94494.fb2 Край Основания - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 15

Край Основания - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 15

ЗАХВАТ

Сара Нови шагнула в рубку маленького и довольно старомодного корабля, который нес Стора Джиндибела и ее через парсеки в свободном прыжке.

Она явно побывала в компактной ванной, где масло, горячий воздух и минимум воды освежили ее тело. Она завернулась в халат и плотно прижала его к себе из скромности. Сухие волосы девушки спутались. Она тихо окликнула:

— Мастер!

Джиндибел поднял голову от карт и компьютера.

— Да, Нови?

— Я была нагружена печалью, — она замолчала и нерешительно начала снова:

— Простите, что надоедаю вам, Мастер, — и опять скатилась на хэмиш, — но я потерять свою одежду.

— Какую одежду? — Джиндибел с минуту тупо смотрел на нее, а затем вскочил в порыве раскаяния. — Нови, я забыл! Нужно было вычистить... она в контейнере — вымыта, высушена, сложена. Я должен был достать ее и положить на видное место, но забыл.

— Я не хотела... — она поглядела на себя, — ... обидеть.

— Ты не обидела, — добродушно успокоил Джиндибел. — Я обещаю тебе, когда все это кончится, присмотреть, чтобы у тебя было много платьев — новых и сшитых по последней моде. Мы уезжали в спешке и мне не пришла в голову мысль взять запас, но мы, в сущности, здесь только вдвоем, Нови, и будем некоторое время в тесном соседстве, так что нет нужды быть... быть... что называется... — он неопределенно махнул рукой, потому что увидел ее испуганные глаза и подумал: «Ну, да, она всего лишь сельская девушка и у нее свои понятия. Вероятно, она не возражает против нарушения этикета всякого рода, но только не в одежде». Затем он устыдился самого себя и порадовался, что она «не ученая», которая поняла бы его мысли. — Ну, так я пойду и принесу тебе одежду.

— Ох, нет, Мастер. Это быть не ваше дело. Я знаю, где это.

Потом он увидел ее в привычном платье, с причесанными волосами. В ней отчетливо чувствовалась радость.

— Мне стыдно, Мастер, вести себя так не... неприлично. Я могла бы и сама найти платье.

— Неважно, — сказал Джиндибел. — Ты очень хорошо справляешься с Галактическим... Ты очень быстро усваиваешь язык ученых.

Нови неожиданно улыбнулась. Зубы у нее были несколько неровными, но это не портило ее лица, когда оно сияло от радости и становилось почти привлекательным, подумал Джиндибел. Он уверял себя, что именно по этой причине старается порадовать ее.

— Хэмиш удивятся мне, когда я вернусь домой, — сказала она. — Они скажут, я быть... скажут, что я словоруб. Так они называют тех, кто говорит необычно. Им это не понравится.

— Сомневаюсь, что ты захочешь вернуться к хэмиш, Нови. Я уверен, что когда все это кончится, ты останешься на своем месте в Комплексе — среди ученых.

— Я очень хотела бы этого, Мастер.

— Полагаю, что у тебя появится желание назвать меня «Спикер Джиндибел» или просто... Нет, я вижу, что не появится, — добавил он поспешно, глядя в широко распахнутые глаза девушки. — Ну и ладно.

— Так не годится, Мастер! Но могу я спросить, когда все это будет кончено?

Джиндибел покачал головой.

— Не представляю. Сейчас я только должен прибыть в определенное место как можно скорее. Этот корабль вообще-то хорош для своего класса: но он идет медленно, и поэтому «как можно скорее» не будет слишком быстро. Видишь, — он махнул рукой в сторону карт и компьютера, — я должен разработать пути через большое пространство, а возможности компьютера ограничены, да и я не слишком ловок.

— Вы должны быть там быстро, Мастер, потому что там опасность?

— Почему ты думаешь, что там опасность, Нови?

— Потому что я служу вам и слежу за вами, когда думаю, что вы не видите, и ваше лицо кажется... я не знаю нужного слова. Не пугливое — я хочу сказать, не испуганное а плохо надеющееся.

— С дурными предчувствиями, — пробормотал Джиндибел.

— Вы выглядите... озабоченным. Это слово годится?

— Смотря по обстоятельствам. Что ты имеешь в виду под озабоченностью, Нови?

— Я хочу сказать, что вы выглядите, словно говорите себе: «Что еще я буду делать в этой большой беде?»

Джиндибел опешил.

— Это и есть «озабоченность», и ты увидела это по моему лицу, Нови?

Вернувшись в Место Ученых, я буду исключительно осторожен, чтобы никто ничего не видел по моему лицу, но я думал, что находясь в космосе один — не считая тебя — я могу расслабиться и сидеть, так сказать, в одних трусах...

Прости, это смутило тебя. Я только хотел сказать, что, если ты так восприимчива, мне следует вести себя более осторожно. Каждый раз я заново постигаю урок, что даже нементалисты могут быть проницательны.

Нови выглядела озадаченной.

— Я не поняла, Мастер.

— Я говорю это самому себе, Нови. Не беспокойся. Видишь, это тоже подходящее слово.

— Но опасность там есть?

— Там проблема, Нови. Я не знаю, что обнаружу, когда доберусь до Сейшел — места, куда мы направляемся. Может быть, я окажусь в большом затруднении.

— Разве это не означает опасность?

— Нет, потому что я смогу управлять ими.

— Как вы можете это говорить?

— Потому что я ученый. И я самый лучший из ученых. В Галактике нет никого, кем я не смог бы управлять.

— Мастер, — что-то похожее на отчаяние исказило лицо Нови, — я не хочу делать нападение... я имею в виду — нанести оскорбление и рассердить вас. Я видела вас с этим неуклюжим Референтом, и вы тогда были в опасности, а он всего лишь фермер-хэмиш. А теперь я не знаю, что ждет вас — и вы тоже не знаете.

— Ты напугана, Нови? — Джиндибел почувствовал досаду.

— Не за себя, Мастер. Я боюсь... я напугана за вас.

— Ты могла сказать и «боюсь». На Галактическом это тоже правильно. — Он на минуту задумался, потом поднял глаза, увидел довольно крупные руки Нови и сказал:

— Я не хотел пугать тебя ничем. Сейчас объясню. Как ты узнала по моему лицу, что там есть или может быть опасность? Вроде как читала мои мысли?

— Да...

— Я могу читать мысли лучше, чем ты. Ученые учатся этому, а я очень хороший ученый.

Глаза Нови широко раскрылись. Она, казалось, задержала дыхание.

— Вы можете читать мои мысли?

Джиндибел поспешно поднял палец.

— Я не делал этого, Нови. Я не читал их.

Он знал, что, практически, соврал. Нельзя было находиться вместе с Сарой Нови и не понять общего настроя ее мыслей. Для этого не нужно было быть членом Второго Основания. Джиндибел почувствовал, что вот-вот покраснеет. Но такое отношение даже со стороны женщины-хэмиш льстило ему.

Однако, ее следовало успокоить... из простой гуманности.

— Я также могу изменить ход мыслей человека. Могу заставить его почувствовать боль. Могу...

Но Нови покачала головой.

— Как можете вы делать все это, Мастер? Референт...

— Забудь Референта, — раздраженно сказал Джиндибел. — Я мог остановить его в одно мгновение. Я мог заставить его упасть на землю. Я мог сделать с хэмиш все... — он внезапно замолчал и почувствовал неловкость, что расхвастался и пытается произвести впечатление на провинциалку.

А она все еще покачивала головой.

— Мастер, вы пытаетесь заставить меня вас не бояться, но ведь я боюсь только за вас, так что не нужно. Я знаю, вы великий ученый и можете заставить этот корабль лететь через пространство, где, как мне кажется, никто не может сделать ничего... я хотела сказать — потеряться. И вы пользуетесь машинами, которых я не могу понять — и никто из хэмиш не поймет. Но вам не нужно говорить мне о силах мозга, которые, конечно, не могу! быть такими, поскольку все эти вещи, которые, как вы сказали, вы могли бы сделать Референту, вы не сделали, хотя и были в опасности.

Джиндибел поджал губы. Не оставить ли все это так, подумал он. Если женщина уверяет, что не боится за себя, пусть так и будет. Однако ему не хотелось, чтобы она считала его хвастуном и слабаком. Он просто не мог допустить этого.

— Если я ничего не сделал Референту, — сказал он, — то потому, что не хотел. Мы, ученые, не должны делать хэмиш ничего плохого... Мы гости в вашем мире. Ты понимаешь это?

— Вы — наши хозяева. Мы всегда так говорим.

Джиндибел на мгновение отклонился от темы.

— Как же тогда Референт напал на меня?

— Не знаю, — просто ответила она, — не думаю, чтобы он сам знал. У него, наверное, разум замутился, ну... он был не в себе.

— В любом случае мы не должны вредить хэмиш. Если бы я был вынужден остановить его с нанесением ему вреда, другие ученые стали бы очень плохо думать обо мне, и я мог бы даже лишиться своего положения. Но для защиты себя от тяжелого увечья я должен был управлять хэмиш чуть-чуть, как можно деликатнее.

— Зачем же я ввязалась, как дура? — прошептала Нови.

— Ты поступила совершенно правильно, об этом я и говорю, иначе пришлось бы сделать ему плохо, повредить. Ты остановила его, и это хорошо. Я благодарен тебе.

Она снова блаженно улыбнулась.

— Тогда я понимаю, почему вы были так добры ко мне.

— Конечно, я был благодарен, — сказал Джиндибел, чуточку взволнованный — но ты должна понять главное — там нет никакой опасности. Я могу управлять целой армией обычных людей. Всякий ученый может, особенно крупный, а я самый лучший их всех. Никто в Галактике не выстоит против меня.

— Раз вы так говорите, Мастер, я верю.

— Ты все еще боишься за меня?

— Нет, Мастер, только... Мастер, а... другие ученые, в других местах, могут противиться вам?

Джиндибел на мгновение заколебался. У этой женщины поразительный дар проникновения в суть. Придется лгать.

— Таких ученых нет.

— Но в небе так много звезд. Я однажды хотела их сосчитать, но не смогла. А если так много миров с людьми, разве некоторые люди там не могут быть учеными? Кроме ученых в нашем мире, я хочу сказать.

— Нет.

— А если есть?

— Они не могут быть так же сильны, как я.

— А если они внезапно нападут на вас, прежде чем вы об этом узнаете?

— Они не могут этого сделать. Если любой иноземный ученый станет приближаться, я об этом узнаю. Узнаю задолго до того, как он сможет повредить мне.

— Вы можете убежать?

— Бежать нет необходимости. Но, — предупредил он возражения, — скоро я буду на другом конце Галактики, на другом корабле, самом лучшем, и на нем меня никто не догонит.

— Они не могут изменить ваши мысли, заставить остановиться?

— Нет.

— А кто-нибудь мог бы? Ведь вы не единственный.

— Как только они появятся, я уже буду заранее знать и скроюсь. Весь наш ученый мир повернется против них, им не выстоять. Они должны знать, что не смогут повредить мне. В сущности, они не хотят, чтобы я догадывался о их существовании, но я все равно узнаю.

— Потому что вы лучше их? — спросила Нови, и ее лицо засияло от восхищения.

Джиндибелу стало удивительно приятно. Общение с ней становилось радостью из-за ее природного ума и сообразительности. Сладкоголосое чудовище — Спикер Деларме оказала ему хорошую услугу, заставив взять с собой фермершу-хэмиш.

— Нет, Нови, не потому, что я лучше, хотя я и в самом деле лучше, а потому, что со мной ты...

— Я?!

— Именно, Нови. Ты догадывалась об этом?

— Нет, Мастер. Но что я могу сделать?

— Все дело в твоем мозге. — Он тут же поднял руку. — Я не читаю твои мысли. Я просто вижу контур твоего мозга, невероятно гладкий контур.

Он поднес руку ко лбу девушки.

— Из-за того, что я неученая, Мастер? Из-за того, что я глупая?

— Нет, дорогая, — он сам не заметил, как слово сорвалось с губ. — Потому что ты честная и на тебе нет никакой вины; потому что ты правдива и говоришь, что думаешь; потому что у тебя горячее сердце... и тому подобное... Если другой ученый пошлет что-то, чтобы коснуться нашего мозга — твоего и моего, прикосновение будет тут же заметно на гладкой поверхности твоего. И я узнаю об этом даже раньше, чем почувствую прикосновение к своему собственному. У меня будет время отразить его.

Возникла долгая пауза. Джиндибел понял, что в глазах Нови не только счастье, но еще радость и гордость. Затем она тихо спросила:

— Из-за этого вы и взяли меня с собой?

Джиндибел кивнул.

— Да, это была основная причина.

Ее голос опустился до шепота.

— Как я могу помочь, если это возможно, Мастер?

— Оставайся спокойной. Не бойся. А главное — оставайся собой.

— Я останусь такой, какая есть. И я встану между вами и опасностью, как я сделала это в случае с Референтом.

Она вышла. Джиндибел глядел ей вслед. Просто удивительно, как много в ней заложено. Как могло это простое создание вмещать в себе такую сложность?

Под гладкой структурой ее мозга таится могучий разум, понимание и мужество.

Чего еще можно было бы желать?..

Он представил себе Сару Нови, которая не была ни Спикером, ни даже членом Второго Основания, необразованную, даже невоспитанную, но игравшую жизненно важную роль в назревающей драме.

— Один прыжок, — пробормотал Тревиз, — и готово.

— Гея? — спросил Пилорат, заглядывая через плечо Тревиза на экран.

— Солнце Геи, — отозвался Тревиз. — Назовем его, если хотите Гея-C, чтобы избежать недоразумения. Галоктографы делают так иногда.

— А где же сама Гея? Или мы назовем ее Гея-П, то есть планета?

— Для планеты достаточно названия — Гея. Но мы пока не можем ее видеть. Увидеть планету труднее, чем звезду, а мы еще в ста микропарсеках от Геи-C. Пока видно только, что это звезда, хотя и очень яркая. Мы недостаточно близко к ней, чтобы увидеть ее диск. И не надо таращиться на нее, Янов, — она достаточно яркая, чтобы повредить сетчатку. Я закончу свои наблюдения и поставлю фильтр, тогда смотрите сколько угодно.

— Сколько это — сто микропарсеков — в единицах, понятных мифологу, Голан?

— Три миллиарда километров. Приблизительно раз в двадцать больше расстояния от Терминуса до нашего солнца. Так понятно?

— Вполне. Но разве мы не подойдем ближе?

— Нет! — Тревиз с удивлением взглянул на него. — Не сразу. После того, что мы слышали о Гее, зачем торопиться? Одно дело — быть храбрым, а другое — безрассудным. Давайте сначала оглядимся.

— На что, Голан? Вы же сами сказали, что мы не можем видеть Гею.

— Глазами нет. Но у нас есть телескопический обзор и великолепный компьютер для быстрого анализа. Мы можем приступить к изучению Геи-C и сделать несколько важных наблюдении. Спокойнее, Янов! — он протянул руку и похлопал Пилората по плечу.

Помолчав, он сказал:

— Гея-С — одиночная звезда, или, если у нее есть компаньон, то он много дальше от нее, чем мы сейчас, и это, в лучшем случае, красный карлик и, значит, нам нет нужды знакомиться с ним. Гея-С относится к классу Ж-4, а значит, вполне способна иметь обитаемую планету, и это хорошо. Будь она класса А или М, мы тут же повернули бы и удрали обратно.

— Я только мифолог... — сказал Пилорат, — но разве мы не могли установить спектральный класс Геи-C с Сейшел-планеты?

— Конечно, могли, но проверить на месте не повредит. Гея-С имеет планетарную систему, и это не удивительно. В поле зрения два газовых гиганта. Один из них значительно крупнее другого — если компьютер точно оценивает расстояние. Вполне может быть, что второй находится с другой стороны звезды и, следовательно, его легко определить, если нам повезет оказаться достаточно близко к планетному уровню. Я ничего не могу различить сейчас.

— Это плохо?

— Нет. Это обнадеживает. Обитаемые планеты могут быть из камня и металла, кроме того они много меньше, чем газовые гиганты, и находится гораздо ближе к звезде. В обоих случаях трудно увидеть отсюда. Это означает, что нам надо подойти значительно ближе и проверить район в четырех микропарсеках от Геи.

— Я готов.

— А я — нет. Мы совершим прыжок завтра.

— Почему завтра?

— А почему бы нет? Дадим им один день, чтобы подойти и взять нас, а нам — чтобы удрать, если заметим, что они подбираются украдкой.

Это был медленный и осторожный процесс. В течение предыдущего дня Тревиз угрюмо проводил расчеты нескольких различных приближений и пытался выбрать какой-то из них. Не имея точных сведений, он мог рассчитывать только на интуицию, но она, к сожалению, молчала. Ему не хватало обычной ясности.

В конце концов он задал программу прыжка, который отнес их далеко за планетную систему.

— Это даст нам лучший обзор района в целом, — пояснил он, — поскольку мы увидим планету во всех частях ее орбиты на минимально возможном расстоянии до солнца. Они же — кто бы они ни были — не смогут как следует следить за регионами с той стороны. По крайней мере, я надеюсь на это.

Теперь они были так же близко к Гее-С, как самый близкий и более крупный газовый гигант, а от него находились почти в полумиллиарде километров. Тревиз дал его на экран в полном увеличении — к радости Пилората. Это было впечатляющее зрелище, несмотря на то, что три редких и узких кольца облаков остались за рамкой обзора.

— Это обычный шлейф спутников, — пояснил Тревиз. — Но на этом расстоянии от Геи-C они не могут быть обитаемыми. Ни на одном нет поселений, где люди жили бы под стеклянными куполами или на других искусственных уровнях.

— Откуда вы это знаете?

— Нет радиошума с характеристиками, указывающими на присутствие разума. Конечно, — добавил он, смягчая свое утверждение, — возможно, научный аванпост пойдет на колоссальный труд экранировать свои радиосигналы, а газовый гигант создает радио фон, маскирующий то, что я ищу. Однако, наш радиоприемник очень чувствительный, а наш компьютер исключительно хорош. Я бы сказал, что шанс найти на сателлитах людей чрезвычайно мал.

— Это означает, что Геи здесь нет?

— Нет. Это означает, что Гея, если она здесь, не потрудилась заселить эти спутники. Может быть не сумела, а может, и не стремилась.

— Так... Значит, Гея, все-таки, здесь?

— Терпение, Янов, терпение!

Тревиз осматривал светящееся пространство с неотступным вниманием. Он остановился на одной точке и сказал:

— Откровенно говоря, тот факт, что на нас не набросились, в какой-то мере расхолаживает. Конечно, если бы у них были возможности, о каких нам говорили, они бы уже воздействовали на нас.

— Возможно, — угрюмо отозвался Пилорат, — что все это выдумки.

— Назовите это лучше мифом, Янов, — криво улыбнувшись сказал Тревиз, — и это будет как раз по вашей части. Однако, здесь есть планета, движущаяся в экосфере, а это означает, что она, вероятно, обитаемая. Я хотел бы понаблюдать за ней, по крайней мере, день.

— Зачем?

— Удостовериться, обитаема ли она, только и всего.

— Да, но вы сами только что сказали, что она в экосфере.

— В данный момент времени. Но ее орбита может быть эксцентрической и временами проходить в микропарсеке от звезды или удаляться на пятнадцать микропарсеков. Нам нужно установить это и сравнить расстояние от планеты до Геи-C с орбитальной скоростью — это поможет определить направление ее движения.

— Орбита почти круговая, — сообщил на второй день Тревиз, — и это означает, что планета почти наверняка обитаема. Но даже теперь никто на нас не нападает. Попробуем взглянуть поближе.

— Зачем делать большой прыжок? — спросил Пилорат. — Давайте делать маленькие.

— Маленькие труднее контролировать. Что легче: просверлить камень или крошечную песчинку? К тому же, Гея-C близко, и пространство резко изогнуто. Это сложный расчет даже для компьютера. Такие вещи должен понимать даже мифолог.

Пилорат заворчал, а Тревиз продолжил:

— Теперь можно видеть планету невооруженным глазом. Видите ее? Период обращения приблизительно равен 22 Галактическим часам, ось склонена на двенадцать. Это классический пример из учебника — пример обитаемой планеты, и жизнь на ней есть.

— Откуда вы знаете?

— В ее атмосфере значительная часть волнового излучения. Конечно, может быть и так, что здешняя разумная жизнь отбросила технологию, но по-моему, это — маловероятно.

— Такие случаи бывали, — заметил Пилорат.

— Поверю вам на слово. Это ваша область. Но вряд ли планета, ничем не обладающая, смогла бы напугать Мула.

— У нее есть спутник? — спросил Пилорат.

— Да, — небрежно бросил Тревиз.

— Один? Большой? — спросил Пилорат внезапно дрогнувшим голосом.

— Точно не скажу. Километров сто в диаметре.

— Дорогой мой, — тоскливо сказал Пилорат, — можете ругать меня, но есть один крошечный шанс...

— Вы хотите сказать, если спутник большой, то планета может быть Землей?

— Да, но это, скорее всего, не так.

— Ну, если Кампер не врал, то Земля вообще не в этом галактическом районе. Мне очень жаль, Янов. Мы подождем и рискнем на маленький прыжок. Если не обнаружим разумной жизни, то можем спокойно приземляться — вот только зачем, как по-вашему?

После следующего прыжка Тревиз ошеломлено сказал:

— Так и есть, Янов. Это — Гея, и она обладает технической цивилизацией. Вокруг планеты вращается космическая станция. Видите?

На экране появился объект. Для неискушенного глаза он выглядел ничем не примечательным, но Тревиз заявил:

— Искусственный, металлический, с источником радиоволн.

— Что мы теперь будем делать?

— Пока ничего. Если они находятся на таком уровне развития, то нас могут не заметить. Если в течение некоторого времени они ничего не предпримут, я пошлю радиолуч с сообщением. Если и тогда ничего не произойдет, я стану осторожно приближаться.

— А если произойдет?

— Зависит от того, что. Если мне это не понравится, у меня будет преимущество — вряд ли они способны совершать прыжки.

— Вы хотите сказать, что мы сбежим?

— Как гиперпространственная ракета!

— Но мы уйдем не умнее, чем пришли.

— Не совсем так. Мы, по крайней мере, будем знать, что Гея существует, что у нее работает технология, и что она отпугнула нас.

— Но, Голан, давайте не будем пугаться раньше времени!

— Видите ли, Янов, я знаю, что в Галактике вас больше всего интересует Земля, но, пожалуйста, не забывайте, что я не разделяю вашей мономании. Мы не вооружены, а этот народ внизу столетиями жил в изоляции. Допустим, они никогда не слышали об Основании и не научились уважать нас. Или, предположим, что здесь Второе Основание, и, как только мы попадем к ним в лапы — если не успеем им надоесть — мы, возможно, уже никогда не будем прежними. Разве вы хотите, чтобы вам промыли мозги и вы больше не были мифологом, забыли о легендах и прочем?

Пилорат помрачнел.

— Если вы так считаете... А что мы сделаем, когда уйдем отсюда?

— Вернемся на Терминус с известиями. Или настолько близко к Терминусу, насколько позволит нам старуха. Затем можем снова вернуться на Гею на вооруженном корабле или даже с военным флотом. Тогда все может обернуться по-другому.

Они стали ждать. Ожидание уже стало привычным. Они потратили на ожидание больше времени, чем на весь полет от Терминуса до Сейшел.

Тревиз поставил компьютер на автоматическую тревогу и задремал в своем мягком кресле.

Он проснулся сразу же, как только прозвучал сигнал. К нему вбежал испуганный Пилорат. Тревога застала его во время бритья.

— Мы получили сообщение? — спросил он.

— Нет, но мы двигаемся.

— Куда?

— К космической станции.

— Но зачем?

— Не знаю. Двигатели и компьютер не спросили меня, но мы двинулись. Янов, нас захватили! Мы слишком близко подошли к Гее.