P.S. По независящим от совета причинам, возвращение может произойти с некоторыми неудобствами и сло…
Текст обрывался, словно писавший его внезапно охладел к сути, либо отвлекся на нечто более важное. Тем не менее, никакой досады на невежливость неведомого адресата Ильин не испытывал.
Главное, он не ошибся, и это именно тот самый билет в его мир.
Подхватил со стола заветный артефакт и, не выпуская уже из рук, прошелся по комнате, борясь с желанием тут же нацепить его на грудь.
«Торопиться не надо». — Опустился на стул и перебрал в голове возможные варианты. — Постскриптум, хоть и оборванный на полуслове, явно указывал на возможные проблемы. К тому же, вовсе неизвестно, куда предстоит возвращение. Хорошо, коли не в тот последний миг схватки… или еще того хуже. Хотя, что может быть хуже торчащего в груди меча? Да все, что угодно. Потеряв свою силу, корона слетела с головы монарха, и теперь ему будет угрожать куда больше, чем в прошлом.
Едва придя в себя после неожиданного возвращения и не имея представления, зачем ему это, Андрей, отыскав неплохую секцию исторического фехтования, с завидным упорством несколько раз в неделю все последнее время посещал спортзал. Однако куда большее изумление вызвала шпага, с которой он посещал тренировки. Специалисты завистливо осмотрели клинок и, не найдя изъянов, вынуждены были признать, что новичок экипирован лучшим оружием. А после того, как усердный ученик добился неплохих результатов, тренер понемногу стал уважать настырного богатея и уже всерьез занялся воспитанием бойца, что облегчалось отменной ловкостью и общей подготовкой бывшего спецназовца.
«Однако умело обращаться со шпагой на тренировках — это одно, а вести бой в реальных условиях — совсем другое». — Понимал Андрей и успехами не обольщался.
Опыт нескольких возвращений подсказывал. — «Никакого резона ломиться, очертя голову, нет. Стоит подумать и о возможном фиаско». Поэтому, как не терпелось ему плюнуть на всю эту суету, он заставил себя отрешиться от будущих событий и завершить начатые дела. Оплатив все, что можно, вперед и поручив дело надежному человеку, Андрей, оповестив окружающих об отъезде на отдых в длительный круиз, решил, что подготовка завершена. Уложился в два дня. И вот, ранним мартовским утром, он вынул из шкафа отглаженную и вычищенную одежду. Естественно, возвращать мишуру и камешки не стал. Пижонство и убожество. Прихватил только мешочек с монетами, пустить которые в оборот коллекционеров он так и не решился. Хотя его здорово подмывало устроить небольшой переполох в исторических кругах.
«Представляю, как бы повертелись ученые, отспаривая результаты анализов и экспертиз чеканки, и куда бы умудрились втиснуть новоявленное королевство…» — Усмехнулся Андрей, подвязывая кошель к поясу.
Решение забрать с собой Василия было вынужденным. Оставлять животное на произвол судьбы не решился, к тому же, кот, ставший символом королевской валюты, имел право на достойное содержание. Единственное, чем пожертвовал, да и то временно, это свободой котофея.
— Клетка, это вынужденная мера. — Убеждал Андрей грозно шипящего приятеля, запихивая перса в кофр.
— Присядем? — Андрей, облаченный в малоподходящий для современного интерьера костюм, покосился на жалобно мяукающего спутника. — Ну да, тебе не нужно, ты и так сидишь. — Пошутил он над участью запертого в клетку приятеля. — Ничего, это ненадолго.
Сувенирное украшение одел с некоторой опаской. Замер, изо всех сил желая увидеть башенки и зубчатые стены родного замка. Увы. Ожидание затянулось. Приоткрыл глаза.
— Представляю картинку, — вымученно усмехнулся неудачливый путешественник. — Посреди комнаты стоит наряженный в средневековое платье амбал, на груди непонятная табличка, а в руках клетка с котом. Клиника.
Однако юмор помог мало. Навалилось неподдельное отчаяние. Так бывает, когда давно и прочно задуманная поездка срывается в самый последний момент. «Что не так? — Озадачился Ильин. — Артефакт есть, желания — навалом? Так чего?
Стоп. Как это я сказал? — На груди табличка. Доска с надписью. — Он сдернул зеленоватую жестянку и принялся усиленно тереть ею о роскошный ковер. Медяшка разогрелась от трения, но вот, наконец, появились выдавленные на ней буквы. Впрочем, не буквы, а скорее руническая клинопись. — Ну да. Нечто скандинавское… — Всмотрелся в узор исследователь. — Только пользы мне от этого, как от дырявого стакана. Вроде и есть, а и не попользуешь. C другой стороны, есть хитрая штука под названием всемирная сеть, поисковик, который, по утверждению его создателей, знает все тоже, так какие проблемы?»
Не снимая опереточного наряда, Андрей отыскал запрятанный было телефон. Несколько секунд ожидания, и вот уже на экране засинело окошко пресловутого поисковика. Забить рунические символы оказалось сложнее, однако, справился. И вот уже высветилось количество отысканных страниц. Впрочем, ребята явно поторопились с утверждением. — Соответствий не отыскалось…
Поиск затянулся. Однако в одном из вариантов запроса, наконец, возникла ссылка.
«Библиотека Британской Академии… — Прочитал Ильин. — Посмотрим». Впрочем, дальше «посмотреть» дело не сдвинулось. Знаний языка хватило лишь для поиска. Прочитать текст высветившейся рукописи оказалось не под силу. Сканированные листы рукописи пестрели староанглийскими буквами, а уж содержание пергамента и подавно стало Филькиной грамотой. От задумчивого созерцания отвлек особенно громкий вопль узника переносной клетки. — Да иду, иду… — Отмахнулся Андрей, вглядываясь в текст. И тут в глаза попала руническая вязь. Закавыченные слова сопровождались короткой фразой. «Может это и есть расшифровка таинственного изречения?..» — Засомневался Ильин. Вытянул лежащую на столе визитку и старательно переписал незнакомый перевод. «Из одной крайности в другую. А где же я теперь найду специалиста по древнеанглийскому?» — Задумался он.
Сунул клочок бумаги в отворот шляпы и поднялся, намереваясь «расконвоировать» притомившегося узника. Поднял клетку, возясь с хитрым засовом.
Звонок в дверь прозвучал, словно гром среди ясного неба.
«Кто бы это мог быть? — Озадачился хозяин. — Может, уйдут?»
Но посетитель явно не собирался сдаваться. Новая трель, уже куда более продолжительная, а следом громкий, не оставляющий никаких сомнений в принадлежности голос.
— Милиция. Гражданин Ильин, откройте. Мы знаем, что вы дома. В случае отказа, мы имеем право взломать дверь. И почти сразу после формального предупреждения громовой удар переносной «открывашки». К удивлению незваных гостей хлипкая на первый взгляд дверь даже не дрогнула. Ученый практикой Ильин не поленился заказать специальный, продвинутый вариант. Титановые штыри входили в железобетонную конструкцию на добрых полметра, по два с каждой стороны периметра. А «вынести» такую дверь можно было только вместе со стеной.
«Ага? — Озадачился стоящий в коридоре хозяин. — Это еще что за новости? Неужели происки неугомонного мэра? Но для чего? Или кто-то из конкурентов слил набирающего вес антиквара органам? Впрочем, какая разница. Главное во всей этой «непонятке» — итог. И при любом раскладе, теперь вся затея, образно говоря, накрывается медным тазом, поскольку первое, что сделают, как только проникнут в квартиру, представители славных органов, это конфискуют, пардон, временно изымут, все мало-мальски ценное. В том числе и непонятный средневековый ошейник. А добиться возвращения попавших в категорию «вещдоков» ценностей — дело весьма непростое, а порой и невыполнимое».
— Врешь, не возьмешь. — Отчаянно, совсем по-Чапаевски, рявкнул Андрей. В два шага перемахнул пространство до окна и осторожно выглянул на улицу. — «Ну что сказать, имея дело с ментами, легко чувствовать себя провидцем.
Они, конечно, знают, что необходимо выставить пост на улице, однако людей, как всегда нет, а на задержание, так вдвойне. Рулящий постановкой, видимо, и решил, «четвертый этаж, не улетит», и от сторожа отказался.
А вот это, пожалуй, вы, сударь, поторопились. Конечно, высоковато, но где наша не пропадала. Авось, навык не пропьешь…»
Ветер рванул штору, пахнуло свежестью. Зазвучали съеденные пластиковой фрамугой звуки города.
В дверь настырно, словно монахи в Рождественский колокол, долбили ОМОНовские скорохваты.
— Этак вам долго… Если шнур не захватили, все руки сотрете… — Усмехнулся бывший опер нелегкой доле смежников. Он выдернул затихшего кота из клетки и сунул под жилет. — Держись, Василий, сейчас полетаем. Прикинул расстояние до растущего в нескольких метрах от стены тополя и, сильно оттолкнувшись, прыгнул вперед, норовя уцепиться за толстую ветку. Глазомер не подвел. Недолгий полет, и вот уже руки вцепились в шершавую поверхность. Хлопнул слабо вякнувшего от страха кота мотнувшийся на груди артефакт. Андрей качнулся, стараясь обхватить ногами ствол, и тут трухлявая сердцевина крепкого на вид великана омерзительно хрустнула. Теряя равновесие, гимнаст сообразил, что падает и падает плохо. Летит головой вниз, словно исполняющий заднее сальто прыгун в воду. Однако вместо спасительной глади внизу его ждал недружественный асфальт двора. — Абзац. — Сердце, вопреки всем законам тяготения, ушло в пятки. Группироваться в такой ситуации, что мертвому припарки.
Зажмурился, потянув руки к вороту. — Главное, угадать… выбросить Ваську в сторону за миг до контакта, тогда выживет.
«Пришел» на спину. Тряхнуло, отчаянно клацнули зубы, однако, все оказалось вовсе не так сурово, как ожидал.
«Странно, всегда считал, что асфальт куда тверже?..» — удивленно подумал Ильин. От неожиданности он даже не сумел выполнить задуманное, и перепуганный котяра вцепился в кожу, истошно завывая.
Не обращая внимания на вопли, Андрей распахнул глаза, опасаясь увидеть внимательно участливые взгляды спецназеров.
В зрачки ударил свет. Не яркий солнечный луч, а просто свет едва выглянувшего из-за тяжелых грязно-серых облаков светила. Повел головой и, вместо привычного разномашинья родного двора, увидел, что лежит посреди широкого поля. Впрочем, скорее не поля, а заброшенного и несколько лет некошеного луга. Прошлогодний бурьян, ощетинившийся сухими копьями стеблей, реденькие клочки сухой травы, островки едва заметно пробивающейся зелени.
— Так… — Произнес он в некотором раздумье. — Похоже, история повторяется. И механизм сработал самостоятельно.
Не найдя другого объяснения, принял имеемое и потихоньку приподнял голову над землей, намереваясь осознать себя во времени и пространстве.
— Я же говорил… он поверит этому клочку… и побрякушке… — Прогремел откуда-то сверху каркающий голос. — Так и есть. Нет нужды искать жертву. Стоит подумать, и дичь сама придет на зов охотника. Не будь я Великий Оген…
— Славься, Король Хеттов, величайший из всех великих, храбрейший из храбрых. Самый большой мыслитель во всем подлунном мире… — С готовность заорал кто-то.
Андрей крутанулся, желая вскочить, и в тот же миг на него рухнула тяжелая, свитая из вонючей пеньки, сеть. Зацепилась в крупных ячеях рука, потянувшая из ножен шпагу, вывернулась застрявшая в петле нога. И в довершение, страшный удар высек из глаз неудачливого путника миллион искр. Вспыхнуло и унесло в чернильную тьму беспамятства.
Первый удар сумел блокировать, однако, налетевшие с трех сторон подельники били умело. Не велика, впрочем, хитрость отделать спутанного по рукам и ногам узника. Сознание провалилось.
Но до самого последнего момента Андрей пытался рассмотреть стоящего в отдалении главаря. Отбыл в нирвану, так и не вспомнив. Очнулся от боли. Казалось, куда уж больше, но рвануло так, что в глазах вспыхнуло.
«Да что ж это, вашу… — Полутьма каземата, всполохи качающихся теней от неровно коптящих факелов. Вурдалачьи морды суетящихся варваров. Ребятки в скользких фартуках и с хитроумными приспособлениями в руках, выглядели точь-в-точь как черти в преисподней. Ильин дернулся. Куда там. Зажат, словно в бетонный блок. Нога, упакованная в подобие горнолыжной сбруи, болела отчаянно.
И тут из сумрака прозвучал голос. Повинуясь распоряжению, «сатанисты» произвели непонятные манипуляции с адским инструментом, боль чуть заметно стихла.
— Приветствую тебя, король Гвардарии. — Словно продолжая дружескую беседу, сказал шагнувший из угла командир садистов.
— Мы с тобой вроде как коллеги, так что, может, обойдемся без церемоний? — Вопрос, впрочем, прозвучал как издевательское утверждение.
«А ведь он не местный». — Обожгло понимание. Андрей уставился в лицо собеседника. Громадная меховая шапка, грубо очерченное, словно вырубленное торопливым плотником, лицо. Огненная борода. Аккуратная, но жесткая, как металлическая щетка. Выделялись глаза. Острый прищур и, как ни странно, готовность к усмешке. Несоответствие смутило: «Ухватки живоглота и совершенное благодушие во взгляде».
Узник сообразил, что незнакомец, скорее всего, и есть правитель Хоттской империи. Попытался вспомнить имя.