Вспыхивают, мигают блицы.
Маленький гражданин с симпатией смотрит на Жоржа. Молодое открытое лицо, равнодушный взгляд... А тот, говорливый, так и загорелся сразу. Почуял жареное...
– Мсье Пигель заинтересовался «маскарадом»? – громко произносит он, лихо нахлобучивая пыжиковую шапку. – Все объясняется очень просто. Ваш покорный слуга послан разоблачить очередной заговор против мира, возглавленный коварным профессором Боровиком.
Взрыв хохота прерывает маленького гражданина. Неистово мигают блицы. Толпа быстро растет.
– Заговор, разумеется, обнаружен всеведущими пинкертонами из ЦРУ, – с самым невозмутимым видом продолжает он. – Ну, а что касается меня... Мой старик ждет подробностей. Пикантных и сенсационных. Теперь, полагаю, он их получит.
Новая вспышка веселья. Маленький гражданин с удовольствием позирует пробившемуся вперед кинорепортеру. «Так, так, дорогой шеф, кажется, мы почти в расчете»...
– Кстати, – после короткого колебания продолжает он. – Могу подкинуть вам еще сюжетик. Слышали вы имя Бенджамена Блера?
Репортеры мгновенно настораживаются. Улыбки гаснут.
– Трехпалый Бен?
– Вот именно. Этот достойный джентльмен уже реализовал открытие профессора Боровика. Тайно построенные излучатели работают по всему Ближнему Востоку. В пунктах обычного возникновения саранчовых стай... Наступающее лето сулит неслыханный урожай шистоцерки.
– Чудовищно!
– Но это непостижимо!
– Невероятно!..
– Ничего невероятного, – усмехается маленький гражданин. – Обычный бизнес мистера Трехпалого. Небольшая спекуляция с зерном – игра на повышение. Незначительные издержки.
– Издержки? – взрывается пакистанский журналист. – Но каждая вспышка саранчи вызывает голод, уносящий на Востоке миллионы жизней. Я требую доказательств, мистер... мистер...
– Гопс, Гарри Гопс, младший метеоролог Альджауба. Недостаточно? Хорошо, вот точный перечень пунктов, где орудуют агенты Трехпалого. Диктую на память...
Он читает тусклым, деревянным голосом. Короткое возбуждение уже оставило его. «Тебе этого не простят, дружище Какаду. Никогда. Но надо доводить дело до конца. После всего, что ты видел здесь, иначе поступать нельзя...»
Журналисты азиатских стран, протискавшись вперед, горячо благодарят. Последним крепко пожимает руку француз. Он ничего не говорит, только смотрит с сочувствием и уважением.
И вот маленький гражданин опять один. На душе чуточку грустно, но легко. Машинально спускается он на широкую, по-прежнему шумную галерею. Что ж, мавр сделал свое дело...
– Хелло, Какаду! Гарри!
Маленький гражданин оживает. Перед ним Дик, старина Дик из «Рабочей газеты». Когда-то давным-давно они были друзьями...
– Дик, дружище, ты и не представляешь себе, до чего рад я этой встрече!
Некоторое время они молча смотрят друг на друга.
– Ты совершил мужественный поступок, Гарри.
– Нельзя было поступить иначе. По сравнению с тем, что делают они, вся эта наша возня выглядит так гнусно.
– Ты сжег за собою корабли, – все так же внимательно глядя на него, произносит старина Дик.
– Знаю, дружище, знаю. Не представляю даже, чем теперь буду заниматься.
– Когда-то, помню, ты увлекался публицистикой, пока не сделался «королем сенсаций».
– Публицистика, да... – маленький гражданин устало качает головой. – Никто сейчас не рискнет напечатать от меня ни строчки.
– Рискнет «Рабочая газета». Конечно, гонорары наши не так уж жирны. Мы еле-еле сводим концы с концами.
– Разве это главное, Дик?
– Нет, но...
– Знаю. Нужна решимость. И мужество. О-о, Дик, дружище, – маленький гражданин меняется в лице. – Кажется, именно сейчас оно мне потребуется!
– Но чем напугала тебя эта славная пара? – недоумевает Дик.
– Вот вы где! – восклицает девушка с продолговатыми «марсианскими» глазами.
– Ох и досталось же мне за вас, – жалуется молодой атлет в замшевой куртке. – Ну где вы пропадали?
Они обращаются к Гарри по-русски, как к старому знакомому, чем еще более поражают Дика.
Маленький гражданин не успевает ответить. Юноша, рыжий как апельсин, внезапно вырастает перед ним.
– Вы уже здесь, мистер Какаду? – произносит он и тут же густо краснеет от сознания допущенной оплошности. – Виноват, сэр. Я хотел сказать, мистер Гопс... Искал вас в Москве – вручить билет на специальный самолет. Сюда приглашены все аккредитованные у нас корреспонденты. Но вы уже сами...
Теперь наступает очередь краснеть маленького гражданина. Он старается не глядеть на бывших своих попутчиков.
– Возьмите, пожалуйста, – рыжий юноша протягивает ему небольшой голубой конвертик. – И еще раз прошу прощения, сэр.
– Ничего, ничего, – сердито ворчит маленький гражданин, чувствуя на себе недоумевающие взгляды. – Для друзей я просто Какаду. – Он жмет руку окончательно смущенному рассыльному. – Какаду, и все тут. Да, да, и никаких сэров. К черту-дьяволу!
– Он ожидает наверху, – сказала Шурочка Синица.
Бесшумный, лифт вознес их на плоскую крышу здания. Просторная, круглая, она походила на городскую площадь, с той только разницей, что вместо домов ее окружали небеса. Тут был даже скверик – с небольшими, но дающими уже тень деревцами.
Академик Кулиев встретил их у лифта.
– Поздравляю, Владимир Степанович, – с жаром заговорил он. – Я находился в зале до начала демонстрации кинофильма. Ваше сообщение было принято с энтузиазмом.
– Однако, – притворно нахмурился профессор. – Вы сделали из меня подлинного узурпатора. Сами сотворили в пустыне эдакое чудо, а на трибуну вытолкнули меня. – Боровик обернулся к Шурочке. – Знаете, как выразился бы ваш Эдик? «Расхвастался, старый гриб!» Верно? Да, да, и не возражайте. Он был бы прав, совершенно прав.
– Но Эдика больше нет, – в тон ему отозвалась Шурочка. – А Вася не скажет так никогда. Даже в мыслях.
– Ага, думаете – не скажет? Что ж, вам виднее, вам виднее... Кстати, где он – наш бывший Эдик? – Владимир Степанович обернулся к Шурочке. – Не возьметесь ли вы мне разыскать его?