-- Зря смеетесь, отец. Я сейчас изрежу себе лицо, тогда вы не скоро сможете найти мне жениха, и нам придется долго жить вместе.
Она поднесла нож вплотную к щеке.
-- Ив, -- почти застонал Филип, -- что ты делаешь? Брось нож, я переживу. Кого удивишь клеймом там, куда я отправляюсь?
-- Нет, нет, нет! Я не позволю ему и дальше уродовать тебя.
Она прижала нож к щеке, из-под лезвия показалась капелька крови. Правитель понял, что девчонка не шутит, и нехотя произнес:
-- Брось нож, его не будут клеймить.
-- Вы даете слово?
-- Да, даю слово: этого не будет здесь, я и отдам приказ, чтобы твоего драгоценного любовника не трогали и по прибытии на место.
Ив отшвырнула нож. Она знала: слову Правителя можно верить. Ее отец, к собственному удивлению почти остывший, бросил:
-- Прощайтесь. Я сейчас позову стражу.
Филип двинулся к Ив, она бросилась к нему на шею и стала целовать в губы. Потом зашептала ему на ухо:
-- Клянусь, что вытащу тебя, не знаю только, как скоро. Прошу, не умирай там, дождись, я все сделаю, чтобы добраться до тебя не слишком поздно.
Он немного отстранился и взглянул ей в лицо. Она была смертельно бледна, веки припухли, глаза покраснели от слез, на щеке алел маленький порез.
-- Ив, я люблю тебя.
-- Я же просила...
-- Ты просила не портить приятные моменты, а этот вряд ли можно к ним отнести.
Она чуть улыбнулась.
-- Что ж, спасибо. Я приду за тобой, ты мне нужен.
Он целовал ее в глаза и губы, а в комнату по приказу Правителя уже входили двое гвардейцев. По странному совпадению ими оказались Шон и Кайл, это их встретил Филип в коридоре и заставил давиться от смеха. Его друзья слышали кое-что через дверь, поскольку ни Правитель, ни его дочь, не сочли нужным понижать голос, но увиденное повергло их в полный шок.
-- Возьмите его и отведите в темницу, пусть запрут в одиночке. В ваших интересах не разговаривать по пути.
Гвардейцы подошли к Филипу с обеих сторон, он попытался отстраниться от Ив, но та не отпускала его.
-- Ив, пожалуйста, -- прошептал он.
-- Нет, нет, не надо, я не смогу без тебя!
Она продолжала цепляться за него. Правителю пришлось вмешаться: он подошел к дочери сзади, взял ее за локти и стал отрывать от любовника. Она начала вырываться, забилась у него в руках, но он крепко держал ее.
-- Отпусти меня... Отдай его мне... Ты только издеваешься над ним, а мне он нужен, нужен! -- повторяла она сквозь слезы, но отец молча продолжал удерживать ее. -- Ненавижу тебя! Как же я тебя ненавижу!
Она безуспешно попыталась вырваться в последний раз и бессильно осела на пол. И Филип, и Шон с Кайлом, пожалуй, с одинаковым ужасом взирали на эту сцену, не двигаясь с места.
-- Вы все еще здесь? -- прикрикнул на них Правитель, поднимая голову от рыдающей на полу дочери. -- Убирайтесь с ним отсюда!
Гвардейцы с некоторыми усилиями вытолкали Филипа из кабинета и закрыли за собой дверь.
Кайл с Шоном вели крестника Правителя по направлению к темнице, выбирая наиболее длинный и безлюдный маршрут. Гвардейцы не стали брать его под руки или обнажать мечи, просто шли по обе стороны, и никто бы не заподозрил, что эта троица -- арестованный и два конвоира. Филип оценил тактичность друзей, но говорить об этом не стал.
-- За что он так с тобой? Неужели из-за нее? -- нарушил молчание Кайл.
-- Он же запретил вам разговаривать, -- сказал Филип, опасаясь за них.
-- Тебе он тоже кое-что запретил, насколько мы помним, -- проговорил Шон.
Филип решил, что играть в молчанку глупо и не стал тянуть время.
-- Да, из-за нее, -- ответил он. -- Но она ни в чем не виновата. Сами видели, как он с ней обращается.
-- Да уж... -- с жалостью протянул Кайл, -- Но почему, кого он для нее ищет? Чем ты-то плох?
-- Ребята, -- вздохнул Филип, -- вы просто не все обо мне знаете...
-- Ты не тот, за кого себя выдаешь? -- с плохо скрываемым интересом спросил Шон.
-- Я действительно герцог Олкрофт, по крайней мере, по рождению, -- Филипу не хотелось говорить друзьям всю правду, но он собирался попросить их об услуге, а значит, они имели право знать. -- Просто до того как появиться во дворце, я десять лет разбойничал на большой дороге.
Гвардейцы от неожиданности даже остановились. Кайл хотел что-то сказать, но впереди показался идущий навстречу важный пожилой придворный, и они отправились дальше в молчании. Поравнявшись со старичком, друзья церемонно раскланялись. Когда коридор снова опустел, Шон не выдержал.
-- Разбойничал, говоришь? -- сказал он со смешком. Ему не верилось, что друг говорит серьезно. -- И как тебя тогда звали? Не Жеребец, часом? О нем как раз с весны ничего не слышно.
-- Мне не до смеха, Шон, -- вздохнул Филип. -- Ты угадал, именно так меня тогда и звали.
Гвардейцы с еще большим удивлением уставились на него, потом Шон весьма длинно выругался, а Кайл не совсем по делу спросил:
-- А она знает?
Филипа такой вопрос почему-то не удивил, и он ответил:
-- Она знала с самого начала, как только я здесь появился.
Кайл от этого откровения снова встал как вкопанный. В этот момент из боковой двери выпорхнули четыре молоденькие служанки. Они увидели мужчин, заблестели глазами и захихикали, глядя преимущественно на Филипа. Он подмигнул им.
-- Девочки, сейчас еще утро, идите, занимайтесь своими делами, о другом поговорим вечером.
Девушки расхохотались, а одна из них, самая бойкая, ответила:
-- Мой лорд, для вас я свободна круглые сутки!