- Господин Волков спрашивает ваш воинский чин.
- А, - дошло до Октавио. - Капитанствую помаленьку, - ответил он, пристраивая пустой стакан на край кровати. - Тремя десятками человек командую, - объяснил, чтобы было доходчивее. - Двадцать стрелков, десять мечей.
Судя по презрительной складке губ, этот самый Константин из рода Волковых командовал гораздо большим отрядом. Отлично. Отправим эту информацию в общий склад. И похвалим себя за то, что не стали перечислять все титулы и чины, полученные от короля Лорада.
Пока Октавио отвечал на невежливые, настойчивые вопросы Волкова о том, как родился в Стафодаре тридцать четыре года назад, как начинал наемником, разбойничал помаленьку на караванной тропе из Бёфери в Лугарицу… пожалуй, расскажем и о том, как меня облапошили «Честные братья» из Бёфери, во главе с господами Раддо и Мильгроу, самыми честными из всех, как, попробовав на вкус каторжную баланду в болотах славного города Тьюс, через пару месяцев решил исправиться и поступил на службу к королю Лораду, как, постепенно, выбился в люди… - пока Октавио Громдевур, не торопясь, рассказывал самые известные подробности своей жизни, он оценивал Волкова как возможного противника. Нет, братец, против меня у тебя кишка тонка.
Человечек, назвавшийся доктором Лукиным, пожалуй, поопаснее будет.
- Видите, - спросил доктор - ночью он объяснил, что такое прозвание обозначает, что он превозмог ученость. Ну, «мэтр» по-нашему, - Константин Сергеевич, господин Громдевур полностью откровенен.
- Да, - охотно подтвердил Октавио. - Я ж говорю. Жалобка «скрягам» в Министерство Золота пришла, типа, троллья потрава, всё поле чернопятые вытоптали. А может, и мои бывшие приятели из Вертано на границе шалят. А у короля нашего - ух, от болячек, как у эльфа какого от злости, глаза зеленеют. Поди, говорит, Октавио, проверь, может, опять в поход придется собираться. Я ребятам свистнул, мы и пошли. А потом, на месте, выяснилось, что троллей вроде как и нет, а наоборот, сфинксы шалят, целое стадо - сам-один и две его кошки. Я ребят шлю в атаку, а там гляжу - чернокнижник какой-то сфинксами командует, я его копьем намылился… кстати. конь мой где? Вы его на колбасу еще не пустили? - требовательно нахмурился Октавио.
- Не беспокойтесь, о вашем животном заботятся, - ответил мэтр Лукин. А Волков наклонился к уху пожилого лекаря и этаким напряженным шепотком спросил, уверен ли Евгений Аристархович, что громила этот… того… не пациент по основному профилю лечебницы?
- Вы только послушайте, какие подробности он сообщает, - так же тихо ответил Лукин. - Разве вы не видите, что это не бред - нет ни стекленеющего взгляда, ни парадоксальной самоуверенности, ни навязчивости. Он же контактен, и отвечает на ваши вопросы, как отвечали бы вы сами! Кстати, заметили названия городов - «Вертано, Бёфери»? Что-то подобное уже звучало, не так ли?
- Тот пьянчуга, Боб, - припомнил Волков. - Что-то такое называл…
«Ага,» - отметил Октавио. - «Про столицу герцогства Пелаверино вы уже слышали. А еще у вас просто так валяется бесхозный амулет-переводчик. А потом вы утверждаете, что живете в другом мире - то есть, другом для меня, но привычном для вас самих. И что, раз меня сюда занесло, здесь мне и оставаться… Нет уж, господа и мэтры, фигу вам. Меня дома ждут. Лорад, сам не свой от микстур, которыми его придворные лекари пичкают, уже, должно быть, на стенку лезет, и Ангелике забот, как отца успокаивать, вместо того, чтобы к нашей свадьбе гостей созывать…»
Громдевур сделал то, что у него получалось лучше всего - прикинулся простачком.
Волков и Лукин посоветовались, пошептались, несколько раз повторив, что другого выхода, у них, похоже, нет - ага, мысленно согласился Октавио, я так и думал, коленочки-то у здешнего народа слаааабенькие, дрожат… После чего старый мэтр, состроив на лице скорбное и печальное выражение, произнес длинную речь, повторив кое-что из того, что Октавио услышал от него ночью, когда дал себя задержать тем трем недоделкам. И что он, Октавио Громдевур, волею судеб перенесся в другой мир, и что здесь живут по другим законам совершенно чужие для него, Громдевура, люди, и что если он, опять-таки Громдевур, хочет найти свое место под здешним солнцем и не сдохнуть с голоду, он должен проявить «лояльность и готовность к сотрудничеству», «продемонстрировать желание трудиться на общее благо» и «выполнить их небольшую просьбу».
- Всегда готов, - ответил Октавио, поднимаясь на ноги. Пол под босыми пятками оказался холодным, и он, поморщившись, сразу перешел к делу: - Вы мне мою одежду только верните, хорошо? а то неудобно, право слово, тут ко мне девушки заглядывают, а я чуть ли не в исподнем. Меня невеста заревнует, - объяснил Громдевур.
- Мне очень жаль, - со скорбной миной повторил мэтр Лукин, - Но я вынужден повторить: лучше вам забыть о вашей прошлой жизни - невесте в том числе. Понимаете - вы останетесь здесь навсегда, господин Громдевур, и только от ваших собственных усилий зависит, будет ли ваше пребывание в нашем мире достойным, или же вас пристрелит первый же страж порядка. У нас здесь чужаков, подобных вам, очень не любят. Я понятно выразился?
- Куда уж понятнее, - шмыгнул носом Октавио. - А что чужаков не любят, я уже просек. И готов всячески сотрудничать и демонстырировать. Только скажите, что именно нужно сделать.
«И покажите, где выход из вашей странной обители. И оружие отдайте, - мысленно добавил герой. - А то уж больно похожи ваши сладкие обещания на те россказни, которыми меня Раддо и Мильгроу в свое время накормили. Тогда-то я сопляком, понятно дело был, вот и поверил. А теперь - дудки. Вы мне только скажите, как отсюда выбраться, и я с удовольствием посмотрю, какого цвета ваши кишки. Я вам всё припомню - и этот допрос, и ваше слащавое снисхождение к убогому мне, и ваши, господин хороший, попытки колдовать в мой адрес…»
Надо же было так лохануться! - ругал себя Сашка. Где, где были его мозги, что он не смог использовать их по назначению? Ведь нужно было предвидеть, что Большой Начальник Монфиев захочет сорвать на ком-нибудь плохое настроение. И он, Глюнов, уже вошедший в историю Объекта как хозяин Кота с непечатным прозванием, как никто лучше подходит на роль этого «кого-нибудь»!
Пока Монфиев орал на лаборанта по замене, подпрыгивая от избытка чувств, разбрызгивая слюну и вереща дурным голосом об увольнении при первой же попытке повторить учиненное вчера безобразие, Саша сосредоточенно размышлял над словами Кирилла Зимановича. Что тот имел в виду?
Нет, всё вроде понятно…
Но что он имел в виду?
- Вы не себя позорите! - орал Монфиев. - Вы самому Яну Витальевичу свинью подкладываете!
- Свинья - символ достатка и уютного дома, - рассеянно откликнулась из угла Петренко, сосредоточенно листающая роскошно иллюстрированную энциклопедию по фэн-шуй.
- А ваш Кот? - продолжал Начальник. - У меня ведь просто нет слов, чтоб сказать, что такое этот ваш Кот!
- Кошка, иначе Кролик - символ изворотливости и удачи, - подсказала секретарша.
- Петренко! - завопил Монфиев.
- Неиссякаемый источник гламура и средство для усиления либидозности… Ой…
- Вон!!! - затопал ногами Монфиев. - Все вон отсюда! Я вас уволю к чертовой матери! Я вам устрою тут, понимаешь, балаган! Вы у меня еще попомните, почем вас здесь тут! - и начальство принялось кидаться газетами, пультом от кабинетного телевизора, перекидным календарем, факсом и прочими офисными принадлежностями. Последним брошенным предметом оказался кинжал - видимо, тот самый, который Монфиев купил у Курезадова с целью ревнировать Петренко. Сашка сначала сбежал, потом вернулся, вытащил кинжал из притолоки и утащил к себе в кабинет - подальше от рассерженного Монфиева.
И это - всего лишь из-за съеденных Теплаковым деликатесов. О том, что будет, когда Монфиев, передохнув и надышавшись фэн-шуйских благовоний, устроит разборки, из-за чего и кого сгорел сабунинский «излучатель с поглощателем», страшно подумать.
Наплевав на временную нетрудоспособность, удостоверенную Евгением Аристарховичем, Саша забрался в офэншуенный кабинет 101, переставил на прежнее место родной комп и принялся размышлять о том, где сейчас может прятаться Черно-Белый Кот. Куда сбежал? В подвалах Объекта его найдут, рано или поздно. Да и чем ему там питаться, бедняге, не лабораторными же мышами и прочими выращенными на бульонах культурами? еще отравится…
Надо бы Кота отыскать да тайно переправить на хутор Курезадовых. Да. Так и надо сделать. Для этого понадобится ящик или плотная коробка с просверленными дырочками. И некоторая сумма наличными. Не проблема, - и Сашка попытался вспомнить, куда положил карточку, на которую перечислялась его лаборантская зарплата. Вот только какая сумма окажется достаточной? С Курезадова ведь станется сначала взять у Сашки деньги за спасение Кота, а потом - с Волкова за его же, Черно-Белого, утилизацию.
Может, безопаснее оставить Кота бегать бесхозным по степи? Жалко, конечно. Оголодает. Шерсть у него вылезет. Будет, как Теплаков, за каждой крошкой кидаться…
В памяти снова всплыла вчерашняя безумная ночка - в основном, пьяный вдребаган Юрий Андреевич, опустошающий монфиевский заветный холодильник. Ведь не поленился пробежаться от своего бункера-какой-бишь-номер, и ведь…
Стоп.
Стоп, господа! А ведь Юрий Андреевич материализовался на Объекте, не потревожив охрану внешнего периметра! Иначе всезнающая Петренко уже донесла бы до сведения общественности имя того горе-сторожа, которому Монфиев обязан сегодняшней диетой, а в конечном счете - и академик Сабунин внештатной ситуацией с изобретением.
Нет, это абсолютная чушь, - сказал себе Саша. Представить, что бункер и Объект имеют тайный переход… Это ж каким надо быть идиотом, каким же надо быть безумцем, чтобы устраивать эксперимент по двухгодичному пребыванию в экологически замкнутой и социально изолированной системе, которая имеет прямое сообщение с населенным Объектом!
- Глюнов, - вслух сказал Саша, додумав мысль до конца. - Ты же вчера имел счастье познакомиться с ведущим научным сотрудником НИО, доктором социальной философии Юрием Андреевичем Теплаковым. И о его репутации в научном мире наслышан - сразу от двух корреспондентов, Петренко и Лукина. А Евгений Аристархович почти год не устает повторять тебе каждую пятницу, что грань между гением и безумством - исключительно плод общественной предвзятости!
Единственный вопрос: Теплаков сам прогрыз тоннель между своим бункером и главным Объектом, или воспользовался малоизвестным старым? Лично я голосую за второй вариант. Есть возражения?
А ведь права Петренко, - решил Сашка, не услышав от работающего компьютера возражений и приступив к поискам во внутренних файлах нужной схемы. Переставили мебель по фэн-шуй - сразу идеи косяком, как лосось на нерест, поперли.
Вот только что имел в виду Зиманович? При чем тут моя палеонтология?
- Леночка? - заглянул в процедурную доктор Лукин. - Вы здесь?
Из-за шкафчика с историями болезни выглянула Галя:
- Лена вышла на пять минут, Евгений Аристархович. Что-то нужно сделать?
- Опять беседует с Алексеем Павловичем? Ох, за какие грехи мне такие красавицы в помощницы достались! - улыбнулся, смягчая начальственный выговор, Лукин. - Я, Галочка, хотел пожурить Лену, что она забросила больных из-за своих амурных дел. В четырнадцатой оставили посуду после завтрака, а в тринадцатой надо бы навести порядок к вечернему обходу.
- Сейчас всё сделаю, - послушно кивнула Галя. И тотчас поспешила к выходу из процедурной - наклонив голову, чтобы доктор не заметил следы слез на ее лице.
Отбушевав несколько часов назад, истерика оставила пустоту и странную, давящую сердце боль, которую девушка была рада заменить на обычные повседневные хлопоты. Марина Николаевна настаивала, чтобы Галя шла отдыхать, но сон не шел, снова и снова возвращая к лежавшему в подвале клиники, в холодильнике, истерзанному телу Игоря, к которому девушку так и не пустили. Заметив, с какой жалостью смотрят на нее и Лена, и жена доктора, Галя решительно взяла себя в руки, приказала слезам остановиться и решительно начала наводить порядок - раскладывать по местам инструменты, помочь Марине Николаевне с ревизией лекарств, заполнить бланки на заказ перевязочного материала, лишний раз стереть пыль в процедурной…
Лукин шел следом, неторопливо - шаг низкорослого доктора был короче, чем у медсестры - и, пока они спускались в подвальный этаж, к «тяжелым» больным, продолжал перечислять, какие еще дела нуждаются в завершении.
- Проверьте первую палату - может быть, Гильдебран сегодня сможет выйти на прогулку? Если же нет - возьмите коляску и помогите ему. Сами знаете, прогулки на свежем воздухе его больному сердцу не помешают.
- Хорошо, Евгений Аристархович, - отозвалась Галя.