-- Догадываюсь, -- улыбнулся, наконец, Филип.
Как он и подозревал, Ив не порадовала беседа в казармах.
-- Фил, ты выдал себя с головой, -- сказала она, дождавшись его возвращения в Западную башню. -- Единственное, что успокаивает: за пределы казарм это действительно вряд ли выйдет.
Молодой человек, и без того пребывавший в невеселом настроении, помрачнел еще больше.
-- А если и выйдет, то что? Имею полное право сохнуть по первой красавице страны, и старик должен быть доволен до тех пор, пока я не начну лезть к тебе под юбку. А этого я при нем делать не буду.
Девушка вздохнула.
-- Ты не знаешь его так, как я. Если он проведает, что ты ко мне неравнодушен, пусть и не пытаешься это показать, он тут же что-нибудь предпримет. Вешать он тебя из-за такой малости не станет, но вот отправить одного из нас из дворца может запросто. А для меня разлука с тобой... -- она замолчала.
-- Договаривай, -- он посмотрел на нее со странным выражением, будто с надеждой.
-- От меня правда пахнет малиной? -- она уселась к нему на колени.
-- Правда, -- улыбнулся он. -- Что ты там говорила про разлуку?
-- Я что-то говорила? Уже не помню, -- она довольно фальшиво хихикнула.
-- Энджи, это не твой стиль, перестань копировать ваших придворных дам, -- его голос звучал устало, и ей стало жаль своего любовника.
Девушка прекрасно видела: Филип не столько "неравнодушен" к ней, как она мягко выразилась, сколько влюблен, причем по уши. Вернее, мысленно поправила она себя, стараясь придерживаться правильной с ее точки зрения терминологии, он хотел только ее и хотел постоянно. Ив это ничуть не удивляло. Она знала, какое действие оказывает на мужчин, а ему она к тому же подходила в физическом плане, как прежде ни одна другая. Отдавала она себе отчет и в своих чувствах к нему: они были теми же. Но говорить об этом с Филипом ей не хотелось. Во-первых, бессмысленно признаваться в кратковременном помутнении рассудка, оно быстро закончится и не из-за вмешательства внешних сил, а само по себе. Во-вторых, гордость не позволяла ей быть Бог знает какой по счету в длинной череде женщин, говоривших красавчику, что жить без него не могут.
Но в последнем она ошибалась. Он сам, конечно, не раз и не два твердил девицам о любви. А чего не скажешь, чтоб затащить в постель очередную милашку, особенно если той хочется услышать именно это. Сам же подобными откровениями, ни притворными, ни уж тем более искренними, избалован не был. Некоторые женщины, те, что побойчее, не боялись признаться, что хотят его, но этим все и ограничивалось. Ив не стеснялась ни говорить о своем желании, ни показывать его, но Филип все сильнее хотел услышать от нее нечто большее.
Молодой человек, не дождавшись ответа, вздохнул и опустил голову. Ив больше не могла сдерживаться.
-- Я не смогу без тебя, -- сказала она.
-- Спасибо, -- он как-то судорожно прижал девушку к себе. -- Спасибо, что все же сказала это, даже если так не думаешь...
Она ничего не ответила, а стала покрывать его лицо медленными, ласковыми поцелуями, которые он так хорошо помнил. Но в этот раз ему не захотелось от нее других признаний, и ночью их обоюдная страсть была принесена в жертву нежности.
Через пару дней после бала Ив напомнила отцу о его обещании. Правитель был недоволен, но при первом же удобном случае поговорил с крестником, понимая -- дочь от него не отстанет.
-- Филип, у меня есть одна просьба, которая может тебе не понравиться. Я пойму, если ты откажешься, и не буду настаивать.
-- Слушаю, крестный.
-- Моя дочь пожелала, чтобы ты научил ее владеть мечом.
Молодой человек изобразил вежливое удивление.
-- Я так и думал, что ты не захочешь, -- сказал Правитель, делая ударение на последних двух словах.
-- Нет, почему же, просто это очень необычно...
-- Ты станешь ее учить?
В голосе крестного послышалось недовольство. Филип неожиданно для самого себя разозлился.
-- Да, стану! По крайней мере, я должен посмотреть, на что она способна. Если случай безнадежен, я сам скажу ей об этом. Но ее высочество -- ваша дочь, и мне кажется, она вполне сможет овладеть этим искусством.
Правитель мрачнел все больше. Филип прекрасно видел это, но решил высказаться до конца.
-- Догадываюсь, что вы хотите сказать, крестный. Так вот, я соглашаюсь не для того, чтобы лицезреть ежедневно ее высочество и уж тем более не для того, чтобы иметь возможность так или иначе обхаживать ее. Просто я по своему опыту знаю, каково это -- хотеть чему-то научиться, знать, что ты сможешь, и постоянно нарываться на отказ, диктуемый исключительно желанием унизить тебя.
-- Закончил? -- в голосе Правителя звучала насмешка.
-- Да.
-- Что ж, учи свою подругу по несчастью. Надеюсь, более близкое общение откроет тебе глаза. Ты услышишь о себе много интересного, когда сообщишь о ее бездарности.
-- Когда она желает приступить? -- Филип оставил выпады крестного против Ив без внимания.
-- Думаю сразу, как обзаведется подходящей одеждой. Сам понимаешь, я не разрешу ей появляться в Тренировочном зале в платье.
Крестник Правителя хмыкнул, вспомнив, что только ленивый не видел Евангелину в ее бальном наряде, но ничего не сказал. Мужская одежда дочери Правителя вскоре была готова, и вот наступил день, когда Ив пришла в Тренировочный зал открыто. К ее большому сожалению, отец отправился с ней. Увидев вошедших, Филип прервал занятия.
-- Прошу прощения за вторжение, -- сказал Правитель, -- но я обещал дочери выполнить ее маленький каприз.
Гвардейцы, только сейчас сообразившие, кем является спутник Старикана, застыли в удивлении.
-- Здравствуйте, ваше высочество, -- Филип поклонился. -- Для меня большая честь учить вас.
Ив, раздосадованная присутствием отца, и немного растерявшаяся от такого количества устремленных на нее более чем заинтересованных глаз, холодно кивнула Филипу, обдав его таким ледяным, полным презрения взглядом, что молодому человеку стало не по себе. Он начал лихорадочно соображать, не разозлил ли ее чем-то прошедшей ночью или утром. "Вот это взгляд!", -- пронеслось у него в голове, -- "действительно, как на грязь." Правитель, видя свою дочь в обычном, как он полагал, настроении и смущение крестника, мысленно злорадно рассмеялся. "Жалей, жалей ее, она тебе быстро мозги вправит", -- подумал он. Филип тем временем пришел в себя, и почтительно спросил, будет ли это первый урок или ее высочеству уже приходилось хоть раз брать в руки меч.
-- Приходилось, более десяти лет назад, герцог.
Молодой человек извинился, отошел и быстро вернулся с довольно легким тренировочным мечом, вручил его Ив и пригласил ее на середину зала. Они встали друг против друга, Филип сделал несколько несложных выпадов, которые она, к удивлению зрителей, отбила. Потом предложил нападать ей. Здесь она тоже показала себя неплохо. Филип попросил дочь Правителя выполнить еще пару упражнений на проверку быстроты реакции и остался доволен. Как он и подозревал, у нее были способности.
Правитель наблюдал за происходящим со смешанным чувством. С одной стороны, в душе поднималось недовольство и удивление -- неподобающие женщине занятия дочери, судя по всему, на этом не закончатся. С другой стороны, он ощущал нечто, очень напоминавшее родительскую гордость, чувство, которого он никогда не испытывал. "Девчонка действительно сможет научиться, вот уж никогда бы не подумал!"
С этого дня дочь Правителя стала ежедневно посещать Тренировочный зал. Иногда ее сопровождал отец, иногда специально приставленный человек. Правитель не слишком беспокоился: во время занятий невозможно было остаться наедине. Филип старался не выделять Ив среди других учеников, но это редко получалось, ибо поначалу она сильно отставала от остальных, и с ней приходилось проводить больше времени. Постепенно она научилась столь хорошо владеть мечом, что ему стало гораздо интереснее заниматься с девушкой, оттачивая собственное мастерство. Гвардейцы очень настороженно относились к присутствию на занятиях дочери Правителя. Да, она не была полностью безнадежна, но им все равно казалось -- это пустая прихоть капризной девицы, она просто хочет подразнить Филипа, ну и их заодно. Но время шло, умение Евангелины росло, а в поведении не проскальзывало и намека на кокетство, и гвардейцы стали относиться к ее высочеству если не с симпатией, то с уважением.
Спустя несколько месяцев после первого занятия Правитель пожелал посмотреть на успехи дочери. Филип был очень доволен ею и уверен: она не ударит в грязь лицом. Так и случилось. И Правитель, и присутствующие гвардейцы наблюдали за поединком наставника и ученицы, затаив дыхание. Филип и Ив двигались как в танце, движения отточены, почти грациозны. Девушке, конечно, еще не хватало опыта, да и физически она была слабее своего учителя, но уже сейчас она могла продержаться против него гораздо дольше иных гвардейцев. Зрители, включая Правителя, не удержались от аплодисментов.
-- Получается, ты все же унаследовала от меня хоть что-то.
Правитель неожиданно для себя почти ласково потрепал дочь по плечу. Девушка густо покраснела и не смогла ничего ответить.
-- Спасибо, что настоял на своем, Филип. -- Тот молча поклонился. -- Можете продолжать занятия дальше, если, конечно, Евангелина захочет. Или ты теперь откажешься, раз я не возражаю? -- обратился Правитель к дочери.
Ив, сразу пришедшая в себя от знакомого тона, с вызовом ответила: