— Нет,— однозначно сказал он, не объясняя, что власти Северамы 10 снабдят его всем необходимым. Вопрос стюардессы был риторическим, чтобы заполнить последние секунды ожидания.
Вдруг она отступила в сторону и коротко приказала:
— Идите! Приятного перехода!
Рег шагнул в мерцающее отверстие. Передвижению ничто не мешало. Он был в пустой комнатке и шёл к противоположной глухой стене.
Неожиданно в её непорочной белизне появился черный прямоугольник. Проём, такой же, как и тот, что он только миновал, вёл в другой коридор. Но этот коридор был уже в Севераме 10. Несколько шагов — и молодой человек миновал пропасть в несколько тысячелетий.
Начальник службы безопасности Северамы 10 нахмурил брови и перегнулся через стол.
— Надеюсь, вам известно, в каком историческом периоде расположена наша колония?
Рег пожал плечами:
— Увы, О'Брайен, я не историк. Конечно, у меня есть представление, но…
Его собеседник вздохнул.
— Ну ладно, начнём сначала. Северама — часть Американского континента, расположенная в Северном полушарии. Это вам известно?
— Конечно,— с улыбкой ответил Рег. Преувеличенная снисходительность чиновника его не удивляла. Типичная реакция представителей колониальной администрации, испытывающих неистребимый комплекс неполноценности перед любым агентом Всевременья. Диагноз был прост.
— А цифра означает, что наша колония хронологически десятая в ряду тех, что занимают Северную Америку,— продолжал О'Брайен.
«Почему,— между тем думал он,— почему они прислали именно этого Рега Хайленда? Может, во Всевременьи что-то заподозрили?»
— Она простирается между XV и XIX веками. То есть начинается незадолго до прибытия Христофора Колумба и волн иммиграции, последовавших за открытием континента.
— Обычная схема,— кивнул Рег.— Для колонизации всегда выбираются наименее населённые эпохи. И в этом случае происходит лёгкая ассимиляция автохтонов.
— Так считают социологи Всевременья! А действительность редко совпадает с таким идеальным распорядком. Некоторые популяции автохтонов, даже самые малочисленные, отказываются от ассимиляции…
Начальник службы безопасности намеренно не окончил фразу, ожидая, что агент Всевременья осведомится о причинах его вызова в Севераму 10. Но Рег не спешил. Разузнать об особенностях колонии, а потом приступать к выполнению задания — таково незыблемое правило полиции времени, которое вбивалось в голову всем слушателям её Академии с первого дня. Он обвёл взглядом комнату. Обшитые панелями стены, под деревянными балками потолка — люстра под керосиновую лампу. «Они даже не отказались от электричества!» Позади О'Брайена стене висела голова оленя. А сам чиновник Северамы 10 был в трапперской замшевой куртке и высоких, кустарного производства, сапогах.
Всё это не удивляло Рега. Он знал, что во многих колониях не копируют общество Всевременья, предпочитая выбирать образ жизни, характерный для периода размещения колонии. В Европе 8 ходили в римских тогах и варварских шкурах (конечно, синтетических). В Африке 7 мужчины щеголяли с завитыми волосами и бородами подобно ассирийцам… Но приспособление к эпохе имело свои пределы — никто не соглашался жить в пещерах.
Декор, не более того, скрашивающий печальное однообразие всех колоний, созданных Всевременьем. Панели скрывали бетон здания — двойника тех, что он видел в Азии 5 или Океании 3.
Считая, что молчание слишком затянулось, он спросил:
— Вы намекаете на индейцев?
— Да,— признал О'Брайен.— Они жили здесь задолго до нашего прибытия.
— Ну и что? — Рег, не скрывая нетерпения, глянул на часы. В уголке циферблата мигали цифры: 29 апреля 1703 года.— Ваша колония существует уже более двух веков. Проблемы интеграции следовало давно решить.
— Увы,— вздохнул его собеседник.— Вначале шло по плану, разработанному Всевременьем. Популяция аборигенов считала нас богами и не решалась открытые столкновения. Но шли годы, и они поняли что мы такие же люди, как и они, а могущество наше кроется в научных и технических знаниях. Тогда восстали.
— И вы раздавили их,— продолжил Рег.— Потом разобщённые племена воевали главным образом между собой… Сделать это было нетрудно!
— Куда труднее, чем вы думаете. Схваток было более чем достаточно, а кровопролитными они оказались не только для индейцев! У нас было сверхсовременное оружие, а они великолепно знали местность и к тому же защищали своё право на существование, тогда как мы…
— Но вы же здесь. Значит, их решимость ничего не стоит против вашего оружия.
— Это была война-оборотень,— продолжал О'Брайен, не обращая внимания на слова Рега.— Когда одно племя было раздавлено или соглашалось на ассимиляцию, поднималось другое. После сиу — ирокезы, после ирокезов — делавары, после делаваров — могикане, потом снова сиу… А когда для виду покорившиеся племена вставали на тропу войны, они держали в руках оружие, которым обучились пользоваться во время краткого пребывания в колонии… Война тянулась несколько десятилетий, с долгими перемириями и внезапными вспышками кровожадности. За эти несколько десятилетий индейцы обрели уверенность, что им принадлежит особое место в колонии. А когда война действительно закончилась, положение исправлять было поздно. В конце концов они согласились на ассимиляцию, но только ради того, чтобы не исчезнуть совсем, и добились сохранения собственных традиций, собственной цивилизации. Всё это тянется уже целый век.
— Целый век! — воскликнул Рег.— И вы потратили всё это время на… — он на мгновение задумался.— По правде говоря, не вижу, чем здесь должно заниматься Всевременье. Ваша проблема — внутреннее дело Северамы 10. Она должна была быть решена на месте своими силами и… уже давно! Почему вдруг призыв на помощь? Всевременье не занимается разбором внутриколониальных склок!
Начальник службы безопасности заколебался:
— Хотелось бы, чтобы вы составили собственное мнение…
Он открыл ящик стола, извлёк оттуда папку, к которой была приколота фотография. Он показал её молодому человеку.
— Мато-Хопа,— пояснил он.— Вернее, Джексон Меллоуз, как значится в наших актах гражданского состояния. Или Кочезе, как он себя именует. Думаю, вам следует встретиться.
На улице было прохладно, и Рег оценил трапперскую куртку, которую ему посоветовал надеть О'Брайен.
— Если вы не хотите в глазах всех и каждого выглядеть агентом Всевременья,— добавил он.— Мне кажется, это особенно нежелательно при встрече с индейцами…
Хайленд нехотя расстался с чрезвычайно удобным и функциональным комбинезоном, который носило большинство обитателей Всевременья, и надел то, что было принято в Севераме 10 — замшевую куртку, грубые штаны, высокие сапоги… и множество шерстяных вещей, которые местные жители напяливали на себя под предлогом поздней весны. Во Всевременьи подобной проблемы не существовало: изотермический комбинезон автоматически компенсировал любые внешние температуры…
«Мейн-стрит 359»,— повторил он про себя. Адрес, где, по мнению О'Брайена, должен находиться Мато-Хопа. Или Джексон Меллоуз. Или Кочезе. «Любопытно, зачем ему три имени?.. И почему меня отправили именно к нему? Странная манера вводить в курс дела!» Но Рег отогнал эту мысль: он слишком мало знал о Севераме 10, чтобы позволить себе вынести определённое суждение.
Пока ему следовало ограничиться наблюдением.
Он пересекал улицу, когда ему в глаза бросилась надпись охрой на серой стене какого-то здания: «ГОТОВЬТЕСЬ, БРАТЬЯ, ДЕНЬ БЛИЗОК!»
Быть может, секта — из тех, кто обычно процветают в колониях времени. Или индейцы.
Он хотел остановить первого же прохожего, но тот прошествовал мимо, сделав вид, что не заметил его. Второй оказался не очень красноречив:
— День близок! — усмехнулся он, бросив взгляд на надпись.— Это уж точно. Великий День близок! Но, наверно, это не совсем то, чего ожидают краснокожие!
Потом прохожий внимательно посмотрел Регу в лицо. Губы его сомкнулись, и он быстро удалился, не добавив ни слова. Реакция прохожего удивила Рега: ему показалось, что тот испугался.
— Мы же договорились, что вашей ноги здесь не будет,— с неудовольствием процедил О'Брайен.— Слишком опасно и для вас, и для меня. Особенно теперь. Этот агент Всевременья…
— Вот-вот,— собеседник без приглашения уселся за стол. Его глубоко надетая широкополая шляпа скрывала глаза.— Я пришёл именно из-за него. Нам следует побеседовать.
Вдруг он грохнул кулаком по столу начальника службы безопасности:
— Что за игру вы ведёте, О'Брайен?!
— Я… я не понимаю! — залился краской чиновник Северамы 10.