Мария лежала в тёплой и мягкой пастели, чувствуя сотни запахов и слыша миллионы звуков. Куда-то подевалась её способность вычленять изо всего самое важное, то, что не ощущать нельзя. Не открывая глаз, она просто боялась сделать это, Мэри попыталась определить своё месторасположение и не знала, радоваться или огорчаться тому, что теперь её тело под землёй в Форест Феори. За последние полгода она сменила множество мест, абсолютно оправдывая своё происхождение, и все они были не краше кладбищенского пристанища.
…Последнее, что отчётливо помнила Кочевница, было невнятное бормотание старой лисы Билла и всполохи широкой ленты его хлыста. Правда, где-то в глубине сознания неловко теснились отрывки ещё каких-то событий… Надо вспомнить что-то очень важное — самое важное. Вдруг шелест листвы, возня жуков-короедов, знакомые голоса за стеной ушли на второй план. До её слуха теперь доносился только один звук, причём он шёл изнутри: приглушённое попискивание и едва уловимая пульсация.
Мэри смело открыла глаза и посмотрела на свой живот. Она обняла его руками и слабо позвала:
― Орландо…
В комнату в тот же момент ворвался огромный и такой неуместный в подземном домике с низкими потолками человек. Он был так хорош собой, что Мария задохнулась, как если бы увидела ангела во плоти. Он обнимал и целовал её словно во сне. А ведь она давно утвердилась в мысли, что ощутить влажное тепло его губ больше не сможет никогда, и теперь боялась пошевелиться, спугнуть зыбкое сновидение.
Но пелена спадала с глаз, являя любимый образ и тех, чья память сохранила Кочевнице жизнь. Здесь были все, и Мэри не только слышала их голоса, она слышала стук их сердец. Она знала, что в комнате нет ни одного существа, что было бы не радо её пробуждению. Даже Лизи, стоя немного в стороне, сияла и, хоть её никто не слушал, не переставала несмело говорить:
― Разойдитесь, ей нужно пространство!.. Отойдите от окна! Нэнси, вы её раздавите! Не трясите её, говорю вам! Она ещё очень слабая. Разойдитесь…
― Действительно — хватит, господа чародеи! — Это громогласно решила всех урезонить хозяйка дома. Только почему-то обращалась она к чародеям, а ведь в комнате были и Сэм, и Роланд с Оливией, и надрывно заявлял о себе младенец в белоснежном чепчике. — И ты — Оливия, уйми, наконец, Альфреда! Всё! Пойдёмте отсюда! А вы, сэр Орландо, живо э-э-э… запечатывайте комнату! Как вы там умеете это делать?
Голос Нэнси услышали все. Сначала Оливия унесла орущего Альфреда, за нею виновато удалился Роланд. Нэнси подтолкнула к выходу Эдуарда, и он увёл заливающуюся слезами Елену. Потом Нэнси выкатила кресло Сэма, который так сильно вырос, что у Марии защемило сердце. Ведь человек как нельзя лучше осознаёт неудержимый ход времени, когда видит взросление детей. На руках у Сэмюеля сидела очаровательная девочка. Мэри показалось, что она уже видела этого ребёнка. Когда? Может в прошлой жизни? А может во сне? Сейчас так всё переплелось в едва пробудившемся сознании, что напрягать его не имело никакого смысла.
В комнате остались Мария, Орландо и… Лизи. Она подошла к пастели и виновато улыбнулась:
― Привет.
― Лизи… — Это было второе слово, что сказала Мария. Судя по тому, что происходило в эти минуты, тот случай, та сцена на берегу, свидетельницей которой нечаянно стала Мэри, была недоразумением. Мария подумает об этом, но только потом…
Элизабет взяла Мэри за руку и легонько сжала. Обе ладошки — такие холодные — дрогнули.
― Ты как, Мэри?
― Не знаю… А ты?
― Хорошо.
― Ты не сердишься на меня, Лизи?
Элизабет старалась не видеть Орландо.
― Ну что ты? За что?
― Я виновата…
― Да нет… Всё равно ничего бы не получилось. — А потом лукаво добавила:
― Проехали.
Мария улыбнулась:
― Я знаю — всё будет… Всё получится.
― Что?
Мэри провела ладонью по животу.
― Всё, о чём ты мечтаешь.
― Это невозможно. Никогда. — Элизабет с уверенностью произнесла это «никогда» и смело взглянула на Орландо, наконец-то. Он был, казалось, растерян. Но, вернее всего, это просто казалось.
― Лизи, «всегда» и «никогда» невозможно гарантировать. Это все знают…
― Давно ли это узнала ты, Мэри?
― Элизабет, хватит. Дай ей отдохнуть. Потом поговорите. — Орландо взял Лизи за плечи и легонько подтолкнул к выходу…
― Я так соскучился…
― Не оставляй нас больше без присмотра, Орландо.
― Не оставлю. — Он лёг рядом с Мэри.
Было так тесно, что даже воздух теперь не разделял их тела.