- Пресловутая-то? Или ты про одну из этих замухрышек?
- Новенькая. Эта малышка в черном церковном платье.
- Да ну тебя! Типичная пансионерка. Несовершеннолетняя.
- Несовершеннолетняя? Ну и что? Разве это не возбуждает?
- Ну... Может, ты и прав.
Диалог звучал так, словно его исполняли плохие комики. А разговаривали между собой двое старичков в напудренных париках, разодетые в тончайшие шелка и кружева, - ни дать ни взять выходцы из времен правления королевы-регентши. На первом был парик неимоверной высоты, который угрожающе покачивался на старчески подрагивающей голове. Его спутник вглядывался в лица женщин, прижав к глазам лорнет с немыслимо толстыми стеклами и подслеповато моргая. Отвечая приятелю, он всякий раз отводил лорнет.
- О, какое это дивное зрелище, когда девушек впервые выводят в свет. Как бы мне хотелось хотя бы еще разок...
- Твое здоровье, дружище. Подумай о своем здоровье.
В ответ послышалось клокотание выпиваемой варбийской воды.
- Катти, ты не смотришь, - прошипела Пелли, толкнула подругу локтем и придвинулась ближе. Ее рука, прежде прижатая к груди, легла на колени. Она разжала пальцы. На ее ладони лежали красно-черные, тускло поблескивающие шарики, похожие на пригоршню ягод. Ката ахнула. Это было ожерелье, прекрасное рубиновое ожерелье.
Пелли пискнула:
- Тетечка такая добрая.
- Убери побрякушки, Пеллисента. Ты пока еще не на балу по поводу окончания сезона, где будешь кружиться в вальсе с господином Бергроувом, рассмеялась тетя Влада неожиданным, пронзительным и долгим смехом. Отсмеявшись, она добавила: - О, если бы вас сейчас могла видеть Йули!
Ката нахмурилась.
- Вот как, мисс Вильдроп, вы заинтересовались? Но Пеллисента, ты ведь наверняка рассказывала мисс Вильдроп о Йули?
Ката покраснела, сама не понимая почему. Взгляд ее заметался между Пелли и Владой, но вскоре ее внимание приковали к себе изумрудные глаза тети Влады. На миг у Каты возникло такое ощущение, что все вокруг остановилось, замерло. Она осталась наедине с тетей Владой и ее мягким, чистым голосом, который омывал ее подобно нежному дождю.
ИСТОРИЯ ЙУЛИ
- Нас было трое, - начала тетя Влада. - Йули, Марли и я. Я часто вспоминаю нас такими, какими мы были тогда. Представляю нас в школьном классе. Тянется лимонно-желтое утро, солнце льет косые лучи на наши тетради, а мы зеваем... Вижу, как мы, такие чистые и невинные, в белых муслиновых платьях, гуляем по лесу, которым поросли холмы над домом нашего дядюшки. Смотрим сквозь деревья на стоящий внизу дом и смеемся - таким маленьким он кажется с высоты...
Тетя Влада умолкла - наверное, для того, чтобы утереть слезы.
- Ваши чудесные сестры... - мечтательно проговорила Ката. - Как бы я мечтала иметь сестру!
История о Йули на этом обрывается - пока.
- Сестры?! - с хрипотцой восклицает тетя Влада. - Вы разве не знакомы, мисс Вильдроп, с моим происхождением? Или вы это сказали нарочно?
Ката смутилась. Она была готова снова взглянуть в прекрасные, притягательные глаза тети Влады, но вместо этого почему-то посмотрела на белую собачонку. Ее охватило странное чувство, непонятный, безотчетный, леденящий душу страх. Она, взяв себя в руки, отвела взгляд от Ринга. Что происходило?
Ей показалось, что собака читает ее мысли.
- Тетя Влада? - прошептала Ката.
Только рассмеявшись в ответ, Влада проворно, как совсем молодая женщина, подхватила загадочного Ринга и вскочила с дивана.
- Пойдемте-ка, мои милые. Нужно прогуляться! - воскликнула она и устремилась вперед - по галерее, до которой поднимались снизу пары горячей ванны, - и тут вдруг послышалось восклицание:
- Леди Влада!
Но нет, это - видение!
Перед девушками возник широченный парчовый галстук, а поверх него, словно поверх блюда, - голова... голова молодого человека, о котором непрестанно судачил весь город. Господин Жак Бергроув. Густые курчавые волосы, внушительные бакенбарды.
Тетя Влада сдержанно улыбнулась и протянула Бергроуву затянутую в перчатку руку. Господин Бергроув коснулся перчатки губами, предварительно опустившись на одно колено, затем поднялся и поцеловал руки юным спутницам Влады.
- Вы словно сестры, - прошептал он. - Словно прекрасные три сестры.
Ката смутилась. Пелли порозовела от удовольствия. Тетя Влада продолжала путь.
Ш-ш-ш! Ш-ш-ш! - зашелестели по мрамору пола ее пышные юбки.
- Что-то мы не заметили вас в храме, господин Бергроув...
- Миледи, вы устыдили меня, - проговорил господин Бергроув, ничуть не устыдившись. - Но неужели вы явились, чтобы пробудить меня ото снов, в которых мне грезилась ваша красота?
- О господин Бергроув! - сверкнула изумрудными глазами Влада. - Но неужели вам стоит расточать комплименты женщине моих лет, в то время как их более достойны эти юные особы?
- О каких годах вы говорите?
- Я стара, господин Бергроув.
- А я что-то не замечаю здесь старушек. А вы, мисс Вильдроп?
Пожалуй, Бергроув задал этот вопрос не в самый подходящий момент. А как раз в это самое мгновение совсем рядом проходили две древние старушенции, дряблые лица которых были покрыты толстенным слоем косметики, а чуть дальше ковыляли к диванчику престарелые супруги. На каждую хорошенькую девушку на галерее приходилось по две... нет, по три, а то и по четыре пожилые вдовы или старичка. Тут встречались и целые выводки компаньонок весьма почтенного возраста, и дуэньи в черных платьях. Словом, очень многие женщины в Курортном Зале были стары, очень стары.
А внизу барахтались в горячей ванне, словно какие-нибудь раки, пожилые обладатели множества болезней.
Ката с трудом удержалась от смеха. Она и не догадывалась о том, что в это самое время, миновав грозного швейцара, проталкивалась сквозь толпу, готовая смести все на своем пути, совершенно конкретная старуха, к которой вернулись-таки утраченные силы.
Она сновала из стороны в сторону, похожая на гигантскую, разбухшую черную муху.
Бедняжка Ката. Скоро, очень скоро ее должна была настигнуть Умбекка!
Пелли простонала:
- О, как я мечтаю о последнем риле!
- Мисс Пеллигрю, вы пугаете меня! Вам хотелось бы, чтобы грядущий бал как можно скорее закончился?
Пелли хихикнула.