— Я думаю, он хотел убить вас, — порывисто сказала Гейл.
— Я тоже так думаю, — ответил Сомс — Странная вещь: у меня в кармане был пистолет, а я даже и не подумал использовать его. Может быть, потому, что он все-таки ребенок.
— Мне кажется, вы должны чувствовать себя ужасно.
— Ощущаю себя убийцей, — угрюмо произнес Сомс — Убийцей детей. Из-за меня они никогда не увидят свои семьи.
Спустя долгое время Гейл предприняла неудачную попытку пошутить:
— Вы знаете, что это величайшая новость всех времен и народов? И что никто в нее не поверит?
— Но это событие такой военной важности, что его просто необходимо сохранить в секрете, — резко сказала капитан Моггз.
Сомс не стал комментировать, но считал, что такую информацию не удастся утаить от общественности.
Они ждали. Дети оставались внутри корабля. Сомс, Гейл и капитан Моггз просто стояли, ожидая, когда кто-нибудь выйдет. Сомс чувствовал ужасную вину и глубокое раскаяние. Он не мог допустить существования цивилизации, более высокой, чем его варварская культура. Слишком хорошо ему было известно, что последует за подобным событием, а беглый осмотр корабля твердо убедил в том, что западная культура двадцатого века является варварской по сравнению с культурой создателей корабля. И все же…
Прошло много времени, прежде чем вновь появились ребята. Лица девочек были заплаканы. Они вынесли небольшие предметы и положили на снег. Затем вернулись и вынесли другие.
— Предполагаю, что их сверхрадар показал вертолет, находящийся в пути, — сказал Сомс. — И они знают, что нельзя здесь долго оставаться. Я лишил их надежды быть найденными своими. Поэтому, как мне кажется, они собираются позволить нам забрать их отсюда.
Вынос небольших предметов закончился. Мальчик в коричневой тунике вернулся на корабль. И пробыл там достаточно долго.
Появившись вновь, он произнес что-то горестным голосом, полным отчаяния. Девочки повернулись спиной к кораблю. Девочка с карими глазами заплакала. Мальчик в зеленой тунике передвинул маленький треножник в новое положение. В процессе передвижения треножника тепло и безветрие в воздухе заметно снизились. Налетел чудовищный порыв ледяного ветра, потом стало тихо и тепло, потом снова порыв ветра. Когда он опустил треножник, опять воцарилось безмятежное спокойствие.
Сомс услышал далекий рокот вертолета.
Мальчик в зеленом протянул руку. В ней был зажат сверкающий крошечный предмет. С расстояния пятьдесят футов он провел рукой от одного края корабля до другого. Вспыхнуло пламя. Корабль, сделанный из сплава магния, загорелся с яркостью, резавшей глаза. Чудовищное, колоссальное пламя скакало и взлетало, затем умерло. Сомс полез за фотоаппаратом, но слишком поздно. На льду больше не было космического корабля. Только несколько дымящихся оплавленных обломков.
Когда второй вертолет приземлился рядом с первым, четверо детей спокойно ожидали, когда их заберут.
Мировые события развивались, как обычно. Недавно произошли международные кризисы в Западной Европе и на Балканах. В ООН разразился скандал по поводу Гренландии. Еще раньше случились беспорядки в Западной Африке, в Кашмире и в Иране. Назревали конфликты в Южной Америке, на Дальнем Востоке и в Скандинавии. Инициативой в делах владели те, кому беспорядки были выгодны, поэтому конфликтные ситуации стали нормой. Государственные деятели похоронили идею о том, что целью государства является сохранение мира, и теперь действовали по принципу: функция дипломатии — извлекать пользу из конфликтов. Атмосфера в высоких кругах стала напоминать ту, что была в итальянских городах-республиках при Макиавелли. Однако в те времена дипломатия опиралась на убийства и предательства. В своей новой, улучшенной форме обычный шантаж сменила угроза ядерной войны.
Естественно, даже Антарктику не миновала чаша сия. Население материка ограничивалось персоналом исследовательских баз, назначенным во время действия Международного Географического года и работавшим до настоящего времени. Теоретически, базы должны были стать образцово-показательными коллективами в области конструктивного сотрудничества, чей высокий дух полного доверия должен распространиться по всему миру, и тогда однажды наступит эра благословения и всеобщего мира.
Но это время еще не пришло.
Наоборот, случился мощный взрыв статического электричества беспрецедентного масштаба. Жуткий крик агонии прозвучал по всем работающим радиоприемникам и телевизорам мира. Автоматические наблюдательные устройства обнаружили его источник где-то в Антарктиде. Как следствие этого, немедленно зашел дипломатический разговор об Антарктиде.
Само по себе это было резонно. Передатчик мощностью пятьдесят тысяч ватт может охватить весь континент сигналом на одной длине волны. Это не был бы слишком сильный сигнал, но его бы услышали.
Случившийся же в Антарктиде взрыв помех не только охватил земной шар на всех диапазонах волн, но и громкость его была максимальной. Он был в тысячи, в миллионы раз сильнее любого сигнала, когда-либо звучавшего в мире. Ни одна атомная бомба не способна на такое. Это не был сигнал естественного происхождения. Природа на такое не способна. Это был искусственный сигнал. Даже мысль о том, что кто-либо мог использовать такую мощь, пугала. Наука и правительства вместе решали три важных вопроса. Кто это сделал? Как им это удалось? Зачем они это сделали?
Тема автоматически вызвала кризис. В Вашингтоне сильно подозревали русских. В Москве — американцев. В Британии сомневались насчет обеих стран, а во Франции обвиняли всех подряд. Как только ученые подсчитали, какова должна быть энергетическая мощность, способная создать такой шум, большинство граждан принялись ожидать худшего. Научный прогресс стал самой важной потребностью каждой нации, но ожидалось, что именно он и приведет к гибели.
Тем временем два вертолета подлетели к Гисел-Бэй и приземлились на площадке. Гейл, Сомс и капитан Моггз вышли наружу. Каждый вынес по одному ребенку, которых поспешно доставили в здание, ибо снаружи был дикий холод. Сомс вернулся с одеялом для паренька в коричневой тунике, но тот отказался от помощи и добрался сам, стуча зубами.
Персонал немедленно отреагировал на появление детей. Все старались вести себя успокаивающе. Пытались подобрать язык, понятный детям. Ничего не вышло. Но, конечно, дети почувствовали себя окруженными приятными и доброжелательными людьми.
Добровольцы принесли из вертолета вещи, которые дети взяли из корабля. Две девочки были поселены в жилом отсеке вместе с Гейл и капитаном Моггз. Исследователь космических частиц, у которого дома остались двое сыновей, предложил присматривать за мальчиками. Другие всегда были готовы оказать помощь.
Фотограф базы проявил и напечатал фотографии, сделанные Сомсом. Корабль снаружи был отчетливо виден, а дети, стоящие перед ним, позволяли судить о размерах. Фотографии внутри корабля вышли не столь четкими: фокус был подобран неверно. Но все же кадров было достаточно, чтобы дополнить отчет Сомса.
Рядом с фотографиями находились захваченные детьми с корабля предметы. Здесь был сосуд для приготовления еды. Вещество, из которого он был сделан, пропускало тепло только в одном направлении. Внутри сосуда тепло направлялось от стенок к центру, а снаружи холод распространялся вокруг. Соответственно, когда сосуд был закрыт крышкой, наружная поверхность поглощала тепло из воздуха вокруг сосуда, а внутренняя поверхность испускала тепло, и содержимое варилось без всякого дополнительного нагревания, то есть, без использования топлива, в то время как окружающий воздух остывал.
Некоторые из физиков испытали шок, пытаясь вычислить, что происходит. Другие, с горящими глазами, заявляли, что, если бы сосуд был желобом, который можно установить под речным дном, то поступающий в него поток холодной воды мог бы нагреваться на многие мили вокруг. В таком случае, зачем нужны уголь и бензин? А также атомная энергия?
Маленький треножник установили перед главным зданием базы. Ветер стих. За несколько минут воздух вокруг стал пронзительно холодным. Минут через десять резко потеплело. Метеорологи, отказываясь поверить своим ощущениям, исследовали границы теплого участка. Они вернулись с обмороженными лицами, утверждая, что за теплой областью мороз достигает восьмидесяти градусов. В треножнике применялся тот же принцип, что и в сосуде для приготовления пищи. Каким-то образом он создал область, куда тепло могло войти, но не могло выйти. И ветер не проходил сквозь нее. При использовании такого оборудования пустыни стали бы умеренными зонами. А в Арктике и Антарктике расцвели бы сады.
Среди доставленных с корабля вещей имелся ящичек с прозрачной пластиковой панелью. Один из мальчиков очень спокойно начал работать с ним. Когда его попросили, он открыл ящичек. Внутри не было ничего, кроме причудливых металлических штуковин. Вещь была слишком простой, чтобы понимать принцип ее действия. Ни у кого даже гипотез не возникло, для чего все это предназначается.
Подобное случилось со всеми привезенными приборами. Все можно было детально рассмотреть, но понятней от этого не становилось. Фотографии корабля дали тот же эффект — невероятная простота, производящая немыслимые результаты.
Между тем самооценка капитана Моггз весьма выросла. Он приказала послать шифрованное донесение в Вашингтон, ей необходимо было отчитаться перед военным руководством. Но на базе не было шифровального устройства. Это же все-таки место для научных исследований, а не воинская часть, объяснили ей. Капитан Моггз разволновалась и впала во фрустрацию.
На взлетной полосе стоял транспортный самолет. Им можно было воспользоваться лишь спустя несколько часов, но Моггз взяла на себя командование транспортом от имени вооруженных сил США. Моггз потребовала немедленного вылета. Сама охраняла самолет. Заставила по пути дозаправить самолет горючим. Она отправилась прямо в Вашингтон с новостями о событии, свидетелем которого стала, с фотографиями Сомса и образцами предметов, которые лично смогла унести.
А на базе Гейл, посовещавшись с Сомсом, взяла с собой одну из девочек. Самой важной проблемой стало общение с детьми. Поэтому Гейл решила начать учить старшую девочку некоторым наиболее важным английским словам. Она взволнованно поприветствовала Сомса, когда тот зашел посмотреть, как идут дела.
— Ее зовут Зани, — сказала Гейл. — Другую девочку, с голубыми глазами, зовут Мал, мальчика в коричневой тунике — Фран, в зеленой — Ход. Я думаю, у нас получится. Она понимает, что это язык, который можно изучить. Она пишет что-то по-своему. Она изумилась, увидев шариковую ручку, но через секунду уже поняла, как ею пользоваться.
Сомс чувствовал, что Гейл ищет его одобрения. И, чувствуя себя неловко, показал, что одобряет ее.
— Но… что же дальше? — спросила Гейл все так же взволнованно. — Что будет с этими детьми? У них нет ни друзей, ни семьи, никого, кто бы о них позаботился! Когда капитан Моггз обнаружила, что я собираюсь учить их английскому, она приказала мне — приказала! — обучить их английской системе счета. Она заявила, что хочет услышать от них статистические данные. Что дети могут знать о статистике, Брэд? Они в ужасном положении!
— И я в ответе за их положение и уже переживаю из-за этого, — мрачно сказал Сомс.
— Я тоже отвечаю за них! — быстро проговорила Гейл. — Я в этом участвовала! О чем вы беспокоитесь?
— Они взорвали свой корабль, — еще более мрачно сказал Сомс. — Почему?
Девушка покачала головой, наблюдая за выражением его лица.
— Мы варвары по сравнению с их народом, — заявил Сомс. — И это им известно. Вначале они воспринимали нас как безвредных дикарей. Потом я уничтожил их единственную надежду вступить в контакт с семьями и друзьями. Поэтому они уничтожили свой корабль, вернее, один из мальчиков сделал это. Но другие знали и приготовились к этому, вынеся некоторые предметы. Почему?
— Я не уверена… — начала Гейл.
— Захвати мы космический корабль нетронутым, мы бы все изучили, — сказал Сомс. — И уж если бы мы разобрались во всем, то сами построили бы другой такой же, если бы, конечно, смогли. Либо же просто все разломали и уничтожили — мы ведь все-таки дикари. Но в любом случае тогда бы дети для нас не представляли большого интереса, если бы вообще интересовали. Просто чужаки, не стоящие внимания. А сейчас они получат от нас все, что хотят. Я подозреваю, что они вынесли эти предметы для того, чтобы торговать с нами, подобно тому, как мы предлагаем бусы бушменам. Они попытаются разжечь наш аппетит богатствами, которые можно получить лишь от их цивилизации. Они заключат сделку. Позвольте им послать сигнал своим семьям, скажут они, и их родители сделают нас богачами. Тонны бус и#зеркал, а также стальных ножей — только в их эквиваленте! Они действительно притащили предметы, назначение которых нам непонятно и не подлежит копированию. Детишки-интеллигенты, чужаки среди варваров постараются вернуться домой, к семьям, обещая захватившим их дикарям гигантский выкуп. Эти детки почти наверняка используют подобную тактику.
Гейл подумала минутку. Затем покачала головой.
— Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь здесь пошел на такое. У нас есть газеты и новости на радио. Люди слишком всего боятся, чтобы пойти на риск ради сомнительных благ.
— Разве можно бояться четверых детей? — поразился Сомс.
— Вы не понимаете, что такое газеты, — возразила Гейл, слегка изменившись в лице. — Они вовсе не занимаются публикацией новостей в том виде, в каком сами их узнают. Они публикуют “реальные” истории — сериалы. “Реальные” криминальные истории с продолжением. “Реальные” секс-истории с домашним заданием для практического изучения. “Реальные” истории о международных кризисах, чтобы прочитать следующую леденящую душу главу в завтрашних газетах или услышать на этой волне! Вот что такое печать и радио, Брэд! Вот чего хотят люди и на чем они настаивают. Вы понимаете, как обрисуют детей в новостях?