Сын Лорда Ночного Города в тот момент был похож на побитого мальчишку, а не на сильнейшего вампира Нью-Эдема. Уголки его рта странно скривились, и в лицо мне на мгновенье пахнуло ледяным озоновым ветром — отголоском ментальной силы нелюдя.
Я застыла на диване, точно приклеенная. Ничего не произошло. Небо не рухнуло, свет не померк, земля не ушла из-под ног. Просто рассудок вдруг приобрел кристальную ясность и трезвость. Все мышцы тела враз напряглись, точно в ожидании драки. И в эту минуту я впервые ощутила в себе слабое, но отчетливое шевеление новоприобретенной вампирской силы. Словно змея, на протяжении многих лет дремавшая уютным клубочком в глубине моего существа, вдруг подняла голову и изготовилась к смертоносному броску. Еще это напоминало легкий разряд электрического тока и одновременно — дыхание странного ветра: не холодного, как у Люция, и не теплого, как у Вика, а горячего, знойного, сухого. Яростного.
Вампир дернулся и медленно прикрыл глаза ладонью, словно жар этого незримого ветра его опалил.
— Потрясающий потенциал, — произнес он с какой-то смесью горечи и одобрения. — Моя сила нашла себе достойное воплощение. Ты будешь на редкость опасной и сильной, Шеба…
— Я и так опасна и сильна, — процедила я сквозь зубы. — Ублюдок! Как же я раньше не догадалась? Зачем ты ее обратил, проклятый кровосос? Это ты разрушил нашу семью, мою жизнь!
— Не спеши с выводами. Сперва выслушай меня. Потом — поступай, как знаешь…
— Я просто убью тебя, — спокойно ответила я. Огонь пожирал меня изнутри, и это было даже больно. Вампирская сила рвалась наружу, стремясь жечь, крушить, кромсать…
— Ты имеешь право хотя бы на попытку, — кивнул он устало. — Я повстречал Мэб в одной из человеческих клиник, которая поставляла нам донорскую кровь вместо синтетики. Еще при первой встрече твоя мать меня поразила: хрупкая, нежная, грустная, — сквозила в ней какая-то обреченность, отчего даже мне захотелось немедленно защитить эту женщину… Не смотри на меня так, Шеба. Я говорю, как было. Мы разговорились — она не испугалась меня и вела себя так, словно ей нечего было терять на этом свете. Так я узнал, что у нее обнаружили сложное заболевание крови, вылечить которое невозможно. Узнал и про ее семью… она не хотела, чтобы вы знали. Мы встретились еще пару раз. Я видел, что и она меня любит. Ты, наверное, сама догадываешься, куда привели нас эти отношения. Я просто не мог позволить ей умереть. Испросил позволения Старейшин, получил лицензию… Мэб, не раздумывая, согласилась стать одной из нас…
После этого ей пришлось оставить семью. Мужа она не любила, но забрать к себе вас, детей, тоже не могла: она теперь была вампиршей, пила человеческую кровь, жила в Ночном Городе, со мной. Иногда она прокрадывалась в ваш дом, лишь бы хоть взглянуть на вас украдкой…
Мы действительно любили друг друга и были счастливы вместе, несмотря ни на что. Однако, кое-кто из Клана был против того, что я обратил Мэб и ввел ее в семью. Кричали, что не потерпят плебейской крови в таком древнем и могущественном роду… Отец помалкивал, но я видел, что и он не одобряет моего выбора, как, впрочем, большинство моих друзей… Ведь Мэб и после обращения осталась нежной, слабой и ласковой, и охотник из нее был никакой. Она ненавидела жестокость сородичей…
Однажды случилось непоправимое. Кто-то в мое отсутствие похитил Мэб. Через три недели я узнал, что она была убита Карателем, когда пыталась незаконно лишить жизни какого-то человека…
Понимаешь, Шеба, один из моих сородичей выкрал Мэб, несколько недель держал ее без пищи, доведя до состояния полной невменяемости, а потом выпустил на улицы Города Смертных. Естественно, обезумевшая от жажды вампирша накинулась на первого встречного…
Я долго пытался выяснить, кто же обрек мою женщину на такую ужасную смерть. Линн помогал мне, но следы были тщательно заметены — я так и не нашел подонка…
Потом к нам пришел твой брат. Мальчишка видел меня в крематории, куда я приходил попрощаться с Мэб, и обо всем догадался. Он явился, чтобы убить меня и таким образом отомстить за мать. Конечно, его замысел с самого начала был обречен на провал… Я велел ему убираться, но он кричал, что лучше б я его убил, потому что он будет приходить снова и снова, чтобы разделаться со мной. Я пропустил угрозу мимо ушей — мне тогда ни до чего не было дела, но Линн и Урсула забеспокоились. Линн хотел избавиться от парня, но сестра предложила иной выход. С ведома Клана она обратила Фэйта… ей как раз нужен был верный и сильный слуга, а такого можно было вырастить из парнишки… Клянусь тебе, Шеба, я этого не желал! Но, когда я узнал, было поздно… Со временем он так привык к новой госпоже, что стал находить удовольствие от своего положения. Кроме того, он влюбился в Урсулу — многие привязываются к своим создателям. Он был предан ей всей душой. Фэйт очень скоро зарекомендовал себя ловким охотником и оказался во всех отношениях полезен Клану. Скоро его прозвали Рыжим Демоном…
— А я…я все эти годы думала, что он сам решил стать вампиром, что он предал меня! — прошептала я сдавленно. — Боже… Значит… значит… это была Урсула, твоя сестра…
— Только по отцу, — сухо пояснил он. — У нас разные матери. Моя погибла очень давно, и по истечении многих лет отец женился на знатной женщине из Клана Ночных Звезд. От нее родилась Урсула. После гибели матери — в очередной войне с людьми — Урсула какое-то время жила с нами, потом переехала в отдельный особняк. Сейчас она живет там с Фэйтом… У них ведь общий сын, ты знала? Ему всего три года…
— Что?! Сын?! — у меня отвисла челюсть. — Он… он никогда не упоминал ни о каком сыне!
— Урсула о нем старается не распространяться, — кивнул вампир.
Я схватилась за голову. Маму обратил Люций. Она его любила. Кто-то руками моего отца убил маму. Урсула обратила Фэйта. У них сын. Господи, да чем же это я умудрилась так тебя прогневить?!
Я люблю Вика, но изменила ему с вампиром, который обратил мою мать, а ее гибель послужила причиной самоубийства отца и ухода брата к монстрам!
— Это… кошмар какой-то… — пробормотала я, делая попытку подняться с дивана. Ноги стали ватными, приходилось цепляться руками за край стола.
— Шеба, тебе плохо? — Люций за один удар сердца оказался рядом, подхватил меня под локти.
— Мне… очень… хорошо… ты, тварь! — выплюнула я с ненавистью. — Пусти!
— Мне очень жаль.
— Мне тоже! Тоже жаль, что я поддалась слабости и позволила себя соблазнить! И — кому? Злейшему врагу, вампиру, по вине которого погибла моя мать! И который едва не убил моего парня!
— Он сам напросился. Ты была с ним, потому что он о тебе заботился… и только!
— Не тебе судить о моих чувствах, мертвяк!
— Ты теперь такая же, — ледяным тоном напомнил он.
Я вырвалась из его рук, отскочила, тяжело дыша. Между нами снова выросла стена ненависти и отчуждения — я смотрела на него и гадала, как могла отдаться ему, чем я только думала?
— Как же я тебя ненавижу, Люций ле Флам! — выкрикнула я сквозь слезы. Рука скользнула по стене — и наткнулась на полку с набором кухонных ножей. Пальцы сами собой привычно оплели прохладную рукоять…
Люций шагнул ко мне, намереваясь что-то сказать, но слова так и не сорвались с его языка — широкое лезвие вошло в грудь слева, погрузившись в плоть, точно в масло… Я ошеломленно смотрела на свою руку, продолжавшую сжимать рукоять — точно не верила в то, что сейчас сделала. Этот порыв, некий импульс, оказался сильнее меня.
Люций замер. Прохладная узкая ладонь легла поверх моей, скользнув по ножу. Наклонив голову, вампир непонимающе уставился на набухавшую кровью майку.
Я вскрикнула, отпрянула, зажав рот рукой. Люций, держась уже обеими руками за торчавшую из груди рукоять, пошатнулся и начал медленно, без единого звука, оседать на пол. Я не выдержала — бросилась к нему, подхватила, смягчая падение. Его голова с растрепанными волосами легла мне на плечо. Глаза смотрели грустно и насмешливо.
— Прости… меня… — я заплакала — вся ненависть мгновенно улетучилась, вытесненная ужасом и отчаянием.
— Это ты меня прости, — спокойно произнес он. — Я очень виноват перед тобой.
— Не умирай, пожалуйста…
— Шеба Уайтли, ты — плакса и мазила, — он вымученно улыбнулся. — Нож прошел над сердцем… И если ты перестанешь меня трясти, я скоро оклемаюсь.
Пару секунд я ошарашенно смотрела ему в глаза, пока до меня, наконец, не дошел смысл сказанного. Потом яростно зашипела, сбросила его голову со своего плеча, вскочила и отбежала к двери.
— Мразь ты этакая, — оглянулась я напоследок. — Даже сдохнуть по-человечески не можешь!
— Куда это ты собралась? — сухо осведомился он в ответ. — Предупреждаю — не делай глупостей! В город тебе сейчас нельзя!
— Арк и Рэй себе, наверное, места не находят! И я буду делать то, что хочу, понял? Ты мне не хозяин! Я так понимаю, в доме мы одни? Тем лучше! Выбраться будет проще простого! Прощай!
С этими словами я развернулась и опрометью выскочила в коридор. Я уже не слушала, что кричал мне вслед самый красивый и ненавистный вампир на свете…
Водитель-дальнобойщик с преувеличенным вниманием таращился на серую ленту дороги, изредка бросая на меня косые, опасливо-заинтересованные взгляды. Должно быть, юная растрепанная вампирша, одетая в длинную мужскую рубашку поверх мужских же безразмерных джинсов, подвернутых на ботинках (хоть они остались при мне) выглядела весьма экзотично. Единственное, что я не сняла с чужого плеча — это куртку. На коленях, помимо прочего, лежал родной, хоть и порядком потрепанный, рюкзак. Я же угрюмо смотрела в окно, на бесконечную сеточную стену, ограждавшую Пустошь от дороги, на грязные лужи и окончательно растерявшие листву редкие деревья… Грузовик тащился, как черепаха, но и это было удачей — легковушки проносились мимо меня с бешеной скоростью — никто не хотел подвозить такое чучело. Повезло, что попался добрый дядька с крепкими нервами, а то я уже звереть начала. Хорошо еще, что вампиры устойчивы к холоду — в одной курке поверх тонкой рубашки, будучи человеком, я бы уже коньки отбросила…
Ближе к городу зажатый в руке мобильник вдруг ожил — запищал, жалуясь на обилие пришедших сообщений. Почти все были от обеспокоенной Рэй, парочка — от крошки Лолли. Я просмотрела список пропущенных звонков — ага, и Арк звонил, бедолага…Подумав, я выключила телефон. Сейчас мне ни с кем разговаривать не хотелось. Ничего, — приеду, как-нибудь выкручусь. Не впервой сказки сочинять.
«Ага, — злорадно шепнул внутренний голос, — только как ты объяснишь, почему у тебя клыки растут, а?»
— Слушай, деваха, — подал голос любопытный водитель, — а ты чего это днем разгуливаешь? Слыхал я, вы это, как его… ну, только по темноте шастаете…
— Днем людей больше. — мрачно буркнула я.
— Дык и что?
— Что, что… жратвы много…
Водитель мигом заткнулся. Да… с чувством юмора у некоторых совсем туго. Впрочем, посмотрела бы я на себя, если бы услышала подобную шутку от вампира еще несколько дней назад…
… Над городом уже кружились сумерки, когда я проскользнула в дом Арка. Лифтом пользоваться не стала — ни к чему мне лишние свидетели в лице нескольких жильцов — и легко взлетела по лестнице на седьмой этаж. Звякнула в кармане ключом от квартиры беловолосого. Оставалось надеяться, что он дома и при этом — один…
Бесшумно прикрыв за собой дверь, я скинула куртку, опустила на пол рюкзак и на цыпочках прокралась в коридор. Попутно принюхалась — в воздухе витал тонкий, но явственный аромат фруктовых духов. Из круга знакомых мне девушек лишь одна такими пользовалась… Но что ей тут делать?
Два споривших голоса я услышала еще до того, как увидела желтый квадрат света на полу — дверь в кухню была распахнута. Тихо скользнув к проему, я замерла, прислушалась.
— Позвони еще раз, — настойчиво предлагала девушка. — Может, она уже включила телефон.
— Да ну ее к черту! — сердился Арк. — Вечно исчезает, а мне тут переживай… А вдруг она сбежала из города вместе с этим мерзавцем Виком?
— Не думаю… Мне бы она точно сказала. Кроме того, я уверена, она не стала бы с ним уезжать, если бы узнала, что Вик — на самом деле оборотень. А вы все еще не вышли на его след?
— Нет. Как испарился парень. Ну скажи, куда эта засранка могла подеваться?
— Не знаю, милый… Ну, не убивайся ты так… ты же ее знаешь… вернется, снова начнет какие-нибудь небылицы сочинять…
— Думаешь?
— Думаю…
Послышался странный шорох, громкий звук поцелуя, какое-то бормотание. Не утерпев, я вышла из-за косяка, уперла руки в бока.
— И долго вы планировали встречаться за моей спиной? — холодно осведомилась я.
Арк и Рэй отпрянули друг от друга. Каратель заметно порозовел, а девушка смущенно одернула на себе его рубашку, под которой, кажется, ничего больше не было.
— Явилась… — грозно начал было Арк, но поперхнулся, когда я вроде как случайно обнажила в зевке клыки.
— Матерь Божья, — пискнула, бледнея, Рэй.
Я решила рассказать им правду. В конце концов, моей вины не было в том, что Грэмы на самом деле оказались вервольфами, что Анж меня заразила, что сыворотка не помогла, а Люций спас мне жизнь, но сделал вампиром… Лишь об одном я умолчала — о тайне своей матери и Младшего Лорда. О Фэйте с Урсулой. Ибо — узнай правду, Арк выволок бы из подсобки весь свой карательский арсенал и пошел косить вампиров, всех до единого. В ярости беловолосый бесповоротно терял голову — еще больше, чем я когда-то. Правда, вывести его из себя было не в пример труднее…
Рэй плакала, Арк хранил мрачное молчание. Потом я приняла горячую ванну, нырнула под плед и отрубилась, оставив этих двоих тихо совещаться в кухне. Если бы не зверская усталость, я бы еще долго поражалась неожиданному факту романа между Карателем и подругой-бунтаркой, стойко ненавидевшей представителей закона… но глаза мои слипались, а на душе царил мрак, и даже если бы мир вдруг вздумал опрокинуться в бездну, вряд ли это бы меня обеспокоило.
… Во сне я медленно брела по красному песку, и темная вода с шипением окатывала мои босые ноги. Ночное небо мерцало холодными огоньками звезд. Тонкое, почти невесомое полупрозрачное платье-туника струилось по телу, трепетало на горячем ветру. А навстречу так же неторопливо шел он.
Гладит ветер черный дым
Шелковых волос…
— Я так ждал тебя, Мэб… — сказал Люций, подойдя, и поцеловал меня теплыми, чуть шершавыми губами.
Проснулась я от собственного крика.
— Ну, что ты, малыш… девочка моя… — сильные руки обняли меня, и я уцепилась за них, как за спасательный круг.
— Арк, прости меня, прости, я не хотела! — всхлипнула я, зарываясь в его жесткие белые волосы. От них пахло кровью и огнем.
— Ты ни в чем, ни в чем не виновата, глупышка, — его ладонь несмело и очень бережно погладила меня по волосам. — Это все я. Прозевал второго по важности в моей никчемной жизни человека. Девчонку, за которую отвечал головой… Почти родного ребенка…
— Арк! — я обхватила его за шею руками, разревелась по-настоящему.
Так мы и сидели, пока в комнату не проскользнула Рэй, сонная, растрепанная и здорово осунувшаяся — наверное, действительно переживала за меня эти долгих три дня… Присела рядом, несмело обняла меня за плечи — Арк выпростал руку и притянул ее к нам. И в кольце дружеских рук мне постепенно стало теплее, спокойнее, легче.
Когда эта сладкая парочка ушла, оставив меня наедине с шепчущейся по углам тьмой, я еще долго лежала без сна, думая о том, как мне теперь жить.
Вик, милый, добрый, надежный, — где-то ты сейчас? Ненавидишь ли ты меня? Возненавидишь ли, узнав, кем я стала? Простишь ли за гибель сестры — пусть и не я ее убила?
Фэйт… как я ошибалась на твой счет, братишка! Ненавидишь ли ТЫ меня? Любишь ли еще — хоть немного? Простишь ли за годы презрения и вражды?
Люций… Действительно ли ты любил мою мать? Что ты испытываешь ко мне — ненависть… или привязанность в память о потерянной возлюбленной? Я ведь так на нее похожа… И что чувствую к тебе я? Почему при мысли о тебе сердце жжет грудь, словно раскаленный уголек, причиняя мучительную, но такую сладкую боль?..
Пять лет я сражалась со своими демонами лишь для того, чтобы в конце концов стать одной из них. Пять лет искала вампира, обратившего мою мать, только затем, чтобы полюбить его.
При этой мысли я вздрогнула в обступившей меня холодной тьме.
Люций… неужели… неужели я…
… Люблю тебя.