Традиции Круга вполне дозволяли Огненному Рубину открыть собрание. Однако та молчала, опустив голову и обеими руками вцепившись в темно-рыжие с алым отливом волосы.
— Итак, Совет Радуги созван, — поняв, что ждать от Иллирет первого слова бесполезно, заговорил сидевший по правую руку от Рубина Талахард, владелец прозрачно-оранжевого, брызжущего искрами Опала. Сложением и нравом он не слишком-то походил на волшебника — куда больше подошли бы Талахарду кольчуга, щит и меч. Именно по этой причине он владел самоцветом, олицетворявшим воинскую доблесть и стойкость. Он и Гведрида, Аметист, символ мудрости и проницательности, стали первыми носителями Камней. Позже сыскалась достойная хозяйка для Рубина и начался создаваться собственно Круг. — Слушайте, Хранители Кристаллов и представители союзных племен, говорите, внимайте и принимайте решения! Всем вам ведомо, что за пергамент лежит на Овальном Столе, ведомо его содержание. Трон Владыки опустел, и сердца наши исполнены скорби. Враг под стенами и не собирается отступать. Теперь мы должны решить дальнейшую судьбу Цитадели.
— Я, Рхадак по прозвищу Стальная Спина, прошу слова, — со своего места поднялся и неуклюже поклонился один из йюрч, могучий воин в тускло-серой кольчуге. Старый, скверно заживший шрам наискось пересекал его и без того малопривлекательное лицо. — Пусть Хранители простят меня, если я скажу что-то не так. Мой язык медленный, меч гораздо быстрее. Большого Хозяина нет с нами, да. Это плохо, очень плохо. Но ведь стены крепки, колдовство Хранителей не потеряло силу, кладовые полны, воины многочисленны. К тому же, говорят, Мореход увел свои мечи к Соленой Воде. Так что такого, даже если Большой Хозяин ушел? Поганые завоеватели могут завалить Долину своими мертвецами, но Цитадель им не по зубам, разве нет?
— Почтенный Рхадак хочет знать, что Цитадель может противопоставить своре Аллерикса? — мрачно уточнил Талахард. Йюрч кивнул. — Что ж, разумно. Сейчас в стенах Цитадели находится чуть больше пятидесяти тысяч. Во вражеском лагере примерно столько же — если считать без мечников Олвина. Но лишь треть населения Цитадели составляют воины, остальные же — ученые, книгочеи, ремесленный люд и всевозможная прислуга; земледельцы, торговцы, беженцы, искавшие здесь защиту, когда орда Исенны вторглась на наши земли, и их семьи. Большинство ни разу в жизни не держало в руках оружия. Бросить их в бой против двергов-наемников Зокарра или обученных головорезов Аллерикса — все равно что скормить дракону.
Кладовые, верно, полны. Мы выдержим сколь угодно долгую осаду. Беда в том, что враг об этом тоже знает, и, как следует из этой дрянной бумажки, — Талахард брезгливо ткнул в грязный лист пергамента на столе перед ним, — Исенна не намерен ждать. Полагаю, нам предстоит штурм — нынешней ночью или завтра утром.
— Они уже не раз пытались, — запальчиво напомнил Стальная Спина. — Те, кто пытался, кормят червей во рву.
— Боевой дух почтенного Рхадака достоин уважения, — вежливо заметил Айхалль, Хранитель Аквамарина. — Однако, полагаю, многоопытный воин, чья жизнь прошла в сражениях, не станет обольщаться нашими теперешними успехами. Пока что Исенна осторожно пробует нашу оборону на прочность — касается одним пальцем, так сказать, то здесь, то там. Он остерегается нападать, не зная нашей истинной мощи. Но если он решится ударить кулаком… Хрустнем, как орех под кувалдой.
— Айхалль преувеличивает, — поморщилась Гведрида. — Победа дастся нашим врагам дорогой ценой. Но я знаю Исенну. Собственные воины порой называют его Безумцем. Он не отступится, даже заплатив тремя жизнями за одну нашу — теперь он не может повернуть назад, ибо дело зашло слишком далеко. Рано или поздно он возьмет Цитадель.
— Одним словом, если речь идет о воинской мощи, то Исенна и Ладрейн сильнее нас, — подвел итог Талахард. — Не стоит также забывать о смертоносных творениях подгорных механиков и тех странных существах, которых Аллерикс привел с собой, но пока что не использовал при штурме. Мы до сих пор не сошлись во мнениях, являются они разумными или же нет, возникли естественным путем или созданы с помощью колдовства.
— О каких существах вы говорите, Хранитель Опала? — осведомился один из вождей айенн сиидха. — «Саламандры» — творение двергов. Они внешне подобны живым тварям, но по сути своей не более чем очень сложные катапульты или, может быть, осадные башни. Есть еще что-то, неведомое нам?
— Я имел в виду иных существ, — покачал головой Талахард. — Пожалуй, следует объяснить… Эльшар, тебе слово. Расскажи им про дракона.
— Время от времени один из трех ящеров, сотворенных Владыкой и обитающих при Цитадели, совершает полет над лагерем завоевателей, — низкий, мягкий голос говорившего звучал негромко и спокойно, однако отнюдь не спокойным было бледное лицо Эльшара, Хранителя Топаза, Драконьего Всадника. Словно в поисках поддержки, Хранитель стиснул в кулаке подвешенный на цепочке золотистый кристалл. — Драконы следят за перемещениями противника и неизменно наводят в стане двергов панику — хотя на самом деле серьезной опасности не представляют, ведь крылатые змеи обретают способность выдыхать пламя лишь после семи-восьми сотен лет жизни, наши еще не доросли… к сожалению. Они делают это по моей просьбе. Точнее, делали. Вчера самый младший из них, Флейм, залетел дальше, чем обычно, и подвергся нападению чего-то, похожего на огромную тучу мошкары. Отсюда эту мерзость можно разглядеть, хотя и с трудом, она выглядит как мутно-зеленый смерч, висящий над дальними отрогами. Это не магическое создание, а вполне живое существо или, возможно, скопище каких-то мелких тварей. Так вот, эта «мошкара» способна прогрызать драконью чешую. Флейм погиб.
Из уст многих собравшихся зазвучали негромкие возгласы удивления и недоверия.
— Драконы видели также что-то вроде сооруженных на скорую руку загонов с крупной живностью — они не могут сказать, какой именно — и тварь, похожую на халарийскую гидру. Понимаю, последнее звучит невероятно, но я склонен доверять своим подопечным, — добавил Драконий Всадник.
— Что же у нас остается, кроме мечей и стен? — снова возвысил голос Талахард, в очередной раз покосившись на Хранительницу Рубина. С самого начала Совета Иллирет ль'Хеллуана ни разу не пошевелилась, застыв в горестной позе, и не проронила ни слова. — Совершенно верно, Сила Радуги. По сути, говоря о судьбе Цитадели, я имел в виду судьбу Семи Кристаллов. Не секрет, что причина войны кроется именно в них. Исенна рвется к власти любой ценой. Пока Повелитель был с нами, мы могли успешно противостоять мощи Благих Алмазов. Теперь же — сомневаюсь.
— Но почему? — робко спросила черноволосая тоненькая девушка с испуганным личиком, то и дело украдкой поглаживавшая гладкую поверхность темно-синего сапфира. Миррита, вкупе с Джелетином, владельцем Изумруда, пришла в Круг совсем недавно, ужасно боялась сказать или сделать что-нибудь не так, а потому чаще помалкивала. Однако сегодня она решилась заговорить, высказав вполне разумную вещь: — Пускай мы пали духом, но, как сказал почтенный Рхадак, сплетать чары мы пока не разучились. Там, внизу — всего лишь два Алмаза, здесь, за стенами Крепости — полная Радуга. Да, Эрианн более опытный и искусный магик, нежели мы, а военная мощь Аллерикса велика, но…
— Вот именно — «более опытный», — перебил Айхалль. — Прости, Миррита, мы просто не сумеем. Горько признаваться, но весь наш Круг пока способен лишь на жалкое подражание деяниям Наставника. Объединив усилия, мы какое-то время сможем удерживать противника и отражать его атаки, однако затем наши силы иссякнут. Армия ворвется в крепость, мостя себе дорогу по трупам. Мы изрядно измотаем Исенну, это верно, но победить — увы… Не лучше ли изничтожить сам повод для вражды, я подразумеваю Семицветье? Подземный огонь в пещерах под Цитаделью вполне справится с этой задачей.
— Вот и еще один последовал дорогой Исенны, ведущей к потере рассудка, — вздохнула Аметист, в то время как над Овальным Столом пронесся всплеск недоуменных вопросов. — Айхалль, где твой здравый смысл? Предположим, у нас действительно есть возможность разрушить Камни, спустившись к жерлу огнедышащей горы, что спит у нас под ногами, и бросив их в пламя. В таком случае мы сами, своими руками, погубим то, что создавалось на протяжении столетий, лишим наши народы последней надежды и признаемся в полном бессилии. Кроме того, ты, верно, запамятовал, что произойдет, если исчезнет магия, сдерживающая подземный огонь Долины Вулканов?..
— Отнюдь нет, наоборот, прекрасно помню и именно потому продолжаю настаивать. Поймите, нам вовсе необязательно на самом деле убивать Кристаллы. Как ты правильно сказал, Талахард, Исенне нужна в первую голову Радужная Цепь. Если мы пригрозим — только пригрозим! — уничтожить ее, какой смысл Безумцу безумствовать дальше?
— В словах Айхалля есть резон, — поддержал Кэрникс, сиидха, руководивший стрелками на Синем и Аметистовом бастионах. — Исенна одолел Всадника коварством и хитростью, отчего бы и нам не отплатить мерзавцу той же монетой? Ни для кого, и для Аллерикса в том числе, не секрет, что вулканическая стихия Долины сдерживается единственно силой Радуги. Если даже он не побоится утратить вожделенные самоцветы, — может быть, угроза общей гибели в огненной купели заставит его опомниться?
Вновь зазвучал негромкий хор голосов. На сей раз во многих возгласах слышалось одобрение, и даже Талахард заколебался было, но Аметист лишь покачала головой.
— На первый взгляд идея Айхалля кажется разумной, но повторяю еще раз: мы имеем дело с тем, кто редко прислушивается к гласу рассудка. Исенна не поверит нам и не отступит. Да и у нас не хватит духу привести угрозу в исполнение…
— Уж больно тяжко расставаться с кусочком власти над миром, — не удержавшись, съязвил Хранитель Аквамарина. Гведрида метнула в шутника ледяной взгляд:
— Неуместная острота, Айхалль! Исполнив угрозу, мы в один миг развеем дымом сто тысяч жизней — из них половина надеются на нашу мудрость и защиту! Никакая власть над миром не стоит столь дорогой цены!
— Извини… — смутился альб, и тут, наконец, Иллирет ль'Хеллуана, отняв руки от лица, заговорила высоким, напряженным голосом:
— Вы тут говорите о мудрости, о разуме, о гласе рассудка! А я жду — когда в вас заговорит сердце! Вспомнит ли хоть один из отважных воителей и мудрых магов, что Владыка еще жив, или вы уже мысленно сложили погребальный костер тому, кто учил нас и наделил Силой?! Астэллар в плену, а мы здесь пальцем о палец не ударим, чтобы вызволить его! Лишь почтенный Рхадак не утратил мужества, зато Хранители в мудрости своей мечутся в выборе между торговлей и самосожжением!
— Иллирет, возьми себя в руки, — мягко попрекнула Гведрида. — Не время и не место для взаимных оскорблений. Ты можешь предложить что-то еще? Тогда говори.
— Мы должны вернуть его, — напрямик рубанула ль'Хеллуана, сумрачно блеснув серыми с прозеленью глазами. — Спасти, отбить, сделать вылазку — назовите как угодно. Если мы добьемся успеха и освободим Владыку, Исенна может под стенами мхом покрыться. Скажете, я не права?
— И да, и нет, — возразил Талахард, в душе которого ожесточенно боролись два противоречивых чувства. Одно полностью одобряло замысел хозяйки Рубина. Другое, более разумное, твердило, что Хранительница слишком подавлена и не осознает гибельность своего предложения. — Не сомневаюсь, каждый в этих стенах, кто способен держать оружие, охотно пошел бы на смерть, лишь бы вырвать Наставника из вражеского плена. Больше того, Радуга поддержит тебя всей мощью, не сомневайся. Но, Иллирет… Ты хотя бы примерно представляешь, как отыскать одного-единственного пленника в лагере на пятьдесят тысяч мечей? Или полагаешь, что разгромить Исенну в поле проще, чем на стенах? Открой мы ворота, и он ворвется в Цитадель на наших плечах. И еще — Астэллара наверняка стерегут пуще глаза. Чтобы добраться до заложников, придется пройти вражье войско насквозь. Тюремщикам довольно мгновения, чтобы всадить нож, и все, что нам останется — бездыханное тело. Откроемся сами, Владыку не спасем и потеряем Цитадель… Нет, Иллирет ль'Хеллуана, это был бы самоубийственный шаг. Одну такую ошибку мы уже допустили, позволив Наставнику отправиться прямо в пасть к хищнику, вторая станет роковой. Все ли согласны со мной, Хранители?
— Да, — проронила Аметист. Миррита и Джелетин молча склонили головы, Эльшар, по-прежнему бледный, кивнул. Айхалль буркнул, глядя в стол:
— Согласен. И потому сам себе отвратителен. После короткого обсуждения высказались сиидха, приняв сторону Хранителя Опала, и йюрч, отвергавшие саму мысль о сдаче. Рхадак, воздвигшись над мозаичной столешницей, проревел:
— Мы пришли сюда за славной победой — или славной смертью! Девочка, подобная огню, — он неловко поклонился Иллирет, — отважней иных носящих меч. Она, как и мы, не боится умереть, чтобы спасти Большого Хозяина! Знай, Отмеченная Пламенем: когда тебе понадобятся наши клинки — мы встанем как один рядом с тобой! А вам, достойные Хранители, должно быть стыдно, аргх! Ни один воин, если только он не забыл лица предков, не оставит своего вождя в плену!
— Храбрый воин умрет за своего вождя, если он в ответе лишь за собственную жизнь, — сдержанно кивнул Талахард, видя, какое впечатление на собравшихся, особенно на людей, произвела пылкая речь Рхадака, и намеренно употребляя понятные воинственным йюрч и диковатым людям сравнения. — Может быть, о его гибели сложат красивую песню. Но вождя он не спасет, его прославленный в битвах меч заберет себе враг, и после того, как он умрет в неравном бою — кто защитит его поселение от чужаков? Враги придут, заберут женщин, убьют слабых, сожгут дома. Песня останется и проживет века, но что песня тем, чьи кости разбросают вороны?.. Умный воин останется жив и защитит свое племя, не отдаст меч в злые руки, сделает так, что торжество врага обернется пеплом на ветру. А потом, вернув своему народу силу, отплатит убийцам сполна. И о нем тоже сложат песню, которую смогут петь его дети. Отважный Рхадак должен понять меня. Если бы речь шла только о ковене Хранителей Радуги, мы не колебались бы ни мгновения. Я сам пошел бы во главе воинов сиидха, плечом к плечу со своими собратьями, и клянусь, подлые захватчики нескоро забыли бы эту битву! Однако в крепости, Рхадак, без малого сорок тысяч мирных жителей, которые вверили нам свою судьбу! Что будет с ними? Что случится со всем нашим народом, если Исенна заполучит в свои загребущие руки всю Силу? Мы не вправе отдать ему Радугу, даже если ценой тому будет жизнь Владыки Астэллара! Он сам, думаю, согласился бы с моими словами!
Иллирет слабо шевельнулась в своем кресле.
— Согласился бы, — негромко произнесла она в тишине, наступившей после выступления Хранителя Опала. — Простите меня, Талахард, Гведрида, и ты, отважный Рхадак. Горечь утраты затуманила мой разум, и моими устами говорило отчаяние. Хорошо, есть иной путь. Вы не знаете, но перед тем, как уйти, Астэллар поведал мне кое-что. Наши разговоры о коварстве противника заронили в его душу зерно сомнения, и он решил позаботиться об обитателях Крепости на случай, если ему не придется вернуться. Ночью он создал Прямую Тропу — самую большую из тех, какие мне доводилось видеть, потратив на нее почти все силы.
Сказанное ль'Хеллуаной стало новостью для всех. Круг Радуги ошеломленно вскинулся, йюрч затеребили айенн сиидха, громким шепотом выспрашивая, о чем идет речь.
Искусство сотворения Прямых Троп, порталов, связывающих огромные расстояния, оставалось мало кому доступным. Говорили, что даже носители Благих Алмазов не обладают пока талантом и способностью воздвигнуть подобное, и единственным, кто мало-мальски овладел сей премудростью, был и остается Властелин Полуночной Цитадели.
— Тропа начинается в Белом Дворе и заканчивается далеко отсюда, на Полудне, в Диких Землях, — продолжала Рубин, не обращая внимания на усиливающийся изумленный ропот. — Она достаточно широка, чтобы вместить пятерых идущих рядом человек или конную повозку, но для того, чтобы вывести отсюда всех и вся, понадобится не меньше трех или четырех дней. Сейчас Тропа дремлет, но Повелитель научил меня, как оживить ее. Если вы примете решение воспользоваться этим путем, то к наступлению сумерек у меня все будет готово. Уводите мирных жителей, спасайте сокровища Цитадели, бегите сами…
— Мы никуда не пойдем, — перебросившись короткими репликами со своим сородичами и занимавшими места по соседству предводителями людских кланов, непререкаемо заявил Рхадак Стальная Спина, получивший исчерпывающие объяснения касательно того, что такое Прямая Тропа. — Входя в крепость, мы знали — многие не вернутся. Большой Хозяин оставил путь для бегства, так пусть уходят те, кто не может сражаться. Пока мы будем драться с Исенной, они унесут Камни, — грозному йюрч пришлась по душе мысль о том, что предводитель осаждающих останется ни с чем, и он гулко фыркнул. — Ха, Безумец разобьет о стены голову и захватит пустую Вершину! Хотел бы я поглядеть на его лицо!
— Но что станется с теми, кто пройдет через Врата и окажется в неизведанных краях, не имея крова и защиты, в окружении хищных тварей и враждебных племен? — резко осведомился Кэрникс. — А если Исенну не смутит дальность расстояния и, одолев крепость, он немедля снарядит погоню за ускользнувшим сокровищем?
— Погоню куда? — отличавшийся быстротой мышления Талахард мгновенно сообразил, какие преимущества дарует Прямая Тропа, связавшая различные уголки огромного и малоосвоенного Материка. — Как он вообще узнает об исходе Камней? Уходящие запечатают выход за собой… Пусть себе захватчики обыскивают руины и шарят по подвалам. Тем, кто скроется в Незнаемых Землях, поначалу придется трудно, однако нам ли сливаться перед испытаниями? Когда-то наши отцы пришли в эту долину, пустую и мертвую, наполнив ее жизнью. Отчего бы не повторить сделанное в другом краю, благо у нас в руках останется Радуга? Главная нынешняя трудность — выиграть время. Каждый лишний колокол — шанс для еще одной тысячи спасенных. Надо немедля известить население Цитадели о начале сборов. Гведрида, Айхалль, Миррита, этим займетесь вы. Распределите, в каком порядке будут собираться отряды и как осуществить Переход в наикратчайшее время, что из наших собраний и архивов нужно забрать с собой, а что придется уничтожить или спрятать до лучших времен. Ль'Хеллуана, разбуди Тропу… Тебе нужна какая-либо помощь?
Рубин устало отмахнулась.
— Посланцы Исенны ждут ответа, — напомнил Драконий Всадник. — Если Совет Радуги принял решение, я поднимусь на стену и передам его нашим врагам. Так что отвечают воители и маги Полуночной Цитадели?
— Круг отвергает предложение о сдаче крепости, — переглянувшись с собратьями по чародейскому сообществу, изрек Талахард — как припечатал. — Исенна желает владеть Семизвездной Цепью? Что ж, он победит в этой битве, но не раньше, чем каждая пядь Долины Вулканов оросится кровью его приспешников — и в награду получит мертвые, бесполезные руины.
— Торжество врага обернется пеплом на ветру, — согласно кивнула Гведрида.
29–30 дни месяца Тагорн
Когда ответ осажденных доставили в походный шатер альбийских вождей, первым развернул свиток Эрианн Ладрейн. Пробежав глазами недлинный, но чрезвычайно язвительный текст — Айхалль старался как мог, подбирая самые цветистые эпитеты — он иронически хмыкнул и передал плотный пергамент с печатью серебристого воска Аллериксу. Ожидаемой вспышки гнева, потоков брани или иного проявления буйного темперамента Безумца, к вящему удивлению Эрианна, не последовало.
— Что ж, пожалуй, я даже рад их выбору, — сухо усмехнулся Исенна, скомкав свиток в своей железной ладони и швырнув в дальний угол шатра. — Мне прискучило сидеть под этими клятыми стенами, мой меч заржавел в ножнах. Начнем на рассвете.
… Край солнечного диска едва показался над отрогами скалистых гор, окаймлявших долину Вулканов, когда в рассветной тишине басовито запели сигнальные рожки, и взлетевшая над равниной искра ярко-зеленого цвета подала знак к началу штурма Полуночной Цитадели. Штурма, отголоски которого сохранились во всех летописях, будь они созданы кхарийцами, пришедшими на смену альбам, повелителями Атлантиды или поднявшимися над своей дикостью людьми.