- Кид! - Генри попытался предостеречь друга, но дверь уже открылась. Переступив через порог, водолаз озадаченно посмотрел на них.
- Вы что-нибудь понимаете? - шепнул он. - С каких это пор подобные двери оставляют незапертыми?
Порывисто шагнув вперед, Генри схватил Кида за рукав.
- Тут что-то нечисто! Это западня, Кид!
Предупреждение его запоздало. Свет под потолком ослепительно вспыхнул, и знакомый рокочущий голос насмешливо поприветствовал заговорщиков:
- Входите же! Разве вы не желали побеседовать со мной?
Закинув ногу на ногу, в кресле перед ними сидел Торес. Молчаливой шеренгой, с автоматическими винтовками наперевес, вдоль стены выстроились морские пехотинцы.
- И не устраивайте, пожалуйста, беготни. В коридоре еще около десятка человек, - Торес не без самодовольства потер ладони. - Вы не заставили себя ждать, господа. И хотя сон мой прерван, я намерен простить это вторжение. В конце концов, мы и без того спим слишком много. Чуть ли не треть всей жизни. Я нахожу это чудовищным. Почти таким же чудовищным, как ваш нож, мистер Кид. Спрячьте его. Иначе мои молодцы попросту его отберут.
- Пусть попробуют, - водолаз угрожающе шевельнул плечом.
- Бросьте, - Торес поморщился. - Нож против штыков - ничто. Так что умейте проигрывать.
- Он прав, - журналист оправился от потрясения первым. Успокаивающе коснувшись руки Кида, обратился к Торесу: - А я и не догадывался, что вы можете упасть так низко. У вас электронное подслушивание или вы подсылаете под чужие двери своих наушников?
- Вы напрасно думаете о падении, - Торес и не думал обижаться. - В некотором роде мы работаем и на разведку, а там подобные методы никогда не считались зазорными.
- Хорошо. Оставим эту скользкую деталь в стороне, - Барнер кивнул. Но если вы слышали нашу беседу, стало быть, вы в курсе всех подробностей. И я вправе спросить, возможен ли между нами диалог?
- А вы нетерпеливы, мистер Барнер, - Торес улыбнулся. - Вы берете быка за рога, хотя в вашем положении...
- У нас прекрасное положение! - прорычал Кид. - Вы даже понятия не имеете, насколько прекрасное! Лучшее, что вы могли бы сделать, это согласиться с нашим требованием - дать отбой траулерам. Косяк должен воссоединиться.
- А если этого не произойдет? - мягко спросил Торес. - Что произойдет тогда?
- Вы крупно пожалеете об этом!
- Прекрасно вас понимаю, - Торес одобрительно покачал головой. - Вы пытаетесь оказать на меня давление, не имея на руках ничего. То есть почти ничего. И не скрою от вас, такая игра вызывает уважение. Но... Не следует забывать, что блеф не всегда приводит к удаче.
- Мы не блефуем!
- Что же вы в таком случае делаете? Все козыри, сколько их есть, целиком и полностью в моих руках.
- Один все-таки есть и у нас, - спокойно заявил Барнер. - И вы догадываетесь о нем. Иначе не устраивали бы этот спектакль. В самом деле, кто мы для вас? Мелочь. Однако, как вы справедливо заметили, вы вынуждены были прервать свой драгоценный сон и заняться нами. Стало быть, этому есть причина.
- Я не знаю ее, - сухо произнес Торес.
- Но вы знаете, должно быть, что Кид пробрался сюда вплавь. В состоянии ли это сделать обыкновенный человек? Можете не отвечать. Вы опасаетесь, что нечто может помешать вашим намерениям осуществиться, и вы недалеки от истины. Появление на флагмане Кида - довод достаточно веский. Вы не согласны со мной?
- С вами нет, - Торес уже не улыбался. - Это должны были бы говорить не вы, а ваши друзья. Они, а не вы, спускались под воду. Цена вашему красноречию - ломаный грош.
- Вы хотите, чтобы говорили мы? - Генри покосился на водолаза. - Мы скажем то же самое. Если человек в состоянии делать то, что проделал Кид, вам следует его опасаться.
- А вы можете повторить его подвиг?
- Думаю, что да.
- Мы убедили вас? - Барнер шагнул вперед. - Может быть, диалог все-таки состоится? Поверьте, мы не сторонники насилия.
- Насилия? - медленно повторил Торес. Взор его цепко обежал всех троих. - Хорошо, поговорим. И если можно, я начну с вопросов. Что мешает косяку рассеяться по океану? Разве мы могли бы помешать этому?
- Вы сами знаете ответ. Они не могут распасться. В единстве их жизнь.
- Разумная жизнь, - добавил Генри.
- Значит, вы полагаете, что косяк - это гигантский разум? Так вас прикажете понимать? Зачем же понадобилось это странное деление?
- Разве не вы сами ожидали от них какой-либо реакции? Возможно, таким образом они откликнулись на ваши сигналы.
- Это лишь ваше объяснение!
- Правильно. Мы тоже знаем не все.
- Хорошо. С этим можно и повременить. Более существенно другое, Торес прикрыл рукой глаза. - Если это разум, он должен быть способен к сопротивлению. Не так ли?
- Они пробуют сопротивляться. Вспомните акул и порванные сети.
- Я ни на минуту не забываю об этом. Как не забываю о пропавших вертолетах и вчерашнем катере.
- Вот видите!
- Нет! Я ничего не вижу! Ровным счетом ничего!.. Подобное проявление силы - ничтожно. Разум обязан защищать себя более действенно. Если он в состоянии разрушать, он ДОЛЖЕН разрушать. И если они этого не делают, значит и выводы ваши поспешны.
- Не равняйте их с людьми. Это совершенно иная жизнь!
- В самом деле?.. Ладно, даже если и так, то скажите мне, пожалуйста, на кого я, представитель людей, должен держать равнение? На эту вашу иную жизнь? Но чего ради? Я знать не знаю, чего хочет этот косяк! Если разумом здесь не пахнет, мы зря спорим. А если косяк разумен, то разве это не обостряет ситуацию? Вы сами упомянули об акулах и порванных сетях. Намекнули на загадочные возможности вашего приятеля. Значит, этот разум при желании может быть и зубастым?
- Только не надо пробуждать в них подобное желание!
- Почему же? Если природа наделила их способностями к самозащите, пусть защищаются. Это вполне закономерно. И вам в таком случае не следует вмешиваться. При необходимости они сумеют постоять за себя сами.
- Значит, вы провоцируете их! - выпалил Генри.
- Совершенно верно. И что из этого следует?
- Но вы должны пересмотреть свое решение! Вы совершаете чудовищную ошибку!
- Если я что-то и должен кому-нибудь, то уж во всяком случае не вашему подводному разуму. Я уже сказал: я представитель рода человеческого и в первую очередь ответственен перед людьми. А ошибки, что ж... От них никто не застрахован. В конце концов вся наша жизнь - сплошная ошибка.
- Но то, что вы пытаетесь сделать, жестоко!