Из разговора Рабана со своими миньонами я узнал, что Бетельда заперта в западном шатре, но Рабан не собирается идти туда в ближайшее время. Поэтому я решил ждать, в надежде, что судьба предоставит мне возможность освободить ее. Тем более, что в темноте будет гораздо меньше опасности, что меня обнаружат и помешают. Кроме того прибудет Окконор с помощью и я не хотел ничего делать сейчас. Когда у меня будут люди, шансы на спасение Бетельды возрастут.
Наступила ночь, но Окконора не было. От шатра доносились взрывы смеха и я решил, что Рабан со своими миньонами ужинает, заливая мясо крепким вином Калькаров. Я никого не видел и поэтому решил выбраться из укрытия и исследовать место, где заперта Бетельда. Если удастся освободить ее – прекрасно, если нет – подожду Окконора.
Как только я стал спускаться, ветер донес из каньона до боли знакомый звук – ржание моего коня. Оно прозвучало музыкой в моих ушах. Я должен был ответить на него, даже рискуя вызвать подозрение у Калькаров.
И я свистнул громко и пронзительно. Не думаю, чтобы Калькары слышали меня. Они производили слишком много шума. Но знакомое ржанье, сказало мне, что чуткие уши Красной Молнии уловили мой зов.
И я спустившись с дерева, пошел не к западному шатру, а к подножию холма, чтобы встретить коня, ибо я знал, что в конечном счете от него будет зависеть успех или поражение, жизнь или смерть Бетельды.
Спустившись, я услышал стук копыт, который становился все громче. Стук копыт бегущей лошади и гул боевых барабанов! Может ли быть на свете музыка приятней этой?
Он увидел меня раньше, чем я его, остановился в клубах пыли в нескольких ярдах и, вытянув шею, стал настороженно нюхать воздух. Он был готов к действию при первых признаках опасности.
Он осторожно подошел ко мне, обнюхал меня, ткнулся бархатной губой в мою щеку. Я отвел его в лес и приказал ждать.
С седла я взял лук и стрелы и пошел по той дороге, по которой шел Тав. Вскоре я оказался у южной арки. Передо мной был маленький двор и шатер с открытыми окнами и дверями. Свет из окон освещал двор, но большая часть его была в тени. Я прошел во двор, подобрался к одному из окон. В комнате сидели Калькары за двумя большими столами. Они ели, пили. Но отсюда я не видел Рабана, так что не знаю был ли он там.
Прежде чем приступить к действиям всегда полезно изучить обстановку. Поэтому я снова выбрался со двора и пошел, намереваясь обогнуть все здание и выйти к западным развалинам. Там я надеялся найти Бетельду и попытаться освободить ее.
Я дошел до трех гигантских деревьев, которые росли так близко друг к другу, что их можно было принять за одно, и осторожно выглянул, чтобы увидеть, что ждет меня впереди. Один Калькар вышел из дома и направился куда-то, ступая по траве, которая доходила ему до пояса.
Я приготовил лук. У Калькара было то, в чем я нуждался – меч! Удастся ли мне убить его бесшумно? Если он повернется, то да. И он, как бы угадав мое желание, повернулся ко мне спиной.
Свистнула стрела и вонзилась прямо в основание черепа. Тело упало с глухим стуком. Вокруг не было никого. Я подбежал, снял с него пояс, на котором были меч и нож.
Затем я закрепил пояс на себе и заглянул в освещенную комнату, откуда вышел Калькар. Это была та же комната, которую я видел с другой стороны здания. Отсюда я уже мог видеть всех.
Рабана не было среди них. Где же он? Холодный ужас охватил меня. Может пока я ждал Красную Молнию он ушел отсюда и пошел в западные развалины? Я вздрогнул и побежал вдоль северной стороны к другому зданию.
Возле него я остановился и прислушался. Голоса! Но откуда они доносятся? Здание очень странной конструкции. В нем много входов. Который же мне нужен?
Пожалуй, лучше всего начать с первой. Я бросился к ближайшей и до меня донесся голос Рабана.
Я рванул дверь, она открылась и я очутился перед лестницей, ведущей вниз. Теперь я слышал голос более отчетливо. Значит я вошел туда, куда надо. Снизу был виден мерцающий свет, и я устремился вниз по лестнице.
Я не помню, как спустился по лестнице, но вот я стою на пороге комнаты с высокими сводчатыми потолками. В комнате было мало света, но я разглядел громадную фигуру Рабана, который возвышался над Бетельдой. Он тащил ее за волосы в другую комнату.
– Ортис! – ревел он. – Ортис! Кто бы мог подумать, что Рабан возьмет себе в жены дочь Джамадара? О, тебе это не нравится, да? Но кто посмеет сказать нет Рабану?
– Красный Ястреб, – сказал я и вошел в комнату.
Великан повернулся и в мерцающем свете я увидел, как его лицо сначала побагровело, а затем побелело. О, Боги! Он возвышался надо мною, как башня! Как гора мяса! Я был ростом в шесть футов, а он наверное вдвое выше. Клянусь, что мне показалось, что я уменьшился в размерах и стал не больше японца.
Молча он стоял и смотрел на меня, затем отшвырнул Бетельду и выхватив меч, двинулся ко мне. Он рычал и ревел, желая испугать меня, но я думаю, что он хотел привлечь внимание своих миньонов.
Я шел навстречу ему и он казался мне горой, но несмотря на это я не чувствовал страха, он не вызывал во мне ни почтения, ни уважения. Более того, я чувствовал, что сам внушаю ему страх, который он старался погасить в себе своим ревом.
В бою с ним мне понадобилось все мое искусство, но я думаю, что одно оно не выручило бы меня. Мною двигала любовь и необходимость защитить предмет моей любви. Каждый удар, который я наносил, я наносил во имя ее. Каждый удар, который я парировал, я парировал от ее нежной кожи.
Когда мы сблизились, он нанес удар такой силы, что попади он, меч разрубил бы меня пополам. Я парировал удар и одновременно пригнулся. Передо мною оказались его ноги. Я вонзил меч в толстую ляжку. Он взревел и отпрянул назад. Но я преследовал его и колол мечом в живот, под кольчугу.
Он издал ужасный крик и стал орудовать мечом с такой ловкостью, какой я не ожидал от него. Только быстрота и ловкость спасли меня от тяжелых ударов.
И во многом я обязан Бетельде, которая подскочила к очагу и выхватила из него горящее полено, чтобы лучше осветить комнату. Она стояла в опасной близости от нас и я умолял ее отойти подальше, но она не послушалась и осталась, хотя могла бы бежать.
Я все время ждал, что сюда придут люди Рабана, потому что был уверен, что его крики можно было расслышать на расстоянии нескольких миль отсюда. Рабан уже дышал с трудом и прекратил реветь. На это у него не хватало дыхания. Я видел, что он слабеет от усилий и от потери крови.
Но вот я услышал голоса и топот бегущих ног. Они идут! Я удвоил свои усилия и Рабан тоже. Я стремился убить его, он хотел продержаться, пока придет помощь. Он уже был весь покрыт ранами, многие из которых были смертельными бы для обычного человека, но с большой раной в животе, с проткнутым горлом, он продолжал яростно сражаться.
Он покачнулся и упал на колено. Я решил, что с ним все кончено. На лестнице уже слышались шаги. Бетельда сразу погасила огонь и мы оказались в полной темноте.
– Идем, – прошептала она, взяв меня за руку. – Их слишком много. Нам надо бежать, или мы погибнем.
Воины ругались в темноте, требуя света.
– Кто тут прячется? – послышались крики. – Выходи! Сдавайся!
Бетельда и я подкрались к двери, надеясь проскользнуть между ними, пока нет огня. Из центра комнаты, оттуда, где я оставил Рабана, донесся хриплый стон и странное бульканье. Я взял Бетельду за руку, подошел к двери. Там стояли люди.
– В сторону, – сказал я. – Я принесу свет.
Меч уперся мне в живот.
– Назад! – послышался голос. – Мы сначала посмотрим на тебя. Другой принесет свет.
Я отступил назад и скрестил с ним меч. Я надеялся, что в темноте и суматохе нам с Бетельдой удастся выбраться. Это была наша единственная надежда, так как за Рабана его миньоны безжалостно убьют нас обоих.
Мы дрались в темноте, но ни он не мог поразить меня, ни я его. Мой противник был хороший мастер. Но вот на лестнице появился свет и я удвоил усилия.
Но вот стало светло. Я взглянул на воинов в дверях и на лестнице, и выронил свой меч от изумления. Вдруг один из моих противников издал радостные крики.
– Красный Ястреб! – и бросился ко мне. Это был Гриф, мой брат. А с ним Змей и еще сотня воинов из наших кланов. Но вот я заметил Окконора и несколько неизвестных мне воинов. Они были одеты как Калькары и вооружены оружием Калькаров.
Окконор показал в центр комнаты, где лежал труп Рабана.
– Красный Ястреб, Юлиан Двадцатый, – торжественно произнес Окконор, повернувшись к воинам – великий Вождь Племени Юлианцев – наш Вождь!
– И Джамадар Америки! – сказал другой голос. И все воины подняли мечи и закричали приветственные кличи. Тот, кто назвал меня Джамадаром, протолкался вперед и встал рядом. Это был никто иной, как Ортис, которого я освободил из тюрьмы в Капитоле, вернее, с которым бежал оттуда. Он увидел Бетельду, бросился к ней и сжал в объятиях. Я почувствовал укол ревности, хотя знал, что он ее брат.
– Но как это случилось, – спросила я, – что Ортис и Юлианцы оказались вместе?
– Выслушай нас, прежде чем осуждать, – сказал мой брат. – Вражда между Ортисом и Юлианом длится уже много столетий. И это все из-за одного умершего человека. Нас, чистокровных американцев, осталось совсем мало и мы должны покончить с ненавистью, разделявшей нас так долго. Мы должны жить в дружбе.
Ортис после вашего побега пришел к нам и рассказал о желании своего отца заключить мир с нами. Он предложил свою помощь в войне с Калькарами. Мы провели совет с Волком, Койотом, Змеем, Камнем и решили принять ее. Мы решили забыть о той вражде, что разделяла нас и все наши воины одобрили это решение.
Затем, под руководством Ортиса, мы вошли в Капитоль и погнали Калькаров. Их очень много, но у них нет Знамени и естественно они должны были проиграть.
– Затем, – продолжал брат, – пришел японец с холмов и рассказал, что ты был в этих горах и возле шатра Рабана. И мы пошли искать тебя. По пути мы встретили Окконора с воинами, которые ехали освободить сестру Ортиса из лап Рабана. И теперь мы ждем слова Великого Вождя. Если между Юлианом и Ортисом будет мир, мы будем рады, если – война, ну что же, наши мечи готовы.
– Мир навсегда, – сказал я. – Ортис подошел ко мне, опустился на колени и взял мою руку.
– Перед своим народом, – просто сказал он, – я клянусь в верности Юлиану Двадцатому, Красному Ястребу, Джамадару Америки.