Когда я пришел в сознание, была уже снова ночь. Я лежал на земле под звездами. Сначала я ничего не ощущал, но когда мои нервы проснулись, я почувствовал, что голова моя раскалывается от боли. Я хотел прикоснуться к голове рукой, но тут же понял, что руки мои связаны. Сначала я решил, что с меня сняли скальп, но потом понял, что волосы мои запеклись от крови, несомненно после удара, который оглушил меня.
Я хотел двинуться, чтобы расправить онемевшие мышцы, но оказалось, что и ноги у меня связаны. Однако я смог перекатиться на бок и поднять голову. Я увидел, что вокруг меня спят Калькары, а находимся мы в ложбине, окруженной холмами. Так как костров не было, я решил, что это всего лишь короткий отдых и Калькары не хотят привлекать внимание преследующего их врага.
Я пытался уснуть, но тщетно. Вскоре меня подняли, развязали ноги и усадили в седло. Снова я сидел на Красной Молнии. Мы двинулись дальше. По звездам я понял, что идем мы на запад. Ехали мы через горы, путь был трудным. Видимо Калькары не хотели двигаться по проторенным дорогам, чтобы ввести в заблуждение преследователей.
Я не мог оценить количества Калькаров, но было ясно, что это не те многие тысячи, что прорывались с поля боя. Не знаю разделились ли они просто на небольшие группы, или же много их полегло во время отступления, но в одном я был уверен – потери Калькаров были громадны.
Мы ехали весь день, останавливаясь лишь для того, чтобы напоить людей и лошадей. Мне не давали ни еды, ни воды. Да я и не просил. Я скорее бы умер, чем попросил бы милости у Ортиса. Со мной никто не разговаривал, так что я весь день молчал.
За эти два дня я видел больше Калькаров, чем за всю предыдущую жизнь, и теперь хорошо узнал их. Рост их был от шести до восьми футов. У многих из них были бороды, но некоторые сбривали их с различных частей лица. Почти у всех были усы.
Лица у них были самые разнообразные – но это понятно: здесь в течение многих лет они жили на земле и чистокровных Калькаров почти не осталось. Среди Калькаров попадались индивидуумы, которых было невозможно отличить от землян, но все равно, какая-то печать на них оставалась, печать низшей расы.
Они были одеты в белые блузы и брюки, сделанные из хлопка, а также в шерстяные плащи, сотканные рабами. Их женщины помогали рабам в работе, так как их женщины были лишь немногим лучше рабов, за исключением женщин, принадлежащих семье самого Джамадара. Воротники плащей и их окантовка были разного цвета. По ним можно было определить, какому слою общества принадлежит владелец плаща.
Оружие их было подобно нашему, только тяжелое. Как всадники, они были весьма посредственны. Я думаю, что это происходит потому, что они ездят на лошади лишь по необходимости, а не из любви к верховой езде, как мы.
Вскоре мы прибыли в большой лагерь Калькаров. Это были развалины большого города древних, где все еще кое-где сохранились большие каменные шатры. Калькары жили или в них или в грязных пристройках к ним. Кроме того Калькары строили себе маленькие шатры из тех камней, которые они находили в древних развалинах. Но в основном они обходились тем, что осталось от прежних жителей земли.
Этот лагерь находился милях в пятидесяти к западу от места битвы, среди красивых холмов и прекрасных рощ на берегу реки, которая когда-то была очень большой и полноводной, но с тех пор, как исчезли прежние, русло ее занесло песком и илом.
Меня бросили в хижину, где рабыня дала мне пищу и еду. За стенами хижины я слышал возбужденные крики Калькаров. Изредка до меня доносились обрывки их разговоров. Из того, что я услышал, я заключил, что поражение Калькаров было полным, что им пришлось бежать с поля боя и сейчас они направляются в их главный лагерь, который называется Капитоль и который, как мне сказала рабыня, находится в нескольких милях отсюда к юго-западу. Она сказала, что это очень хороший лагерь. Шатры там такие высокие, что даже луна, проплывая по небу, задевает за их крыши.
Они развязали мне руки, но ноги мои оставались связанными, а возле дверей хижины уселись два Калькара, которые должны были следить, чтобы я не сбежал. Я попросил рабыню сделать мне теплой воды, чтобы промыть раны. Она с готовностью выполнила мою просьбу. Более того, эта добрая душа сама промыла мне раны, смазала их целебным бальзамом и перевязала.
После этого, а особенно после того как я попил и поел, я почувствовал себя совершенно счастливым. Ведь хоть я пока и не добился того, о чем мечтал мой народ сто лет, но первая победа была гораздо значительнее, чем я осмеливался надеяться. И если бы мне удалось бежать отсюда и возглавить свою армию, мы могли бы свободно дойти до самого океана и вряд ли Калькары, деморализованные поражением, остановили бы нас.
Пока я думал обо всем этом, в хижину вошел один из вождей Калькаров. Возле двери ждали воины, сопровождающие его.
– Идем! – приказал Калькар, жестом приказывая мне подняться.
Я показал на свои связанные ноги.
– Разрежь, – приказал он рабыне.
Когда я был свободен, я поднялся и последовал за Калькаром. Охранники окружили меня и повели по аллее из красивых деревьев, каких я никогда не видел раньше. Вскоре мы пришли к шатру древних, частично разрушенному зданию огромной высоты и размера. Оно было освещено факелами, которые держали в руках рабы. Возле входа стояли охранники.
Они провели меня в большую комнату, вероятно единственную, сохранившуюся от старых времен, так как я видел с улицы, что крыша шатра провалилась во многих местах. Здесь было много Калькаров высших чинов, а в дальнем углу, в резном кресле на возвышении сидел Калькар. Кресло было огромно. На нем легко могло бы уместиться несколько человек.
Калькары называли это кресло троном, так как на нем сидел правитель. Но тогда я этого не знал.
Меня подвели к этому Калькару. У него было тонкое лицо, длинный тонкий нос, жестокие губы и пронзительные глаза. Правда черты лица его не были лишены приятности. Должно быть в его жилах текло много американской крови. Охранник остановил меня перед ним.
– Это он, Джамадар, – сказал вождь, который привел меня.
– Кто ты? – спросил Джамадар, обращаясь ко мне.
Тон его не понравился мне. Он был слишком диктаторским. Я не привык к такому тону, ведь выше Юлианов не было никого. И я не ответил ему.
Он повторил свой вопрос с гневом. Я повернулся к вождю Калькаров, который стоял рядом со мной.
– Скажи этому человеку, что он говорит с Юлианом. И мне не нравится его манера говорить. Пусть он спрашивает другим тоном, если хочет получить ответ.
Глаза Джамадара сузились. Он приподнялся со своего кресла.
– Юлиан! – воскликнул он. – Вы все юлианцы, но ты – Юлиан! Ты высший Вождь юлианцев. – Скажи мне, – тон его стал почти дружеским, ласковым. – Ты Юлиан, Красный Ястреб, который повел орды пустыни на нас?
– Я Юлиан Двадцатый, Красный Ястреб. А ты?
– Я Ортис, Джамадар.
– Много времени прошло с последней встречи Юлиана и Ортиса, – сказал я.
– И они всегда встречались, как враги, – заметил он. – Я послал за тобой, чтобы предложить мир и дружбу. Пятьсот лет мы вели бессмысленную никому ненужную войну из-за того, что два наших предка ненавидели друг друга. Ты Юлиан Двадцатый, я Ортис Шестнадцатый. Мы никогда не видели друг друга и тем не менее должны быть врагами. Глупо!
– Между Ортисом и Юлианом не может быть дружбы, – холодно сказал я.
– Может быть мир, – ответил он. А дружба придет позже. Может быть после того, как мы с тобой умрем. В этой богатой стране есть место для всех. Возвращайся к своему народу. Я пошлю с тобой свиту и богатые подарки. Скажи им, что Калькары могут разделить эту страну с Янки. Ты будешь править своей половиной страны, а я другой. В случае необходимости мы будем помогать друг другу людьми и лошадьми. Мы может жить в мире и наши народы будут процветать. что ты скажешь?
– Я прислал свой ответ вчера, – сказал я. – Сегодня он будет таким же. Единственный мир, который может быть между нами, это мир смерти. В этой стране будет только один правитель. И это будет Юлиан. Если не я, то следующий в моем роду. В мире нет места Калькарам и Янки. Триста лет мы гнали вас к морю. Вчера мы начали последний поход и не остановимся, пока последнего из вас, тех, кто разрушил старый мир, не сбросим в море. Таков мой ответ, Калькар.
Он вспыхнул, затем побледнел.
– Ты не знаешь нашей силы, – сказал он после минутного молчания. Вчера вы застали нас врасплох, но даже и тогда не сумели победить нас. Ты не знаешь, как кончилась битва. Ты не знаешь, что после твоего пленения твои воины были загнаны в горы. Ты не знаешь, что они уже просят мира. Ты спасешь и их жизни и свою, если примешь мое предложение.
– Нет, ничего этого я не знаю. И ты не знаешь, – презрительно ответил я. – Но я знаю, что ты лжешь. Ложь всегда была на знамени клана Ортиса.
– Уберите его! – крикнул Джамадар. – Пошлите письмо его людям: я предлагаю мир на следующих условиях – они получат часть этой страны по одну сторону от линии, проведенной от главного ущелья до моря. Я буду владеть другой половиной. Если они примут мое предложение, я верну им их вождя. Если откажутся, то вождь попадет в руки палача. Напомни им, что не в первый раз Ортис посылает Юлиана к палачу. Если они примут предложение, то между нашими народами всегда будет мир.
Меня снова отвели в хижину, где старая рабыня и я проспали до утра. Проснулся я от страшного шума на улице. Люди бегали туда-обратно, кричали, ругались, слышался топот копыт лошадей, звон оружия. Откуда-то издалека донесся знакомый звук и сердце мое забилось учащенно. Это был мерный гул боевых барабанов и боевой клич моего народа.
– Они идут, – сказала она. – Хуже, чем эти, они не будут. Нам уже пора сменить хозяев. Давно уже пора сменить хозяев. Давно, очень давно нами правили прежние. И говорят, что они были хорошие хозяева. Но до них были другие, и перед теми тоже другие. Все они приходили и уходили, а мы оставались.
Мы всегда были здесь, как койоты, как олени, как горы. Мы принадлежим этой земле. Когда уйдут последние наши хозяева, мы все равно останемся. Мы будем здесь, как были с самого начала. Они приходят, смешивают свою кровь с нашей, но через несколько поколений в нас не остается ни капли их крови. Все побеждает наша медленная уверенная кровь. Вы тоже придете и уйдете, не оставив после себя ни следа. Вы будете забыты, а мы все еще будем здесь.
Я с удивлением слушал ее. Никогда рабыня не говорила со мной так, и мне хотелось бы расспросить ее. Такое пророчество очень заинтересовало меня. Но тут снова появился Калькар в сопровождении воинов. Они вошли торопливо и торопливо вышли, уведя меня с собой. Снова меня связали и бросили на спину Красной Молнии. И снова мы были в пути на юго-запад.
Менее чем через два часа мы прибыли в самый большой лагерь, который когда-либо видел человек. Несколько миль мы ехали по нему и вскоре вокруг меня остались только охранники. Все остальные остались на окраине лагеря, готовясь встретить нападение моих воинов. Мы ехали по лагерю и тысячи Калькаров неслись навстречу, чтобы встать на защиту Капитоля.
Мы проходили мимо больших пустых пространств. Это были площади, которые древние зачем-то устраивали в своих лагерях. Они ничем не застраивали их и развалины их шатров окружали площади. Изредка среди старых развалин виднелись шатры, которые время не сумело еще разрушить. Шатры были сделаны из какого-то камнеподобного материала, секрет изготовления которого был утерян вместе с древними людьми.
Чем дальше мы шли, тем больше становилось не развалившихся шатров. Некоторые были такие высокие, что нетрудно было представить, что луна задевает за их крыши. Многие шатры были очень красивы. Они были украшены лепкой, а некоторые даже каменными изображениями людей в странной одежде. Здесь жили Калькары. Шатры стояли по обеим сторонам дороги и казалось, что дорога пролегает по каменному ущелью. В шатрах были сделаны тысячи отверстий для того, чтобы входить в них.
Дорога была пыльной и грязной. Кое-где были видны плиты, которыми древние мостили свои дороги, но в основном везде была грязь и кучи мусора, вздымавшиеся до уровня окон второго этажа.
Везде, где редко ступала нога Калькаров, выросли густые заросли кустов и виноградной лозы. Дорога была завалена не просто естественной грязью, но залита помоями. Запах стоял такой, что мне хотелось зажать нос. Грязные женщины Калькаров из окон и, завидев меня, выкрикивали оскорбления.
Я смотрел на эти громадные каменные шатры, которые раскинулись на громадном пространстве и думал о тех затраченных ресурсах, силах, времени, которые понадобились, чтобы создать все это. И зачем? Для того, чтобы в прекрасных шатрах поселилась эта грязная орда выродков? Сколько же столетий развивалась цивилизация древних? И для чего? А сколько столетий мы воюем против этих наглых пришельцев? А зачем? Я не знал ответа. Единственное, что я знал, это то, что мы должны воевать с ними, гнать их с нашей земли. Гнать из поколения в поколение. Может это заклятие лежит на нас с самого рождения каждого из нас?
Я вспомнил о пророчестве рабыни. Ее народ останется здесь. Останется как холмы, как луга, как воздух. Они ничего не добиваются, ни к чему не стремятся, они просто живут. А когда придет конец мира, а он несомненно придет, это будет конец и для нас и для них, потому что после конца не будет ничего.
Мой охранник свернул под высокую арку. Из грязного пола вырастали величественные колонны из полированного камня. Верхушки колонн были украшены резьбой и выкрашены в золотой цвет. К колоннам во всю длину зала были привязаны лошади. В конце зала начиналась широкая лестница.
Мы спешились и меня повели к лестнице. Калькары были везде. Они поднимались и спускались, оживленно переговариваясь между собой. Мы поднялись по лестнице и пошли по узкому коридору, в который выходило множество дверей.
Вскоре мы вошли в большую комнату и я очутился перед Ортисом, с которым разговаривал прошлой ночью. Он стоял возле окна и смотрел на улицу, разговаривая со своими приближенными. Один из них заметил меня и сказал об этом Ортису.
Джамадар увидел меня. Он что-то сказал одному из Калькаров. Тот подошел к двери и махнул кому-то рукой. Сразу вошел охранник, ведя с собой юношу одного из наших кланов. Увидев меня, юноша отсалютовал поднятием руки.
– Я даю тебе еще одну возможность подумать над моим предложением, – сказал Ортис, обращаясь ко мне. – Вот один из твоих людей, который может отнести твое письмо твоему народу, если ты хочешь избавить всех от бессмысленной кровавой бойни. И он отнесет письмо от меня – о том, что ты завтра будешь у палача, если твои воины не отступят и твои вожди откажутся заключить и поддерживать мир. На таких условиях я верну тебя твоему народу. А если ты дашь мне слово, то я позволю тебе самому отнести письмо племенам Юлиана.
– Мой ответ, – сказал я, – тот же, что был вчера. Таким же он будет завтра. – Затем я повернулся к воину. – Если тебе позволят уйти, отправляйся сразу же к Грифу и скажи, что мой последний приказ ему – водрузить наше Знамя на прибрежных утесах океана. Это все.
Ортис задрожал от гнева и разочарования. Он положил руку на рукоять меча и сделал шаг в мою сторону, но что-то остановило его. – Взять его! – рявкнул он, – к палачу завтра.
– Я с удовольствием посмотрю, – сказал он мне, – как твоя голова покатится в пыль, а тело сожрут свиньи.
Меня вывели из комнаты и повели вверх по бесконечной лестнице на самый верх шатра. Там меня втолкнули в комнату, которую охраняли два огромных воина.
На полу комнаты, прислонившись спиной к стене, сидел Калькар. Он взглянул на меня, но ничего не сказал. Я осмотрел пустую комнату. Здесь было полно пыли и грязи. Все стены были грязными до высоты человеческого роста. Видимо здесь всегда содержались заключенные. И прикосновение их тел оставили на стенах жирные грязные следы.
Я подошел к маленькому окну и посмотрел вниз. В глубоком ущелье тянулась дорога, по которой двигались Калькары и лошади, размером не больше кролика. Да и сама дорога мне показалась узкой, как кожаный шнур. В грязи копошились свиньи и собаки.
Долго я стоял и смотрел вниз на непривычный для меня ландшафт. Из окна своей тюрьмы я мог видеть крыши других шатров. Некоторые были в прекрасном состоянии, а крыши других были проломлены или же заросли мхом и травой.
Пока я стоял и смотрел на дальние горы, Калькар подошел ко мне. Я почувствовал его присутствие и посмотрел на него.
– Смотри внимательно, Янки, – сказал он неприятным голосом. – Ведь тебе недолго осталось смотреть. – Он угрюмо улыбнулся. – Отсюда прекрасный вид, – продолжал он. – В ясный день отсюда можно увидеть даже океан и остров.
– Мне очень хочется увидеть океан, – сказал я.
Он покачал головой.
– Океан очень близко, но ты никогда не увидишь его. Мне бы тоже хотелось увидеть его еще раз, но не получится.
– Почему?
– Завтра мы с тобой идем к палачу утром, – просто ответил он.
– И ты?
– Да. И я.
– За что?
– Потому что я настоящий Ортис.
– Но почему Ортиса отправляют к палачу? – спросил я. – Понятно, что он хочет казнить меня, ведь я Юлиан. Но почему Ортис казнит Ортиса?
– Тот, кто хочет меня казнить, не Ортис, – ответил Калькар и рассмеялся.
– Почему ты смеешься?
– Разве это не странная шутка судьбы, – воскликнул он, – что Ортис и Юлиан идут вместе на казнь?
Я думаю, что наша вражда с тобой, Юлиан, кончилась навеки.
– Она никогда не кончится, Калькар.
– Если бы мой отец был жив и сумел выполнить все свои планы, она кончилась бы.
– Пока живы Ортис и Юлиан – никогда!
– Ты молод и ненависть всосал с молоком матери. Сейчас она клокочет в твоих жилах. Но мой отец был стар, он видел все так, как оно есть, как никто кроме него не видел. Он был очень добрый и ученый человек. Он ненавидел то, что сделал первый Ортис с миром и с нашими людьми, которых он привел с Луны. И он знал, что это неправильно и хотел все исправить.
Он хотел вступить в переговоры с Юлианцами и вместе с ними исправлять то зло, что наш народ принес в мир. Он был Джамадаром, но он отрекся от трона, чтобы вернуться к своему народу. Ведь в нашем роду чистая кровь – мы американцы. В наших жилах нет крови Калькаров. Таких как мы, которые пронесли через все эти столетия, свою кровь незапятнанной, немного, может быть тысяча. И все они ненавидели Калькаров, этих животных.
Однако Калькары узнали, что он задумал, и среди них был тот, кто назвал себя Ортисом и Джамадаром. Он сын женщины Калькарки и моего дяди, ренегата. В его жилах течет кровь Ортисов, но даже капля Калькарской крови делает его Калькаром. И следовательно он не Ортис.
Он убил моего отца, а затем стал преследовать всех, в ком течет кровь Ортисов, все тех, в ком течет незапятнанная американская кровь. Некоторые, чтобы спасти свои шкуры, поклялись ему в верности, остальные пошли на эшафот. Я знаю, что остался последним в роду Ортисов. У меня было два брата и сестра. Но когда я спросил об их судьбе у узурпатора, он рассмеялся мне в лицо. Я уверен, что их больше нет.
Да, если бы мой отец жил, он сделал бы все, чтобы наша вражда кончилась. Но завтра палач положит конец всему. Другой путь был бы лучше, как ты думаешь, Юлиан?
Я стоял молча очень долго. Мне все же казалось, что путь, которым хотел идти покойный Джамадар, тоже был не лучше.