– Неоднократно. – Джейм все еще ничего не понимала. – Крысы, обеды Уродца, хвари.
– Нет, нет, человеческих. Например скелет без пальца.
– Тела. Когда всякие глупцы пробираются внутрь и ломают себе шеи до того, как мы успеем вывести их наружу. Но кости… Постой, я, правда, не пересчитывала пальцы, но этот замечательный скелет – у него нет на шее такого медальона, полумесяц на черенке?
– Да, да!
– Ну, тогда это, должно быть, Херви.
– Кто?
– Я его так называю. – Смущение Джейм росло. – Я наткнулась на него, когда ты впервые послал меня запомнить часть Клубка, и он был таким чистым… э… чисто обглоданным джентльменом, что я воспользовалась его костями, чтобы обозначать повороты. И теперь он раскидан по всему нижнему уровню.
– Великолепно! – воскликнул Писака. – А ты помнишь, где его голова? Да? Тогда беги, парень, притащи эту отвратительную штуковину, и мы сотрем ее в порошок. Быстро!
Джейм отправилась. В Клубке было много необычного, но это уж слишком. Почему Уродец, почтенная пожилая рептилия, забрался на канделябр, а мастер – под стол? И прекратит ли когда-нибудь старик называть ее «парнем»?
Отблески факела плясали на стенах. Темно, грязно, тесно, – в этих нижних ходах всегда чувствуешь себя погребенной заживо. Джейм быстро шагала, иногда останавливаясь и прислушиваясь к скрежету когтей по камням. Не так давно Клубок подвергся нашествию хварей, – больших, злобных грызунов, обладающих демоническими способностями, – и Джейм не была уверена, что жрец, одолженный у Братства Мусорщиков, справится со всеми.
Пунктом назначения Джейм был перекресток в северо-западной части Клубка, где она когда-то нашла еще целый скелет. Кости были такими старыми, что она никогда не воспринимала их как человеческие останки и свободно растаскивала их по своим надобностям, оставив в покое только череп. Она ожидала найти его на том же месте, но не тут-то было. В недоумении Джейм села на корточки рядом с жалкими лоскутками одежды, пережившими время, крыс и ее вмешательство. В свете факела что-то блеснуло. Девушка осторожно разворошила гнилые тряпицы и извлекла наружу медальон Херви. Полумесяц на черенке. А ведь она уже видела эту эмблему где-то еще – в городе.
Внезапно Джейм застыла. Кто-то – нет, что-то – смотрело на нее. Языки факела плясали по стене. Из-под верхней балки вырвалась туча пыли. Тишина давила на Джейм, тишина, нарушаемая только мерным капаньем воды вдалеке, и… цокотом когтей? Хвари охотятся стаями. Когда на них находит безумие, они потоком выплескиваются из сточных труб, сметая и пожирая все живое на своем пути, распространяя вокруг бешенство – пока не передохнут сами. Торопливо поднявшись, Джейм с медальоном в руке вернулась в центральные комнаты, по пути поминутно оглядываясь.
– Череп исчез, – сообщила она Писаке, – и многие другие кости тоже. У меня не было времени пересчитать их все. А теперь не будете ли вы так любезны поведать мне, что происходит?
Нб старик не ответил. В молчании выслушал он новости и стал ходить взад-вперед, иногда спотыкаясь о разбросанные вещи. Джейм наблюдала за ним. Писака не часто напрямую раскрывал ей свои секреты, обычно он подталкивал ее разрешить загадку самостоятельно. Это было частью тренировок. Но сейчас он совершенно забыл о присутствии девушки и, кажется, впервые с тех пор, как она узнала старика, был действительно испуган. Она была его учеником, она связана с ним законом и уважением. Ее обязанность – защищать его, но от чего?
Медальон согрелся в сжатой ладони. Не хочется оставлять старика, но…
– Учитель, – сказала она, – если ты сейчас не нуждаешься во мне, то я выйду в город по делу.
Писака будто не слышал. Она была уже на пути к выходу, когда до нее долетел его пронзительный, возмущенный голос:
– Слышишь, ты его не получишь! – он кричал не ей, а кому-то другому. – Он мой, говорю тебе, мой, мой, мой!
Великий Тай-Тестигон бодрствовал, вырванный из предрассветных грез разрушительной встряской. Ночные обитатели – воры, куртизанки, кутилы – толпились на улицах плечом к плечу с торговцами и ремесленниками, преждевременно поднятыми из постелей.
Приезжие таращили глаза, но так было всегда. Они не могли понять, как это – кружить неделями возле своего дома и не находить его. Лабиринт Тай-Тестигона глотал и коренных горожан, ходили слухи, что некоторые старики бродят по улицам с момента основания города.
Клубок Писаки не был столь густо населен, но в остальном он полностью повторял город – фактически был его уменьшенной копией. Это была величайшая тайна Писаки, которую узнала Джейм, и она до сих пор испытывала благоговейный трепет перед человеком, чей мозг смог вместить всю информацию о городе, и улицу за улицей, уровень за уровнем, нарисовать по памяти карту, и использовать как архитектурный чертеж. Она сама еще не изучила весь Клубок, но хорошо знала, какие его точки соотносятся с внешним двойником. Вот эта улица, например, полная суетящегося народа, – это наш грязный коридор; здесь надо повернуть, как в Клубке; тут – прямо; и так далее. Через полчаса Джейм достигла небольшой улочки в северо-западном квартале Тай-Тестигона, которая соответствовала месту в Клубке, где она нашла Херви.
Джейм была в центре Округа Храмов. Из открытых дверей доносились песнопения и вырывались клубы ладана, вот прошла группка молящихся, некоторые, на кого была наложена епитимья, шли задом наперед. На дверях стоящего перед ней храма была та же эмблема, что и на медальоне. Теперь, в увеличенном виде, видно, что полумесяц – это какой-то инструмент, на него нанесена шкала. Джейм приоткрыла дверь и заглянула в непроницаемую черноту молельни.
– Эй? Можно войти?
Нет ответа.
Минуту девушка стояла в нерешительности. Очень опасно входить в храм чужого бога без надежного спутника. Но, отбросив сомнения, она шагнула через порог. Свет внешнего мира тут же исчез. И когда Джейм попыталась нащупать за спиной дверь, там не было ничего.
Значит, оставим мысли об отступлении.
Осторожными шажками она стала продвигаться вперед, надеясь, что это не секта любителей копать ямы со змеями. И неожиданно, завернув за угол, она увидела маленькую, очень тщательно выполненную модель тай-тестигонского Консулата. Заинтересовавшись, девушка приблизилась. С каждым ее шагом модель необъяснимо увеличивалась, и когда она достигла ее стен, они были столь же высоки и прочны, как у дома, стоящего в городе. По логике, этот храм не мог бы вместить ничего и в десять раз меньшего, но – вот же. А рядом другое – миниатюрное здание – на этот раз Башня Демонов, – она тоже при приближении выросла до натуральной величины. И так снова и снова – за несколько минут Джейм посетила дюжину самых примечательных зданий Тай-Тестигона.
Здесь была и точная копия особняка Полисыта. Джейм с любопытством обошла ее, заметив, что и здесь отсутствует часть изукрашенного фасада. Но наибольшие повреждения были сзади – пристройка для слуг практически полностью разрушена. Потом Джейм увидела, что под обломками что-то движется. Рука.
– Эй, у вас там все в порядке? – Рука юркнула обратно в дыру под упавшей балкой. Джейм, заглянув туда, ничего не увидела. – Ау?
– Ау! – передразнил ее приглушенный раздраженный голос. – А не сойдешь ли ты с моих вычислений?
Джейм поспешно отступила. Она стояла на вычерченных в пыли формулах. Рука показалась из другой дырки, измерила что-то уже знакомым инструментом-полумесяцем, потом добавила эти цифры к написанным на земле.
– Если ты, – обратились к ней, – перенесешь эту доску сюда, обопрешь одним концом о камень, а другим – о вон ту балку и подтолкнешь, то сделаешь кое-что полезное.
Джейм исполнила просьбу (приказ?), и через секунду из-под каменных обломков выполз маленький толстый человечек.
– Прекрасно. Спасибо, – сказал он, отряхиваясь.
– Как странно. – Джейм озирала руины. – Рано утром я… э… у меня было небольшое дельце в этом доме, – ну то есть в том, настоящем, – и землетрясение разрушило его точно так же.
– Ничего странного, – оживился человечек. – Соответствия, моя дорогая, соответствия. Естественно, рушится одно – отражается на другом, все трещины, обвалы и прочие неприятности. Даже с голубями те же проблемы. Смотри сюда, я покажу.
Человечек потрусил куда-то, любезно приглашая ошеломленную Джейм следовать за ним. Они миновали еще множество зданий, которых Джейм еще не видела, немало было среди них и разрушенных. Потом, свернув за еще один невидимый угол, Джейм оказалась перед знакомым роскошным окном, переливающимся всеми цветами радуги. Жрец-архитектор толкнул створки. С глубочайшим ощущением нереальности происходящего она последовала за ним на продуваемый ветрами балкон Эдор Тулиг, Башни Демонов. Под ними распростерся Тай-Тестигон. На узеньких улочках копошились крохотные неугомонные жители, начинающие новый день. Что им какое-то землетрясение? В Тай-Тестигоне постоянно случаются куда более неприятные вещи. Шаг по галерее – и открылся совсем другой район – северо-западная часть Округа Храмов. Джейм попыталась различить молельню архитектора, в которую она вошла несколько минут назад, когда заметила темный шрам, прорезающий целый район, трещину с рухнувшими по краям зданиями, уходящую далеко за пределы города.
– Это все проклятый Артан, – сказал жрец, удерживая обеими руками развеваемые ветром волосы. – Самый дикий из всех богов холмов. Его дураки-служители никогда не говорили ему, что перенесли его дом в город, ну и когда он сегодня утром вышел из храма, то, конечно, запаниковал. Ему нужен укромный угол, а тут огромный город вокруг. Да еще такой уродливый храм! Если думаешь, что он причинил городу большой вред, представь, что бы было, если бы он потоптался своими ножищами по этим моделькам.
– Ты хочешь сказать…
– Ну да, конечно. Думаешь, соответствия работают только в одну сторону? Веселое было времечко, пока мы загоняли этого полоумного бога обратно, и что происходит, когда я возвращаюсь домой и хочу отдохнуть? Дурацкий дом Полисыта падает на меня! Говорил я его архитектору, что он сыпет слишком много песка в известку.
Джейм перевесилась через перила, глядя на розовый сад далеко внизу.
– Немало до земли, а? – жрец замечал все и тут же комментировал: – Сто пятьдесят футов ровно, а Талисман, прихватив Павлиньи Перчатки, спрыгнула отсюда во время последнего Бала Шутов. Вот это кража так кража!
– Не отсюда, – ответила Джейм, удивляясь, почему вдруг во рту у нее пересохло. – Это было окно южного фасада, выходящее на Поющую реку, и было не так уж и здорово. Ночь, времени на размышления нет, и нет иного выхода – демон башни преследовал меня по пятам.
– Тебя? Ты – Талисман Писаки? – Джейм обернулась – маленький жрец радостно улыбался ей снизу вверх. – Я польщен твоим посещением. Нас, стариков, поддерживают выходки молодежи. Я, да и все вокруг, считаю, что Талисман воровала самые непостижимые и недоступные доселе безделушки – она делает честь своему мастеру. Но почему же такие пустяки? Меня всегда это поражало.
– Ну, с одной стороны, все украденное мной становится собственностью Писаки, а у него уже и так есть все, что угодно. А когда я похитила что-то более ценное – те самые Павлиньи Перчатки, – дело кончилось плохо, погиб мальчик. Нет, вряд ли ты слышал об этом, да и теперь не стоит, – горько усмехнулась она. – Он был никто, всего лишь маленький оборвыш по имени Огрызь, чья зависть чуть не стоила мне души.
– Батюшки! – воскликнул жрец. – Да как же так?
– Он подтолкнул меня ограбить Башню Демонов. Его заставили остальные воры – они не могли простить мне, что вот появилась вдруг такая ниоткуда и сразу прыгнула в «лучшие ученики».
– А этот мальчик?
– Он тоже был чужак и пытался завоевать признание, наскакивая на меня. Я видела, что он делает, знала, почему, но не смогла его остановить. А когда я притащила эти Перчатки, он совсем потерял голову и обвинил меня в мошенничестве. Мы подрались.