Сомс ждал. Он полагал, что в обществе, где каждый человек использует такие сенсорные передатчики, — а это было ясно из рисунков Зани, — дети могут с их помощью разыгрывать взрослых и иметь секреты. Можно общаться магическим образом, через прикосновения и жесты. Можно дразнить других людей и веселиться!
Сомс вдруг догадался. Этими похлопываниями, касаниями и другими движениями Фран пытался задать ему какой-то вопрос. Он и сам, конечно, соображал довольно туго, а что касается офицера безопасности, то для того это вовсе был темный лес. Такое общение подходит исключительно для ума, подобного детскому, когда язык жестов понятен посвященным. Офицер безопасности увидит буквы, два рисунка, пожимание рук, почесывание, кивки головой. Но это ничего не будет для него значить.
Сомс поднялся и оделся с большой предосторожностью. Сомс предупредил Франа о ловушках и охотниках. Но парень не хочет с ним встретиться. И это скверно.
Сомс купил подержанный мотоцикл. Было десять утра. В мотоциклах он понимал. У него был как раз такой перед поездкой в Антарктиду. К трем часам дня он уже влился в уличный поток городка под названием Блюваль. Ему сразу показалось, что на улицах города слишком много мужчин. Обычно в любом городе примерно равное соотношение мужчин и женщин. Но здесь мужчины заметно преобладали. Фран этого, наверное, не замечал. А Сомс заметил. Но на него никто не обратил внимания. Он купил кожаную куртку и кепку.
Сомс осторожно проехал через центр Блюваля и выехал на ровную широкую дорогу, ведущую к деревушке близ плотины Навахо. Сама плотина находилась на большом озере за деревней. Потом неторопливо проехал по дороге, поворачивающей к массивному зданию плотины. Правый берег озера был высоким, левый понижался, и от него дорожка вела к машинному залу на нижнем этаже плотины.
Сомс нервничал. Он углубился мили на две в лес, спрятав мотоцикл. Он сделал все возможное, чтобы во время передачи сообщения никто не догадался, откуда оно ведется. С четырех до восьми часов он через неравные промежутки времени включал транслятор на пару секунд. Всякий раз у него возникало ощущение человека, сидящего на ракетной базе и пытающегося проследить за использованием коммуникаторов. Между семью и восемью часами ощущение изменилось. Пояс надел кто-то еще.
Около десяти промелькнуло очень быстрое мимолетное ощущение кого-то третьего. Сомс понял, что это Фран. Он быстро пожал себе руку. Фран поймет, что это приветствие. Ученый уже начал придумывать, какой аргумент довести до Франа, но в этот момент почувствовал, как две небольшие мальчишечьи руки пожимают одна другую, отвечая на его приветствие, а затем Фран отключился.
И не возвращался.
Сомс почувствовал, что вспотел. В одиннадцать Фран по-прежнему не был доступен. Оставалось только ощущение присутствия человека, поглощенного ожиданием чего-то смертельно опасного.
В полночь Сомс вывел мотоцикл из леса и отправился по шоссе вокруг Блюваля. Он не стал въезжать в городок. Остановился у закусочной на окраине, взял кофе и сандвич. Устроился за загородкой и нажал кнопку транслятора. Сразу услышал храп. Человек из службы безопасности утомился и лег спать, не снимая пояса.
Вначале ничего не происходило. Сомс находился слишком близко от города, чтобы пропустить какой-либо шум, тем более стрельбу.
И в два, и в три ночи — ничего.
В четыре часа неожиданно возникла ослепительная вспышка сине-зеленого света. Она виднелась со стороны плотины Навахо. Огоньки в здании плотины уже погасли. Уличные огни и свет в домах Блюваля и деревни близ плотины тоже почему-то исчезли. Мир погрузился в темноту, и только нестерпимо яркий сине-зеленый огонь сверкал перед плотиной, возносясь к звездам.
Потом и он погас.
Сомс, дрожа от страха, вжал кнопку трубочки. И сразу ощутил мучительную, нестерпимую боль. Он услышал голос Франа, безнадежно твердивший: “Попробуй! Попробуй! Попробуй!”
Он почувствовал, как тело Франа скрутила боль, и увидел взгляд мальчика, направленный к звездам.
Сомс пожал руку самому себе. Отпустив кнопку устройства, завел мотоцикл. Помчался к плотине, не включая прибор, пока через деревню не проехал к машинному залу. Здесь он заглушил мотор и услышал голоса мужчин — возбужденные, сердитые, тревожные. И увидел маленькие вспышки света.
Он нашел Франа, который скорчился на земле и старался не кричать от боли. Сомс знал, куда его ранило. Он ощущал то же, что и Фран. Он понимал всю серьезность происходящего.
Сомс осторожно усадил Франа на заднее сиденье, нажал на газ и помчался подальше от плотины.
Ему удалось. Он оставил позади и плотину, и зажженные фары машин, удаляясь прочь от Блюваля.
Фран держался храбро. Но внезапно Сомс ощутил сзади себя дрожь. Он остановил мотоцикл на обочине пустой дороги. Фран стиснул зубы и вызывающе смотрел на него при свете фар.
— Если бы я был на твоем месте, я бы не стыдился плакать, — сказал Сомс, не заботясь, поймут ли его. — Я и сам чувствую себя примерно так же.
В пламени сине-зеленого цвета, пылавшем так ярко возле машинного зала, не было ничего таинственного. То был цвет распыляемой меди, точно таким же цветом горит лес, если в древесину попали ржавые медные гвозди. Произошло короткое замыкание, и главные силовые линии замкнулись на сетях, объединяющих всю страну. Массивные шины не только расплавились, но даже испарились, и раскаленный добела пар обладал достаточной проводимостью, чтобы ток замкнул электрическую дугу. Пламя выглядело, как нечто инопланетное. С официальной точки зрения это было опасно, ибо все пять близлежащих округов могли остаться без тепла и электричества.
Сомс и Фран знали, а некоторые офицеры безопасности могли догадаться, кто вызвал короткое замыкание. Вокруг этого места валялись куски расплавленного металла. Металл был, конечно же, принесен Франом. Служащие не понимали, почему мальчика не убило током. Но они догадались, что он пытался сделать нечто с аппаратом, который взорвался, не успев сработать, а мальчик уронил десятифутовый кусок провода и, спасаясь бегством от пылающей зеленым цветом электрической дуги, попросил о помощи. И еще стало ясно, что некто помог парню, забрал его с места действий, которые принесли ему ранение. Но двух вещей они не знали: что это был Сомс, и как ему это удалось.
Считалось, что Сомс находится в пути на восточное побережье, чтобы присоединиться к группе ученых для совместной работы над проектом. Свет и электроэнергия в пяти округах Колорадо отсутствовали некоторое время, а потом были восстановлены. Местные газеты опубликовали негодующие отклики на событие. Торговая газета округа горько сетовала, что местная инкубаторная станция потеряла тысячи наполовину высиженных цыплят из-за того, что два дня и две ночи не было электричества. Шесть газет в округе Игл и девять в округе Питкин требовали государственного расследования происшествия. Везде публиковались письма протеста и жалобы жителей, чьи бензонасосы не работали, электроплиты не готовили пищу, а по трубам не текла вода.
Но так реагировали только на местах. В высоких инстанциях все было иначе. Всех парализовало ужасом. Стало понятно, что дело не обошлось без участия Франа. Что он вызвал замыкание, пытаясь использовать в своих целях чудовищную энергию. Пытался послать сигнал на безумно далекое расстояние. Правда, попытка провалилась. Военные чины знали, что Фран сигналил своей далекой расе. И, разумеется, для того, чтобы вызвать гигантский космофлот с невероятным оружием для захвата планеты Земля.
В связи с этим высшие политические круги выдали две директивы. Во-первых, Франа необходимо поймать любой ценой, невзирая ни на деньги, ни на людские ресурсы. Во-вторых, мир не должен знать о том, что один из четверых комических пришельцев вышел из-под контроля и может натворить что угодно.
Поэтому охота на Франа достигла небывалых масштабов и была безжалостной. Были привлечены лучшие сыщики практически из всех городов Америки. Военные силы находились в полной боевой готовности. Отсутствие каких-либо новостей по поводу ребят из космоса настолько бросалось в глаза, что являлось новостью само по себе.
Естественно, службы новостей пытались снять завесу тайны со всей истории, а службы безопасности противостояли им в этом. На руку последним играло пребывание детей на далекой ракетной базе, о существовании которой к тому же мало кто подозревал. Что действительно беспокоило, так это Конгресс. Комитет Конгресса желал знать факты. А конгрессменам и сенаторам свойственно допускать утечку информации, если это способствует их популярности. Так что американским службам безопасности стоило многих бессонных ночей противостоять попыткам сделать доступ к информации о детях открытым, особенно после происшествия на плотине Навахо. И утечки все же не произошло.
Сомс держал путь на север. На нем была кожаная куртка, он вел подержанный мотоцикл, а на заднем сиденье сидел, очевидно, его младший братишка, в такой же, как у старшего, кожаной куртке и кепке, такой же хмурый — в общем, подражавший брату во всем. И это была до того знакомая картина, что никто не обращал на Франа внимания. Он выглядел как самый обыкновенный трудный подросток, брат которого увлекался мотоциклами и знал о них буквально все. И никто не заподозрил бы в мальчике монстра-телепата, существо из космоса, за которым вовсю охотились самые разные службы по всей стране.
Еще им было на руку, что Сомса до сих пор не хватились и никто его не искал. После аварии на плотине целый день никто даже и не думал, что ученый мог быть на месте происшествия. И следующие два дня о нем не беспокоились, лишь на третий в списках вылетевших из Денвера стали искать его имя. И даже тогда было больше похоже на то, что он стал жертвой несчастного случая, чем на его сознательный выбор исчезнуть.
На четвертый день после того, как зеленое пламя бушевало до небес, Сомс вместе с молчаливым, хмурым и сосредоточенным младшим братцем обосновались в рыбацкой хижине на озере Калумет. Они были в семистах милях от Денвера, а проехали за это время путь гораздо больший. Все неурядицы мира остались позади. Они встали лагерем на берегу озера, впервые располагаясь надолго.
— Нам нужно выяснить, как быть дальше, — сказал Сомс на закате, когда лучи заходящего солнца окрасили воду в нежно-розовый цвет. — Хорошо бы нам сделать что-нибудь. Я еще не знаю точно, что именно. Для начала продолжаем играть те же роли. Мы приехали сюда порыбачить. Ждать уже нечего, поэтому давай-ка пойдем ловить рыбу на ужин.
Он указал на маленькую пристань, где лежала вверх дном небольшая лодка. Потом вынес удочки и наживку. Помог Франу забраться в лодку.
— Предполагается, что это занятие нам хорошо знакомо, поэтому я, твой старший брат, покажу тебе кое-какие хитрости, — заявил он. — Я, конечно, не суперрыбак, но посмотрим…
Сомс протянул мальчику удочку. Фран ждал. Он повторял движения Сомса, который принялся удить, напряженно вглядываясь в воду, где покачивался поплавок.
— Самое паршивое то, что люди неискренни в мыслях, — сказал Сомс сурово. — Начиная с высших авторитетов и заканчивая всеми людьми вообще, включая и меня, и тебя, и твоими соплеменниками тоже, Фран. Никто не хочет быть искренним.
Он помолчал. Ему показалось, что клюет. Не клевало. Он продолжил:
— Например, что касается диаграмм и схем. В электронике они великолепны. Но сейчас я не могу подобрать схему для данной ситуации. Я обещаю тебе все объяснить, так как надеюсь, что смогу сам лучше разобраться в этом. Тебе, наверное, понятно одно слово из пяти.
— Три, — отчетливо произнес Фран.
— Ого! Тогда ты понимаешь больше, чем говоришь!
Сомс замолчал на некоторое время. Он набил трубку и зажег ее. Нахмурившись, стал смотреть на воду. Вдруг поплавок Франа ушел под воду. Он дернул удочку, и восьмидюймовая щучка заплясала по дну лодки. Фран наблюдал за ней, распахнув глаза в изумлении.
— Что, приятель, новый опыт? — воскликнул Сомс. Он снял рыбу с крючка. — Рыбы, покрытые чешуей, нечасто встречались в твое время на Земле, правда? Эх, жаль, я не показал тебе лошадь! Попробуем это проделать, когда некому будет наблюдать за твоей реакцией. А рыбешку мы сегодня же съедим.
Фран, все еще изумленный, насадил новую наживку и перебросил удочку через борт.
— Ну что ж, твоя лодыжка вроде бы в порядке, — заметил Сомс. — Слава богу, ты ее только подвернул, а не сломал и не вывихнул. За четыре дня отдыха она пришла в норму. Хорошо, что никто не знает, где ты. Только вот куда нам двигаться дальше?
Фран слушал, глядя на поплавок.
— Ты жил на Земле многие тысячелетия назад, — продолжал Сомс с болью в голосе. — Вы прошли сквозь время. Но это невозможно. Естественный закон сохранения массы и энергии требует, чтобы в любой момент времени вся совокупная масса материи и энергии равнялась таковой в предшествующий и предыдущий моменты. Это очевидно. Поэтому путешествия во времени не могут иметь места.
Он бегло взглянул на удочку. Рыба сорвалась.
— Думаю, ты меня не понимаешь, — заметил Сомс.