Кот услышал, наверное, как звенели ключи, вышел навстречу из комнаты и сел столбиком на пороге.
– Явился, князюшко мой? – ласково сказал он, и Николай Николаевич удивился еще раз его сипловатому голосу. – Хотел я тут тебе порядок навести, да тряпки не нашел. Как же ты живешь без тряпки?
– Так вот и живу, – усмехнулся Николай Николаевич. – Я, брат Стёпа, и без многого другого живу.
– Что так рано сегодня? – спросил кот, пропустив мимо ушей последнее его замечание.
– Приболел, – угрюмо ответил Николай Николаевич, разуваясь у входа. – Отпросился.
– Ах ты, мать честная, – сокрушенно сказал кот. – Что за лихоманка к тебе привязалась? А я-то хотел тебе дельце одно поручить…
– Что за дельце?
Они оба, Николай Николаевич, а по пятам за ним кот, прошли на кухню.
– Так, реестрик один составить.
– Какой реестрик? – удивился Николай Николаевич.
– Да тут… – замялся кот. – На мне материальная часть висит. Я у них вроде завхоза.
– У кого „у них“? – Николай Николаевич сел на стул. – Что ты мелешь, Стёпа?
Кот обиделся.
– Ну, мелю не мелю – не твоего ума дело, – высокомерно ответил он. – Хотел тебя попросить, да закаялся.
– Брось, Степан Васильевич, – примирительно сказал Николай Николаевич. – Я вон рыбки тебе принес.
Покобенившись еще минут пять-шесть для порядка, кот пошел на примирение.
– Надо мне в своем хозяйстве порядок навести, переписать кое-какой инвентарь. Стар становлюсь, путаю много. Посулю кому – ан нету, выдано или утрачено. Ты человек образованный, помоги старику.
– Какое же у тебя, старика, имущество? – спросил Николай Николаевич.
– Конечно, не то, что раньше, утратил многое, но есть еще кое-что, уберег.
– Да где же твое имущество?
– А вот поедим, тогда. У тебя, я чай, от голода кишки спеклись.
– Тебе в угол на полу или за столом будешь есть?
– За столом, коли не брезгуешь.