— Многие. К тому же, Ваше Ве… Мессир, у королевы в роду только светловолосые, у Капитана Алирона тоже. Король, как вам известно, унаследовал по вашей линии смуглость и темный цвет волос и глаз. Так что сомневающиеся будут.
Я причмокнул. Нехорошо так, с оттяжечкой, гаденько.
— Не припомню, чтобы Советники отличались неумением расправляться с сомневающимися, — я прямо таки воплощение сарказма, — неужели моя память меня подводит?
Вито глянул на меня, и на мгновение, я снова ощутил сталь за внешним лоском и расслабленностью этого человека. Шелка, кружева, манеры и отставленный в сторону мизинчик — маска, не хуже, чем у меня. За ней — все что угодно. Вплоть до смерти.
— Не подводит.
— Значит, закрыли эту тему, — я хлопнул себя по коленкам и откинулся в кресле, являя всему миру веселье и беззаботность, — а к тому времени мы что-нибудь придумаем.
Вито на лету подхватил мой намек — не стоит сейчас решать эти вопросы, не при королеве…
— Я приглашаю Вас, мессир, посетить мой загородный дом, — Советник тоном дал понять, что разговор и впрямь окончен; королева, заглядывающая мне в глаза, сникла. — Вашего… сопровождающего, естественно, тоже.
— Это мой ученик, — рассеянно пояснил я, — а где его, кстати, носит?
— Он в оружейной, мессир, — и Советник засмеялся, изящно прикрывая рот платком, — как и полагается молодому воину.
Королева сидела, комкая шитую серебряной нитью пелеринку.
— Алисия, — я впервые обратился к ней по имени, и это вывело ее из отчаянного оцепенения, — милая моя, я обещаю тебе… Все будет хорошо. Ты в безопасности, клянусь чем хочешь. Езжай домой.
Я позволил себе немного помагичить, сидя рядом с ней. Охранные заклинания у меня получались не все и не так складно, как у Пухлика, но если ей будет грозить опасность… Я узнаю об этом за день или два. 'Провидческая сеть намерения', как назвал ее Профессор Ньелль.
Она, похоже, поверила и расслабилась. Дрогнули в полуулыбке губы, королева встала — мы с лордом Вито тоже вскочили, раскланиваясь, — и с достоинством склонила голову.
— Всего хорошего, Советник. Мессир Джоселиан, желаю Вам приятного отдыха. Господа…
Мерное постукивание колес кареты — тук, тук — мы едем в поместье к лорду Вито, подальше от дворца и длинных ушей шпионов Эдуарда.
Настало время остановиться и поразмыслить.
Зачем я лезу в эти дрязги? Только ли потому, что мне мила королева и симпатичен Советник? Или это другое?
Сухие голоса, безжизненные, выжатые до последней капли. Вспомни, кто ты есть. Колдун, актеришка, старый развратник, медленно подыхающий у себя в горах. Тешащий себя иллюзиями — ученики и друзья, да, Джок? А не слишком ли много всего для тебя одного? С тебя хватит только учеников. Или нет, тебе будет достаточно просто — существовать, забивая голову воспоминаниями, которые даже на бумаге (а она, как известно, облагораживает даже самые гнусные мысли) выглядят жалко и никчемно. Проверь мозги, старик. На месте? А сердце? Цело? Тогда возрадуйся.
Тук-тук… тук-тук…
Представь себе такую картинку… Медленно, со смаком говорит голос у меня в голове — так вот, представь… долина. Горы. Домик. Скособоченный, старый, засиженный ветрами и загаженный дождями, забытый самим временем. А в нем — сухое тело, нет, не тело — листик. Подобие человека. Только слепой не догадается, что это — мертвец. И твоя 'потрясающе сексуальная лысина' тоже — лишь тлен. Представил? А теперь, держи — словно кость собаке, кость, начиненную стрихнином, — это ты. Это ты теперешний. Ты думаешь, что смерть лязгает зубами у тебя за спиной? Она уже поглотила тебя, поглотила и переварила, и даже испражнилась тобой, прости уж за откровенность, мы же с тобой единое целое, ты же не будешь обижаться на самого себя, да? Ты же любишь себя, вернее, себя-меня-нас. Ты даже не разобрался, где Ты, а где Другие-Ты. Но любишь.
И перестань обманывать себя, старое отродье. Да, это сладко, не спорю… Но вспомни… Ты же обещал никогда больше не ступать в этот город? Никогда больше не входить в тронный зал? Грош цена тебе и твоим обещаниям, шут гороховый. Разворачивайся — разворачивайся и отправляйся назад, в свой склеп, услужливыми учениками называемый 'домиком', слышишь, возвращайся! Возвра…
— Учитель?…
— Что?
— Вам плохо? — и такая искренняя забота в голосе Рэда, что меня стала бить дрожь — крупная, неудержимая. Он наклонился ко мне, коснулся руки… Нет, мальчик мой, мне хорошо.
— Я задремал и мне приснился сон. Странный сон. Будто бы мой домик превратился в склеп…
Советник внимательно посмотрел на меня, словно разглядывая мой полусон-полубред, все еще плескавшийся в глазах. К какому выводу он пришел, не знаю.
Поместье Вито поражало, во-первых, своими размерами, а, во-вторых, ухоженностью и тем стремлением к обновленной классике, что встречается только в домах людей, которые умеют ценить старину, но без ее недостатков, а модное и новое принимают только в одежде. Но, упаси Боги, не в речах или архитектуре. Сонмы клумб, полчища роз — эти благоуханные войска заставили меня вспомнить один из дней, когда я подростком приехал к матери в замок. Она не запирала запахи в оранжереях, всегда открывая окна, и лишь в самые суровые зимы прятала своих 'деточек' от ветра и холода. Ровная подъездная дорога, посыпанная гравием, вышколенные слуги… что еще может пожелать король в отставке?
Пожалуй, только хорошего обеда и разговора с умным человеком. Первое мне предоставит повар Советника, о котором я не знал решительно ничего, но был уверен, что готовит он безупречно. Это же повар Вито, в конце концов… А второе — сам Советник.
Рэд, переставший беспокоиться обо мне только после того, как я молодцевато спрыгнул с подножки кареты, озадаченно повел носом. Такое обилие цветов, я думаю, смущало его суровую северную душу, привыкшую к лугам и робким первоцветам весны на пастбищах. А здесь… Тугие, одуряющие розы… Самый ранний сорт, и самый красивый.
— Здесь у меня тоже есть коллекция оружия и доспехов, — с милой улыбкой сказал Вито.
Рэд понимающе кивнул, всем своим видом говоря: 'Вы решили поговорить без меня, что же, я это понимаю… ну хоть отвлекаете меня чем-то действительно стоящим'.
— Пойду посмотрю прямо сейчас. — Сказал мой ученик, и, ухватив какого-то слугу за ливрею, стал выпытывать, как пройти к оружейной комнате. Мы с Вито пожали плечами, и Советник пригласил меня в сад.
— Замечательный молодой человек, — заметил Вито, стягивая перчатки.
Я вспомнил услышанные во время последнего путешествия в столицу слухи о его вкусах, вздрогнул, представив, как изящный, надушенный Вито будет смотреться рядом с огромным, будто медведь, Рэдом. Но — болезненным любопытством я если и страдал, то не к чужим постелям.
Советник отлучился на десять минут (клянусь, не больше!) чтобы переодеться в домашнее. Я сменить дорожное платье отказался, и, как выяснилось, не зря — его халат был вышит так, будто над ним в остервенении трудилось два десятка бесприданниц, я бы чувствовал себя в подобном костюме неудобно.
Возле небольшого фонтана, изображающего купающуюся то ли девочку, то ли мальчика, уже стоял столик, два низких кресла и, о, да, бутылка старого вина, издали подмигивающая мне запыленным зеленым стеклом.
Вито подвинул ко мне блюдо с сыром и фруктами, налил вина.
— Я очень рад, что Вы приехали…
— Вы сами это устроили, и — да, я понимаю вашу радость по поводу удавшейся авантюры.
Он расстроено покачал головой, пропустив мою шпильку мимо ушей, в одном из которых сверкал небольшой изумруд.
— Без Вас мне не справиться с ситуацией… Эдуард не доверяет мне ни на йоту.
— Милейший Вито, я не расположен ходить вокруг да около, уж извините. Я стар, у меня каждая минута на счету. — И, словно опровергая сказанное, я сладко и неторопливо потянулся, развалясь на подушках. Их положили в кресло для удобства моих старых, ха-ха, костей. — Да, я испытываю определенную тоску по тем временам, но, поверьте — ностальгии по короне не было и нет. Так что… таким извилистым путем в нужном вам направлении вы меня не выведете. Скажите прямо, что вы хотите?
Советник вздохнул.
— Мессир, вы помните наш разговор четыре года назад?
— Это было всего четыре года назад, для меня не такой уж срок, дорогой Вито.
— Вы мне тогда, помнится, ответили отказом.
— Что вы, что вы! — замахал я на него руками, — Разве я мог умнейшего человека оскорбить примитивным 'нет'? Я витиевато сообщил о невозможности моего согласия — вот как все было!
— Пусть так, — он улыбнулся, — но сути это не меняет.