, еще и картинки с творческой выставки показывать. Второе - Лукину не ври. Он ложь за версту чует, я сам на этом однажды чуть не попался. Третье…
Лифт остановился и подал мелодичный сигнал, что прибыл на нужный этаж.
- Подумай о том, зачем бы нашему дорогому Объекту специалист твоего - палеонтологического, прости господи, профиля, - скороговоркой пробормотал Зиманович и вышел первым.
А действительно, оторопел Саша, механически выходя следом. Зачем?
- Имя, - хмуро потребовал незнакомый человек. Доктор Лукин - уютный и какой-то непередаваемо домашний в своем чистом белом халате, - зашел на минуту позже, кивнул в знак приветствия и уселся на раскладной стул, который принес с собой. Незнакомец остался стоять у стены.
Он незлобиво улыбнулся и отпил глоточек настоя, который принесла та девушка. Славное питье. И девушка славная. А этот небритый мускулистый тип в сером, с черными полосами костюме, ему не нравится.
- Давайте познакомимся еще раз, - ненавязчиво вмешался доктор Лукин, чтобы пауза не затянулась. - Это тот самый господин, о котором я вам рассказывал, его зовут Волков… то бишь, я хотел сказать - Константин из рода Волковых. Как я уже говорил нынче ночью, он может помочь решить нашу общую проблему.
- Октавио, - приняв добродушный, покладистый стиль беседы, предложенный Лукиным, отозвался он. - Из рода Громдевуров.
- Звание, - снова спросил Волков.
Октавио чуть прищурился, пытаясь сообразить, какое из своих прозвищ озвучить. Некоторые особо звучные прозвания, милые сердцу как воспоминания о начале военной карьеры, повторять в приличном обществе не рекомендовалось. Собственно, даже на Диком Рынке в столице Пелаверинского герцогства, где собирались пропустить стаканчик и узнать последние сплетни наемники, звания Громдевура рекомендовалось произносить почтительным шепотом - чтобы кто-нибудь другой не принял на свой счет, а иначе разговор рисковал закончиться поножовщиной.