"Вот бы исчезнуть", — совершенно не хотелось вылезать из-под тёплого одеяла, вчерашняя приятная истома испарилась при одном воспоминании о сегодняшней помолвке, — "Господи, или Вселенная, кто из вас отвечает за это? Дайте мне знак, пожалуйста".
Пока я уговаривала себя встать с кровати, раздался звук сообщения на телефоне. "Пусть это будет знак", — было страшно увидеть там не то, что я хотела.
Сообщение от Оскара:
"Привет, родная! Как спалось?"
"Чёрт!" — меня накрыло волной разочарования и отчаяния. Это означало лишь одно — тот, кто отвечает за знаки, не стал томить меня ожиданием, а обломал сразу.
"Хорошо. А тебе?" — хотя мне было совершенно плевать, как там ему спалось. А от слова "родная" меня вообще передёрнуло.
"Хорошо? Всё, что ты можешь сказать после вчерашнего?"
Я начала вспоминать, что такого было вчера, что его не устроило моё "хорошо". Но общий пессимистичный настрой делал своё дело — мне было всё равно, что он обо мне подумает. В обычное время я бы ломала голову, как ответить, чтобы угодить ему. Но не сегодня.
"Ну, да. А какого ответа ты ждал?" — написала и пошла умываться, оставив телефон в спальне.
Я стояла перед зеркалом и внушала себе, что это судьба, что я буду счастлива. Скоро всё изменится в лучшую сторону. Что нужно уметь принимать своё счастье и двигаться вперёд, а не накручивать себя.
Было сложно убедить себя в этом. Интуиция подсказывала, что я иду в тёмный лес, заранее зная, что моё сердце будет разбито.
После медитации у раковины, я вернулась за телефоном. Снова сообщения от Оскара "Это сообщение больше недоступно", "Это сообщение больше недоступно" и последнее "Забудь. Отец отправил водителя за твоими родителями. Встретит их, а вечером заберёт вас, чтобы отвезти в ресторан. Целую".
Мне было слишком всё равно на всё происходящее, поэтому я даже не подумала заподозрить Оскара в чём-то. Хотя, наверное, следовало бы.
Как только папа вошёл в квартиру, сразу начал звонить куда-то и решать свои рабочие вопросы. Как будто не скучал по мне вовсе. Мама стала обнимать, целовать, причитать, что у меня пустой холодильник и я голодаю. И квартира у меня как-то бедно обставлена. Объяснять, что мне нравится минимализм было бесполезно.
Как только все бытовые вопросы исчерпали себя, в ход пошло обсуждение Оскара, его семьи, помолвки, как надо жить, когда мы будем уже мужем и женой. Жутко хотелось съязвить про то, будет ли инструкция, как нас хоронить, но я сдержалась.
"Я стала слишком злой. Неужели Москва на меня так влияет?" — отключилась от маминого голоса и включила свой внутренний.
Тема помолвки встала на паузу лишь за час до выхода, когда пришла девушка, которая будет делать укладку и макияж. Мама засуетилась, трижды погладила моё платье, хотя оно уже было глаженным, потом костюм отца и всё время что-то бубнила себе под нос.
Я еле отстояла своё право на выбор платья. Мама настаивала на пышном белом, словно это уже была свадьба. Я же выбрала чёрное, как у Одри Хепберн в фильме "Завтрак у Тиффани". Элегантное и подчёркивающее некоторую траурность момента.
Когда всё было готово, мы спустились вниз, где нас уже ждала машина. Чёрный Rolls Royce и водитель в костюме жениха. Проще ведь нельзя. Судьба принца московского с принцессой ростовской вершится.
В машине ехали молча. Только папа без конца говорил по телефону. Мама безмолвно теребила край своего платья. А я разглядывала людей за окном. Мне хотелось к ним. Жить скучную будничную жизнь, а не участвовать в этом спектакле, где придётся ещё и улыбаться, делая вид, что радуюсь.
Меня с головой накрыло безразличие ко всему происходящему. Безразличие, граничащее с отвращением.
Сегодня я впервые увидела Оскара в костюме и он ему очень подходил.
При виде меня, он широко заулыбался и пошёл навстречу. Пожал руку моему папе, поцеловал мамино запястье и, взяв меня под руку, повёл нас к столу, где уже ждали его родители.
Несмотря на живой диалог отцов, я заметила, что Сергей Эдуардович напряжён, будто он злится на что-то. Он попеременно поглядывал то на наручные часы, то на телефон, то на вход в зал. Я наклонилась к Оскару, чтобы спросить:
— У твоего папы всё в порядке, он какой-то напряжённый?
— Да, всё нормально. Ждёт кое-кого, кто скорее всего не придёт. Поэтому нервничает.
"Интересно, кого он ждал? И почему встречу нужно было назначать именно на сегодня? Может кольцо забыли, и кто-то принести должен? Но тогда, почему Оскар такой спокойный?"
— Вы готовы сделать заказ?
Когда очередь дошла до меня, я заказала роллы.
— Ты пришла в ресторан, чтобы выбрать еду забегаловок? — папа был как всегда категоричен, но хоть внимание на меня обратил.
— Но роллы же есть в меню? Почему я не могу заказать, что хочу?
Отец лишь грозно посмотрел на меня, уничтожая взглядом малейшее желание спорить. Мама попыталась сгладить ситуацию, потому что "что скажут люди":
— Евочка, давай не будем расстраивать папу. Выбери что-то другое.
— Пусть папа закажет для меня на свой вкус, — я проглотила ком обиды.
Прошло полчаса, мы уже получили свои блюда, обсудили все темы, которые поднимают из вежливости или чтобы заполнить неловкое молчание. Сергей Эдуардович подозвал официанта и шепнул ему что-то на ухо. Тот молча кивнул и убрал со стола нетронутую тарелку с приборами. На что Оскар удовлетворённо хмыкнул.
Я посмотрела на него, пытаясь понять, что происходит. Он пожал плечами и еле слышно произнёс:
— Не дождался.
— Меньше болтай, — грубо осёк его отец, видимо, недостаточно тихо он позлорадствовал.
Я посмотрела на томлённые рёбра мраморной говядины, которые выбрал для меня папа, и представила себе, как жила корова, которая лежит сейчас на тарелке.
"Если бы у неё был выбор, она бы пошла на это добровольно? Понравилось бы ей, как её приготовили и подали? А что будет со мной? Мне даже роллы заказать не позволили, о какой добровольности речь? Могу ли я спасти себя от неминуемой гибели? Хватит ли мне сил, противостоять отцу. Смогу ли смириться с тем, что он меня не простит? Буду ли счастлива, потеряв всё то, что у меня есть сейчас? Была бы счастлива корова, останься она в живых? Или быть приготовленной и съеденной в престижном ресторане Москвы — лучший исход для неё?"
Из раздумий меня вывел голос Сергея Эдуардовича:
— Что ж, я полагаю оттягивать этот момент больше нет необходимости. Оскар. Ева. Я рад, что вы станете партнёрами не только по бизнесу, но в жизни. Вы будете прекрасной парой, образцом счастливой семьи, подарите нам внуков…
— Пап, ну ты спешишь, — перебил его Оскар, за что отец смерил его ледяным взглядом.
— В этот значимый для всех нас день, я хочу выпить за наших детей. За нашу гордость, радость и причину множества бессонных ночей.
"Тамада, хренов" — я мысленно закатила глаза. Подняла бокал, чтобы чокнуться, то ли со всеми, то ли умом.
Оказалось, это не единственный сюрприз, который ждал меня.
Открытую коробочку с кольцом мне протянул Сергей Эдуардович. Оскара это не смутило, кажется, даже устроило.
"Ещё б отцу моему протянул", — я улыбнулась, не скрывая своего удивления. — "Может Оскар тоже не рад этой помолвке? Поэтому не хочет сам сделать мне предложение? Не может быть. Он же много раз говорил, что ждёт не дождётся этого дня. Видимо, за него тоже решает отец. И сегодня он решил, что это его праздник, а не сына. Ни тебе романтики, ни колена".
Не то, чтобы я сильно ждала этого. По сути меня и помолвка совершенно не интересовала. Но сам факт меня смутил.
Я приняла предложение. И мысленно объявила траур по всему не сбывшемуся.
Само кольцо мне на палец надел Оскар. Хоть на том спасибо. Золотой ободок, усыпанный камнями, как будто ювелиру сказали: "Чем больше камней сможешь прилепить, тем больше заплатим".
Весь вечер мы сидели как мыши, учуявшие запах кота. Ни капли веселья. Мне кажется, деловые встречи отца и то живее проходят.
Водитель отвёз родителей сразу в аэропорт. Оскар отвёз своих родителей и меня.
Не помню, что говорили они мне на прощание, единственное, о чём я думала, скорее бы уснуть и проснуться в другой жизни.
Приведя себя в порядок и окончательно смирившись с тем, что сегодня я не усну, достала телефон и нашла контакт "Мика":
"Подышим свежим воздухом?"
Здесь и сейчас мне было плевать, что со мной сделает Оскар, если узнает.