Прошёл уже почти год, после того как Ася встретилась с Бурцевым. Теперь она часто видела его в цветных снах: такого стройного, загорелого, повзрослевшего. Лицо его стало мужественным и этим ещё более привлекательным. Порой он подходил к ней близко-близко, так, что она могла потрогать руками его загорелые скулы. То вдруг внезапно разворачивался и куда-то уплывал, а она в ответ ему кричала: «Постой, мой миленький». Да так кричала, что подружки по комнате её будили и спрашивали: «За каким парнем ты все гоняешься?». Она все отшучивалась: «Так, снится один красавец». И сегодня утром проснулась, а Валя ей и говорит:
— Ася, ты опять ночью своего красавца звала. Хватит гоняться за призраком. Есть два пригласительных билета, в военно-морском училище выпускной бал.
— Старовата я, Валечка, для лейтенантов.
— Почему старовата? А к тому же там есть капитаны первого ранга, второго и третьего.
— А эти, что там делают?
— Кому-то надо учиться, а кому-то и преподавать. Первого ранга, конечно, староват, хотя неплохо. Представляешь, Ася, — жена полковника.
— Валюша, они же все женаты.
— Подумаешь, ты же тоже была замужем. А потом жена не стена, можно и отодвинуть.
— А я может того, из сна больше люблю.
— Ну и люби своего призрака, только от этого материальных благ не прибавится. Пора вставать, на экзамен опоздаем.
Валя отодвинула занавеску, за окном стояло солнечное, июньское утро.
— Ох, как не хочется вставать, — Ася потянулась в постели, — последний экзамен и прощай институт.
Экзамен закончился, и студенты потянулись в столовую. Ася взяла сосиску, стакан кефира и села за столик рядом с Валей. Лица девчонок сияли, экзамен сдали успешно, скоро выпуск и им казалось, что все сложности этой жизни позади. К ним подбежал Саша Грибин.
— Ух! — с шумом выдохнул он, — еле сдал. Ой, девчонки, живот подвело, пару рубликов в долг дайте. Скоро получка, отдам.
— Саша, сколько ты будешь побираться? — сказала Валя, доставая кошелёк.
— Лично тебе буду пять рублей должен, через пару дней верну.
Валя достала с кошелька трёшку и подала Грибину.
— На. Будешь должен восемь. Грибин, улыбаясь, убежал.
— Сама о морском офицере мечтает, а Сашку подкармливает.
— Ася, не могу я ему не дать, видишь какой худенький, он же на одну стипендию живёт.
— Пусть подрабатывает, как мы.
— Он подрабатывает, и все деньги матери отсылает. Мать осталась с двумя школьниками. Отца нет, спился и куда-то исчез. Мать пыталась разыскать, но бесполезно. После окончания института, встанет на ноги, вот я тогда с него и востребую.
— Значит, любишь, а сама о полковнике утром мечтала.
— Мечтать не грех, кто из нас не мечтал о принце в золотой карете. Жаль, что хрустальные башмачки и принцы только в сказках, — она вздохнула.
В это время подбежал весёлый Саша. Он держал тарелку, на которой лежала капустная котлета и кусочек хлеба.
— Та..а..к, — сказал он протяжно. «Сегодня вечер у девчат, сегодня будут танцы. И щёчки девочек горят, с утра горят румянцем», — пропел он.
— Какие танцы? — спросила Ася.
— Ох, ох! Вроде и не знаешь. Все девчонки из группы в парикмахерскую побежали, причёски делать. К морячкам на вечер торопятся. Последний гудок теплохода. У морячков выпуск, невесты нарасхват. А вы тут сидите, сосиски жуёте. Так и судьбу свою прожуете. Лучше бы мне отдали, я бы дожевал.
— Ой, Ася, я и забыла, мне же тоже в парикмахерскую надо, — Валя наколола сосиску на вилку и положила Грибину в тарелку.
— Жуй, я тороплюсь.
Когда вышли на улицу, Ася спросила:
— Тебе занести конспекты в общежитие?
— Нет, я иду с тобой.
— А в парикмахерскую?
— Это я так, чтобы он не думал, что незаменимый, а то гляди, ещё и загордится. А сосиску дала, чтобы с ног не свалился, а то после той капусты и мужское достоинство потеряет.
Девчонки расхохотались.
— Может, пойдём, Асенька, на танцы?
— А что, давай, — согласилась Ася.
— Гриб все общежитие оббегает в поисках меня.
— А ты ему записочку на двери оставь. «Уехала на танцы».
С утра Ася не хотела идти на выпускной вечер, но сейчас после успешно сданного экзамена; приподнятое настроение, её подхватило и завертело. По всей вероятности это подключились потусторонние силы, которые определяют судьбу. Этот вечер станет для неё тем перекрестком, у которого останавливается путник в раздумье о дальнейшем направлении пути.
Вечер был интересным. Весь зал был полон молодых офицеров. Морская форма, стройные фигуры создавали некий шарм. Валя увлеклась молодым лейтенантом. Его друг Асе не понравился. Уж больно был молод и болтлив. Она с ним держалась сухо и сдержанно. Закончив танец, лейтенант поблагодарил и больше к ней не подходил. Валентина увлеклась своим партнером. Была весёлая, она держала своего кавалера за руку и от него больше не отходила. Теперь Ася прижавшись к стенке, стояла одна. И уже почти под конец вечера к ней подошёл офицер и пригласил её танцевать.
— По возрасту почти как Вася, — подумала она. Простите за нескромность, вам уже лет тридцать пять и вы подполковник, что здесь и такие учатся?
— Во-первых, мне тридцать два.
Точно как Васи, — подумала она.
— А во-вторых, я здесь служу, а не учусь, и я не подполковник, а капитан второго ранга.
— Какая разница, по-нашему, по пехотному подполковник.
— А вы что пехота?
— Медицина — это же сухопутчики.
— Почему, медики бывают и моряками. Попадете на корабль, будете моряк.
— До института я служила в мотострелковом полку.
— Тогда выходит пехота. Вы, верно, сказали, правда за вами.
— Знаете анекдот про Петьку и Анку-пулеметчицу? Так вот, я тоже пулемётчицей была. Только Ася.
Офицер расхохотался, засмеялась и Ася.
— Я тоже не Петька, а Анатолий.
После весёлой шутки они вдруг стали держать себя непринужденно. Из беседы Ася узнала, что он преподаватель, раньше служил на Северном Флоте, бывший подводник. Вечер закончился. Асе так не хотелось уходить. Анатолий оказался очень внимательный и во всех отношениях приятный партнер. Когда уже направились к выходу, он ей сказал:
— Подожди меня на улице, я скоро буду, — и тут же быстро исчез.
У самого входа Ася встретила Валю. Она шла под руку с молодым лейтенантом. Когда вышли на улицу, вдруг перед ними вырос как сивка-бурка Саша Грибин. Лицо его скривилось в гримасе, так, что Асе стало его жаль. Наступило молчание. Эту молчанку разрядила всегда шутившая Валя.
— Гриб, я же тебе сказала, чтобы ты сидел дома, а ты сюда пришёл. Мог бы тогда и на танцы прийти, чего же ты к шапочному разбору явился?
— А меня, Валь, туда не пустили, туда только девчонок пускали.
— Мой муж, — сказала лейтенанту Валя.
Саша засмущался. Лейтенант несколько минут стоял неподвижно, затем выдавил из себя, наконец, одно слово.
— Извините, — развернулся и ушел.
Когда лейтенант скрылся за поворотом, Валя звонко расхохоталась. Засмеялся и Грибин: — Ну, ты даешь, Валя. Он подумал, что я сейчас в драку полезу.
— Ой, Гриб, хватил, драчун нашелся, грохотом костей тут всех бы напугал. Всю малину мне испортил, такого жениха упустила.
— Я пришёл проводить вас, думал, одни будете бояться.
— Так уж и одни, что кавалеров мало?
— Ты-то можешь, а Ася скромная и стеснительная.
В это время возле них заскрипели тормоза и остановились красные «Жигули». Дверь открылась и из машины высунулась голова Анатолия.
— Ася, садитесь, я отвезу вас домой.
— Вот видишь, а ты за Асю боялся. Скажи, ревнуешь, Гриб?
— Может и так, — смущаясь, сказал Саша.
— Ты мне брось, Гриб, я не твоя собственность.
Вся компания села в машину. Когда подъехали к общежитию, Толик предложил Аси остаться. Посидев минут десять в машине, она заторопилась.
— Куда вы торопитесь? Общежитие рядом, успеете.
— Дверь закроют, не достучишься, а потом мосты разведут, и вы из «Петербурга» в Ленинград не попадёте.
— Заночую у вас.
— У нас строгая тётенька на входе сидит, не пустит.
— А я в окно влезу.
— Я на втором этаже живу, а потом прилично ли капитану второго ранга по окнам лазить, не мальчишка ведь.
— Пожалуй, вы правы, тогда давайте завтра встретимся.
— Где?
— Я приеду сюда в шесть вечера, вас устроит?
Ася кивнула головой в знак согласия.
— Кстати, ансамбль Моисеева вы смотрели?
— Нет, не смотрела.
— Значит, завтра посмотрим.
На следующий день, прогуливаясь в фойе концертного зала «Октябрьский, Ася спросила:
— А где же ваша жена?
— Откуда вы знаете, что я женат?
— Так логически дошла.
— Следуя вашей логике, такой вопрос мог бы задать и я.
— Я отвечу, пять лет как развелась.
— Что, души не сошлись?
— С душой как раз всё нормально. Скорей по причине тела, а души так и не расходились, несмотря, на то, что пять лет врозь живём.
— А что ж вы так?
— Долго рассказывать. А потом впускать кого-то в свою личную жизнь, показывать свою грязь, зачем?
— Тогда и я отвечу. Жена моя в Крыму у своих родителей. Она каждый год на лето туда уезжает. Мой тесть — адмирал, — когда-то служил в Черноморском Флоте, ушёл в отставку, там и остался. Шикарная квартира, дача на берегу моря, что ещё нужно. Она забрала детей и на лето туда полетела.
— Толя, так же плохо! Жена там, вы здесь, так и семья распадется.
— Ася, давай перейдём на «ты».
— Давай, если ты считаешь, что наши отношения уже созрели, — Ася улыбнулась.
— Давно уже созрели.
— Толя, ты вот так каждое лето один?
— Почему один? Скоро у курсантов каникулы и преподаватели в отпуск пойдут. Я к ним поеду. Как видишь — не целое лето. Потом у нас совсем другое дело: души врозь, а тело как придется. Я когда лейтенантом на подлодке служил, по полгода дома не бывал. Домой так торопишься, а придёшь, тебя как будто и не ждали. Ходить в море это испытание, и для того, кто ходит, и для того, кто ждет.
После концерта Анатолий пригласил ее к себе. Они сидели за столиком, пили вино и болтали. Между ними не было никакого стеснения. Он чувствовал себя легко, свободно, и ему казалось, что он давно знает Асю.
— Толя, сколько лет ты уже не плаваешь? — Анатолий рассмеялся.
— Чего ты хохочешь?
— У моряков есть такое выражение, плавает дерьмо, а моряки в море ходят.
— Прости, я не знала вашей терминологии, — Ася тоже расхохоталась. Он прижал ее к себе, сделал усилие и положил ее на диван.
— Не надо, Толя, — пытаясь подняться, зашептала она.
Ощутив её сопротивление, Толик ослабил руки, и Ася встала.
— Почему не надо?
— Потому, что опять души будут врозь. Я люблю другого человека.
— Это кого же, бывшего мужа?
— Какой ты догадливый, почти с трех раз угадал.
— Ася, это же любовь без ответа.
— Ну и пусть. А ты о жене своей не думаешь? Каково ей?
— Я давно, Ася, об этом думаю, и прихожу к выводу, что мы с ней разные люди. Я ловлю себя на мысли: с кем она или без кого, мне безразлично.
— А как же дети? Они же не виноваты, что вы ошиблись в своих чувствах.
— Вот то-то и оно, это и есть главный сдерживатель. Светке девять, а Мишке семь. А так хочется начать жизнь по-новому. Но до сих пор у меня не было такого человека до встречи с тобой, а вчера вот так сразу стало так легко и ясно. И теперь меня преследует одна мысль, всё бросить и начать жить сызнова.
— А если опять в чувствах ошибочка произойдёт, товарищ Толя? Надо же быть благодарным своему тестю. Это же с его помощью ты оказался в училище.
— Я горел в лодке и меня чуть живым вытащили из отсека. Провалялся в госпитале и списан был на берег. Не знаю, помогал мне тесть или нет, но я брал своим горбом. Тогда я целое лето лечился. Она укатила к мамочке. Дескать, наша Светочка плохо переносит север.
— Я понимаю вас, Толя, и тебя и твою жену. Насильно мил не будешь. Но и я тут ничего не могу поделать. Я люблю своего бывшего мужа. И он любит меня. Я окончательно поняла прошлым летом.
— А что было летом?
— Я встретила его на вокзале в Куйбышеве. Слушай! Какое у него было лицо, это не передать. Лицо любящее и страдающее.
— Может, это тебе так показалось?
— Нет, не показалось, Толя. Это не может казаться. Мы должны с ним объясниться. Я должна его найти, но как найти, не знаю. Мы не успели обменяться адресами, он только и успел сказать, что после академии приехал к новому месту службы.
— Ну, это уже теплее, — глотнув с фужера вино, — сказал Анатолий. — Раз ты его встретила в Куйбышеве, это Приволжский округ. Следовательно, он приехал в штаб округа. Отсюда и начнём искать. Ты знаешь, мне кажется, я тебе помогу. Мой школьный друг Женя служит в штабе округа. Сейчас мы ему позвоним, передадим от нас большой привет. Он обязательно его разыщет через управление кадров, и мне через недельку позвонит.
Анатолий подошёл к телефону и заказал Куйбышев. Ждать звонка долго не пришлось. Телефонистка звонким голосом прокричала в трубку: «Куйбышев заказывали?»
— Да, слушаю, — на другом конце трубки Анатолий услышал голос друга.
— Здоров, толстяк, это Толик.
— О, Толька, привет, я тебя уже целый год не слышал. Вот как тогда гостили с Надей у тебя в Ленинграде, после этого не разговаривали. Ты куда пропал? Я как-то звонил тебе, никто трубку не поднял.
— Я, наверное, в училище был или по магазинам бегал, я же один.
— Наташка, что, снова на море укатила? Ну, крепись, дружок.
— Толя, у меня к тебе есть просьба, надо бы найти одного офицера, — Толик взял у Аси лист бумаги, — майор Бурцев Василий Петрович, прошлым летом прибыл в ваш округ из академии. Если не трудно, зайди в управление кадров, узнай адрес и мне позвонишь.
— А зачем бегать в управление кадров, я тебе могу его и сейчас дать. Я этой весной с их полком учения проводил, так что Васю знаю хорошо. А ты-то, откуда его знаешь?
— Тут человек его один ищет.
— Хороший человек? Он или она?
— Она хороший человек.
— Раз ищет, то знает, что делает, такого парня упускать нельзя. Бери ручку, записывай, — Толик показал рукой, как будто писал по листку. Ася достала ручку из сумочки и подала ему. На листке из-под его руки быстро вылетали цифры воинской части. Когда он записал адрес Бурцева, спросил у Жени:
— На всякий случай, скажи, как туда добраться.
— Ты знаешь, Толя, туда автобус ходит, но какой номер, не скажу. Я автобусами туда не ездил. Всё служебной машиной. Но знаю, что там есть посёлок Лесной. Полк возле этого посёлка стоит километрах в пяти. Полковые туда на автобусе добираются. Там водителя просят, он останавливается по дороге — это будет в километре от полка.
Толик записывал адрес Бурцева, а у Аси дрожали губы. Когда закончил разговор, он повернулся к ней и сказал: «Вот и нашлась твоя пропажа». Лицо Аси сияло, и тут Толик понял, что его бессонная ночь и все его мысли, о том, чтобы всё начать по-новому было не что иное, как бред.
Ася взяла дорогую ей бумажку и прижала к себе, дрожащей рукой, вложила адрес в сумочку.
— Спасибо, Толик, я, наверное, пойду.
— Я подвезу тебя.
— Не надо, ты же выпил.
— А может, останешься? — Искорка надежды блеснула в его глазах.
— Толя, ты очень хороший человек. Остаться на ночь, значит, наши отношения смешать с грязью. А для меня ты такой чистый, пусть такой и останешься в моей памяти. Я на метро, тут совсем близко, — она поцеловала его в губы и вышла.
Анатолий шел за ней до выхода из подъезда, остановился и смотрел ей в след. Пройдя немного, Ася повернулась, помахала ему рукой. И вмиг исчезла. Теперь до него доносился только стук её каблучков.
Ася спускалась в метро, и всё время думала о Бурцеве.
— Может быть, он уже нашел себе спутницу жизни, — думала она, — а я буду ему надоедать своими письмами. Нет, не похоже: судя по тому, как он глядел на меня, он не мог пойти на такой шаг и жить с нелюбимым человеком. Но ты же хотела выйти за Бориса? — дразнила её мысль. Да хотела, но почему я хотела, — оправдываясь, она. — Да потому так думала, что выйдя замуж за Бориса, мысли о Васе наконец оставят меня. А вышло совсем по-другому. Потому что я слабая женщина. А он — сильный. Я напишу ему письмо, а там пусть как решит. И не буду ему надоедать письмами, всего одно письмо.
Ночное метро увозило последних пассажиров. На перроне стояли одинокие засидевшиеся, как Ася, и загулявшиеся парочки. Электропоезд, гремя пустыми вагонами, распахнул широко двери, приглашая в свое чрево запоздалых путников. Ася зашла в пустой вагон, села. В её голове пролетали строчки будущего письма: «Милый Вася! Вот уже пять лет, как мы разлучены, злодеем-случаем, который толкнул меня на этот поступок. Велико счастье любить человека, быть с ним рядом, слышать его голос, чувствовать его дыхание, смотреть, как он спит, и как во сне у него подергиваются ресницы. Любить его всего, как саму себя и даже больше. Ласкать его руки, его губы, всё, всё тело, и получать в ответ такие же горячие поцелуи. Жить его жизнью, радоваться за его успехи, переживать за его неудачи, в трудные минуты поддержать его. В лихую годину пойти за ним и, если надо, отдать всю себя без остатка. И вот теперь я лишена всего этого. Лишена, но продолжаю любить тебя. Я, наивная девчонка, тогда думала, что своим поступком я уберегу тебя. Мне так внушили, что дальнейшая твоя судьба в руках этого полковника. Я решилась на этот поступок не потому, что жажда им одолела меня, а только лишь из-за тебя. Ты поверь, что ради тебя я не то, что тело, я жизнь отдам. В конечном итоге полк получил отличную оценку, все получили вознаграждение. Наказана только одна я, и наказана по заслугам. Не имея возможности, видеть тебя, любоваться тобой, целовать твои горячие уста. Вот уже прошёл год, как я тебя встретила. Ты каждый день приходишь ко мне в моих снах. Нет возможности видеть тебя наяву. Ты не представляешь, какие это муки любить человека, и не быть рядом с ним. Василёк мой, если можешь, прости меня».
Она остановилась. Прислушалась к объявлению диктора в вагоне — на следующей станции ей выходить. Мысли снова побежали.
— Нет, писать не буду, пушкинская Татьяна мне выискалась. Он возьмет и выбросит твоё письмо. И правильно сделает. Нет, его надо увидеть. Посмотреть ему в глаза, и только по ним можно решить, говорить ему эти слова, или же оставить навсегда при себе. Поезд завизжал тормозами. Выйдя из метро, Ася ощутила на душе лёгкость. У выхода её встретила белая ленинградская ночь.