В один из благоухающих цветущими розами дней месяца нэсана я шел не спеша по коридору, наслаждаясь хорошим настроением, как щеголь наслаждается ощущением прекрасно сидящего на нем костюма. Пухлик нагнал меня и даже без труда обогнал, желая первым добраться до вожделенной постели — у него только что закончилась труднейшая неделя сбора трав. Насколько мне было известно, он и еще пара-тройка несчастных не спали ночами, лазили по окрестностям, срезая серпами некие растения, цветущие только в это время и только под луной, а потом еще и толкли их в ступках. Я же за несколько дней до начала этой экзекуции нагрубил Зерияру, профессору Травнику, и был отлучен от, как он выразился, 'таинства сбора важнейших ингредиентов для создания дивных смесей'. Вместо этого я неплохо проводил время с Асурро, швыряя шарики огня в манекен из особо жароустойчивого сплава.
Мик уже было взялся за ручку двери, роняя свитки, как вдруг остановился. Я подошел поближе, вытягивая шею.
— Что такое, Мик?
— Ры-ры-р-распределение, — выдавил он, закрывая своим раздобревшим на Зиккиных харчах телом все самое интересное. Судя по направлению его взгляда, интересное находилось прямо на двери.
— Ну-ка, дай гляну… — я оттеснил его в сторону и с тупым видом уставился на странные предметы, необъяснимым образом оказавшиеся на нашей двери. К ней были приколочены гвоздями, именно в таком порядке, сверху вниз: дохлая крыса, кусок кожи с выжженной загогулиной, человеческое ухо, клочок пергамента, красная тряпка, ветка какого-то кустарника, и лягушка. Естественно, тоже дохлая.
— Что за идиотские шутки? — зашипел я, — Если это Лу, засранец, я с него…
— Нет, Джок. — Мик схватил меня за руку. — Это распределение, разве не понимаешь?
Я напряг память, но ничего такого в ней не всплыло. Разве так сообщают студентам о том, в каком направлении они будут мучиться дальше? А как же грамоты и рекомендательные письма? Распоряжения, написанные на мраморной бумаге золотыми чернилами?
— Посмотрим… — закряхтел Пухлик, опускаясь на колени, чтобы начать ритуал просмотра этой гадости с самого низа двери. — Красная тряпка — это Кафедра Чар. Лягушка — Предсказание, ветка Прамагис Тиктус — Траволечение, Пергамент — Геомантия, хм… ухо какое-то… что значит ухо, Джок?
Я прислонился плечом к косяку и щелкнул в воздухе пальцами, дурашливо изобразив на лице напряженную работу мысли:
— Погоди-ка… Кафедру Слухачей? Подслушивателей? Трепачей? Нет, не язык же… Может, это ухо Аффара, и тебя забирают в дисциплинники? Тогда, Мик, извини, но во имя нашей дружбы я придушу тебя сегодня же ночью — я не позволю тебе так низко пасть!
Но Мик меня уже не слушал, он, как всегда, спросил, совсем не ожидая ответа, просто по привычке. Он знал, что серьезно я отвечаю только на три вопроса: хочу ли я выпить, люблю ли я Аффара и могу ли управиться за ночь с пятью женщинами.
— А! — фыркнул он, — Я — идиот! Это же человеческое ухо, а значит… значит… Кафедра Целительства!
Я чуть не подавился готовым было вырваться смешком.
— Странная логика, не находишь?
— Это долгая история, — махнул он рукой, — связанная с основанием Кафедры, потом расскажу. Остались только кожа и крыса. Темные Искусства и Боевая магия.
— И что кому полагается?
— По-моему, все понятно. Тем более что одни предметы приколочены со смещением налево… то есть в ту сторону, где стоит моя кровать, а другие направо, где спишь ты…
— Налево относительно чего? — изумился я, присаживаясь на корточки рядом, — Ну, веточку у тебя я могу понять… Но что у меня делает эта лягушка? Может, они перепутали? Или кто-то пошутил и поменял местами эту мерзость?
— Они не могут поменять… — начал Пухлик, но тут раздался топот множества ног и улюлюканье. Мимо по коридору пронесся Лу, с бескровным лицом, за ним по воздуху неслась, молотя лапками, дохлая крыса, ужасно воняя и роняя на пол густую слюну. И уж потом, на почтительном расстоянии двигалось с десяток студентов, одобрительно свистя вслед этой жутковатой парочке. Лу сдавлено орал и сипел 'Помогите!', мертвое же тельце грызуна летело за ним в полном молчании. Глаза крысы сверкали красным.
— Вот о чем я говорил, — Мик ткнул в удаляющийся бедлам пальцем, — если попытаться переместить символы Кафедр, случится… в общем, это и случится. Или еще что похуже.
— Бедный Лу, — вслух сказал я, а про себя подумал — и счастливый я, ведь всего минуту назад я раздумывал, не пришпилить ли мне лягушку на сторону Мика. — Э-э-э, значит, мне предстоит явиться на Кафедру Боевой Магии, Темных Искусств и Предсказания?
— Точно. Именно. Ты молодец! Поздравляю!
Мы поднялись с корточек, и я утонул в мягких, обволакивающих объятиях моего друга, едва успев задрать подбородок (Мик был существенно выше меня), чтобы не задохнуться, уткнувшись носом ему в грудь. Философски вперил взгляд в потолок (хотя, признаюсь, трудно отрешиться от проблем бытия, когда вас по спине трескают ладонью размером с весло, и бубнят на ухо слова восторга) и стал поворачивать новость так и эдак. Хм… посмотрим… Понятное дело — я с огромным удовольствием буду и дальше учиться под началом Асурро. С Профессором Темных Искусств, Гелдаром, у меня были хорошие отношения (вернее, 'стали хорошие отношения', когда я после инцидента с зельем неделю заглаживал свою вину рассказами о северных традициях упокоения)…
Но Флипт, Глава Предсказаний… Мы с ним (и это еще мягко сказано) на дух друг друга не переносили. Сильнее него меня не любил только Аффар, да и то, потому, что я имел больше возможностей досаждать Главе Кафедры Порядка, чем Предсказания. С Флиптом мы пересекались всего раз в две недели, на профилактических занятиях; но и эти редкие встречи он проводил с пользой для себя. Заставлял меня до боли в глазах всматриваться в хрустальный шар, или пялиться на чаинки в кружке, или, опустив ноги в тазик с ледяной водой, мучить черных котов идиотскими вопросами. При этом, стоило мне поднять голову и сделать вполне невинное замечание, мол, нельзя ли мне вместо кота дать рыбку, которая не царапается, не кусается, да и вид имеет куда более таинственный — он лупил меня посохом по спине. Кот от такого просто сходил с ума, орал во всю глотку, путался в мантии и раздирал мне руки в кровь. Студенты и Флипт получали от этого концерта колоссальное удовольствие, и только нам с котом приходилось несладко. Потом, сидя под густым кустом 'Тутагеа Урьис' в углу сада, мы зализывали раны и просили друг у друга прощения.
Так что могло заставить Главу Кафедры Предсказания определить меня к себе в Магистратуру? Страсть к садизму?
И тут я понял.
— Мик, а скажи-ка… ведь ты в курсе этих совершенно бесполезных вещей — кто сейчас Глава Кафедры Предсказания?
— До недавнего времени был Профессор Флипт, но с прошлой недели его пост занял Профессор Ньелль. Там были какие-то разногласия, я слышал… — Пухлик принялся подробно излагать все перипетии этого сложного дела, но я уже не слушал его. Все стало на свои места. И я обрадовался — ведь так я смогу больше общаться с Ньеллем, а мне было что у него узнать… Он заинтриговал меня — оставалось только надеяться, что обязанности главы Академии не отнимут у него слишком много времени и сил… Надо же, Глава Академии, вспомнил я новость Чесса, и Глава Кафедры… Знает, чего хочет и добивается своего — мне до такого расти и расти. Или — лежать сто лет в саркофаге.
— Вечно я пропускаю мимо ушей самое интересное, — прервал я Пухликовы излияния, — напомни мне, что нужно больше времени уделять сплетням и слухам. Теперь мне все стало ясно. Спасибо. И что нам теперь делать? Явиться на указанные кафедры? И в каком порядке?
— В каком хочешь.
Я призадумался. Пожалуй, навещу Асурро. Предстать перед Ньеллем я еще не готов.
Я бросил еще один взгляд на дверь, поморщился:
— А крыса-то тут при чем? Эту историю ты знаешь?
— А как же, — с готовностью, намного превосходящей мои запросы, Мик встал в позу рассказчика: нога отставлена, рука плывет по воздуху, — это очень поучительная история… Когда-то давно, когда Кафедры только образовывались, один боевой маг, учащийся в Академии, был вызван к Солнцеподобному в связи с нашествием крыс на столицу. Султан приказал магу избавить город от этих тварей — и маг, которого звали Нефис, придумал наилучшее решение проблемы. Он мог уничтожить грызунов в их норах, всех до единого, но тогда бы появилась куча смердящих крысиных трупов! — а это было бы еще хуже, чем если б они были живыми… И он взял свою флейту (а он ко всему еще и флейтистом был, представляешь, вот люди-то были!) и заиграл мелодию, которая заставила всех крыс выйти из их нор…
Я почувствовал, что брови мои уезжают куда-то вверх… Это было из ряда вон, уж точно. Маг-флейтист… Но я одернул себя и сконцентрировался на рассказе Мика, желая дослушать до конца.
— И он всех крыс вывел из города, они шли за ним гуськом, очарованные мелодией… он дошел до озера Анкх-ра, сел на лодку, не прекращая играть… — Пухлик аж глаза зажмурил, поговорить с ним, что ли, о вреде авторитетов? — И все крысы, которые шли за ним, утонули!
— Ага, и поэтому эмблемой Кафедры Боевой… — начал я, но Мик сердито перебил меня.
— Это еще не все!
Мы так и торчали около двери, но я не решился предложить другу хотя бы внутрь комнаты зайти, мало ли, как он отреагирует, если я влезу с замечаниями еще раз…
— Солнцеподобный отказался выдать магу законную плату, и, хотя маг был истинным патриотом и сделал свой героический поступок на благо людей…
'Ах-ха', - подумал я, — 'Как же, держи карман шире…'
— … он все же возмутился столь неподобающему поступку со стороны Султана, и, вернувшись в город, заиграл другую мелодию. И тогда за ним…
— Пошел Султан? — предположил я, — Пошел и утоп?
— Джок… — сузил глаза Мик, — ты спросил — я отвечаю… имей терпение.
— Молчу, молчу… и кто же за ним пошел?
— Дети! — Пухлик поднял вверх палец, — Каково, а? Вот это ход, настоящая импровизация! За ним пошли дети, не в озеро, естественно, просто из города… Султан был вынужден вознаградить Нефиса, чтобы вернуть городу будущее!
Я, если честно, уже устал стоять, да и торопился к Асурро, ведь у того скоро начинались занятия по Стихийным Бедствиям в аспирантуре… Но все же не преминул подколоть впечатлительного друга.
— Тогда почему эмблема — крыса, а не ребенок? Хотя я вряд ли бы вынес зрелище приколоченного к нашей двери малыша… — С удовольствием заметив, что Мик чуть побледнел, я продолжил. — Ну а чем кончил тот маг, Нефис? Его, конечно, потом тихо удавили ночью, за то, что он осмелился шантажировать Султана?