- Супруг мой, вы говорите о моем прежнем доме.
- И о месте, где состоялся ваш великий триумф, сэр, - добавил капеллан, расположившийся по другую сторону от ложа. Положив ногу на ногу, он поглаживал свои руки в белых перчатках, зевал и рассеянно поглядывал на окружавшую ложе командора растительность. На самом деле все эти разговоры были уже совсем не нужны. Капеллану было скучно, скучно, скучно! У кровати привычно шипела лампа. Небо над стеклянным потолком было противного лилового цвета - такого же, как щеки старика.
Как и щеки Умбекки, если на то пошло, когда она слишком усердствовала с косметикой.
- Замок... Дом, где прошли мои девичьи годы, - сентиментально проговорила Умбекка - так, словно ее былое проживание в замке было важнее того, что осада этого самого замка перевернула с ног на голову историю Эджландии.
- Сэр, быть может, вы желаете подписать вот эти смертные приговоры? спросил Эй Фиваль и подтолкнул к старику бумаги.
- Да-да, мой дорогой, а потом вы покушаете вкусненького бульончика, проворковала Умбекка и, набрав в ложку аппетитно пахнущего бульона, поводила ею под носом у мужа.
- Смертные приговоры? - процедил сквозь зубы командор. О, он опять был не в настроении!
- Речь о ваганах, сэр.
- Да, Оливиан. Ведь ты же помнишь: ты всегда их терпеть не мог, этих гадких ваганов.
Умбекка улыбнулась, и сама проглотила ложку бульона. Он и вправду был очень вкусен.
- Знаю я кое-кого еще более гадкого, - пробормотал командор.
- Что вы такое говорите, мой дорогой? - всполошилась Умбекка. Неужели он даже бульона не хотел? - А Нирри так старалась. Вкуснее бульона она давно не варила. А вам всегда так нравился ее куриный бульончик... Умбекка, желая соблазнить мужа бульоном, съела еще ложку.
Командор повернул к ней голову. На лице его не было маски. Щуря почти ослепшие глаза, он уставился на расплывшуюся физиономию жены.
- И как только я мог поверить, что ты - это "Мисс Р. "? - прошептал командор. - Подумать только, и как мне в голову это могло прийти? Как я мог приписать тебе тонкость и чувствительность этого божественного создания?
Умбекка в ответ расхохоталась. Это был горький смех. Подобные упреки она выслушивала и раньше, и не раз. Поначалу супруг боготворил ее, полагая, что она - таинственная писательница, автор прекрасных романов. А когда она, наконец, устала оной притворяться, он отвернулся от нее и стал обвинять ее во лжи.
Обвинения были абсурдны. Разве Умбекка была виновата в том, что муж в это верил? Да и кто он был такой, чтобы в чем-то ее обвинять? Во время Осады он был героем, львом в мужском обличье. Какая женщина тогда не мечтала о браке с Оливианом Тарли Вильдропом? Но годы не пощадили его. Он постарел и жутко одряхлел. И если она обманула его надежды как супруга, разве он в свою очередь не обманул ее надежд как супруг? Умбекка покраснела, запихнула в рот кусок хлеба и принялась, сердито жуя, бормотать:
- Похоже, мой бедный супруг в дурном настроении. Вы же знаете, капеллан, мой муж всегда хандрит, пока не послушает хотя бы несколько страничек из романа "Мисс Р."...
На столике у лампы были сложены роскошно переплетенные томики "Агондонского издания" собрания сочинений "Мисс Р.". Порой Умбекке страстно хотелось схватить их и запустить в стеклянную стену обители супруга!
Эй Фиваль кашлянул.
- Бумаги...
- О капеллан, подпишите вы сами эти мерзкие бумаги! У командора руки трясутся, разве вы не знаете?
Несчастный старик был способен только на то, чтобы дико глядеть поочередно то на жену, то на капеллана. Они, похоже, представлялись ему опереточными любовниками, а их жаркий шепот казался шепотом любви.
- Любезная госпожа, прошу вас, не расстраивайтесь! У меня сердце разрывается, когда я гляжу на ваши страдания! Ваша любовь разрушена, она растоптана и кровоточит! О, какие это муки - быть отвергнутой! Однако подумайте о будущем, о прекрасном будущем, которое стремится к нам подобно карете, в которую впряжена шестерка лошадей. Лошади несутся галопом, дорога идет под уклон! Я заговорил зубы этому старикану с вставными челюстями. Вопрос с дворянским титулом решен, уверяю вас. Любезная госпожа, разве вы не видите? Командор протянет не долго. Он только и успеет узнать о присвоении ему титула, не более!
Умбекка застонала, стала целовать затянутую в перчатку руку капеллана.
- О Эй!
- Подумайте об этом! Дворянский титул будет обретен, а старик умрет! Вас станут называть "леди Умбекка", как вы давно мечтали называться!
- А вы станете моим верным спутником, Эй!
- У вас будет королевский пансион! Дом в Агондоне! Какой смысл тогда прозябать в провинции?
- О Эй!
Они были близки к экстазу, однако их страстный шепот прервался, когда командор вдруг вскрикнул:
- Девочка!
Они не слышали, как зашуршала листва. Умбекка обернулась, обернулся и капеллан. Перед ними стояла Ката в нижних юбках, обнаженная до пояса. Ее нагая грудь часто вздымалась. Взгляд ее яростно горящих глаз был устремлен на командора. Умбекку и капеллана она как бы не видела вообще. Они медленно поднялись и встали по обе стороны от кровати командора. Умбекка только теперь заметила, что они наделали. Поднос был перевернут, по одеялу расплескался чай с молоком. Казалось, будто старик обмочился. Снова обмочился.
- Детка, ты пришла ко мне! О, как я по тебе скучал! - командор, казалось, забыл обо всем, что происходило у его постели.
"Неужели мы все для него, - думала потом Умбекка, - ничто, сорванные ветром листья?" Старик дрожащими руками взял с тумбочки томик с "Последним балом Бекки". - Поди ко мне, детка, давай узнаем, что же все-таки стало с бедняжкой Беккой... - он протянул девушке книгу, но Ката взяла ее неохотно и скованно, словно механическая кукла, шагнула к кровати.
- Что это с девчонкой? - прошипела Умбекка.
- Мисс Ката? - растерянно обратился к девушке капеллан. А что еще он мог поделать?
- Подойди же, детка. Детка? Ты не хочешь сесть рядом со мной?
Но девушка только прошептала в ответ:
- Ты выжег глаза моему папе.
- Детка? - Командор мертвенно побледнел.
- Детка, прелесть моя, что ты такое говоришь? Пожалуйста, почитай мне о бедненькой Бекке. Что же с ней теперь?
Ответом было молчание. Девушка смотрела на командора с болезненным изумлением, крепко сжав в руке маленький томик. А в следующее мгновение она запустила книгой в лампу. Лампа взорвалась, комната погрузилась во мрак, Ката взвизгнула:
- Убийца! Лживый убийца!
Она бросилась прочь, стала продираться сквозь листву.
Тут начался переполох.
Командор дико закричал.
Умбекка завизжала.
Капеллан в отчаянии пытался затоптать пламя на полу, пока оно не охватило постель командора. Почти в то же самое мгновение, как ему удалось погасить пламя, в листве замелькал огонек.
Умбекка снова завизжала.