-- Филип... предупредил о вашей подозрительности, моя леди, и на этот случай просил передать: он никогда не забудет первой встречи у родника и ваших слов про его глаза.
У Ив камень упал с души: отец ничего не знал и не мог знать об их встрече на полянке у ручья. Ее даже слегка затрясло от пережитого напряжения, она тяжело оперлась обеими руками о стол.
-- С этого и нужно было начинать. Поднимемся на галерею, не думаю, что сюда кто-то войдет, но вдруг...
Они взошли наверх по лестнице, находившейся у самой входной двери. Теперь, если кто-то и заглянет в библиотеку, они увидят его раньше, чем он -- их.
-- Так что он просил передать мне?
-- Ваше высочество...
-- Не называй меня так, когда мы одни, все эти титулы -- пустая трата времени. Говори короче и по делу.
Ив видела, что совсем заклевала Кайла, но сейчас ей нужно быстрее получить информацию, время для вежливости придет потом, если в библиотеку никто не зайдет.
-- Он просил помочь вам выбраться из столицы.
-- Хорошо, помощь мне понадобится, но не раньше чем через месяц. -- Примерно тогда Правитель собирался покинуть столицу, но Ив решила пока не распространяться столь подробно о своих планах. -- Ты справишься один или твой друг Шон присоединится?
-- Филип просил нас обоих, и если вы не возражаете...
-- Не возражаю. Нам нужно встретиться всем втроем как можно скорее и поговорить. Сможете прийти сюда завтра в это же время?
-- Да, мы в карауле с утра, вечером свободны.
-- Прекрасно, -- она замолчала, потом, придав голосу мягкости, произнесла: -- Я должна извиниться перед тобой за свой тон. Прости! Старик не сказал мне, откуда узнал о нас с Филипом, и я подумала...
-- Вам не нужно ни за что извиняться, ваше...
Кайл вспомнил ее слова насчет титула, осекся и покраснел. Ив стало его жаль.
-- Кайл, пожалуйста, -- начала она еще более мягко, просительно заглядывая молодому человеку в лицо, -- понимаю, это трудно, но постарайся забыть, кто я такая. Относись ко мне как к подруге твоего друга и попроси Шона, чтобы он вел себя также. Иначе мы будем постоянно спотыкаться о титулы, краснеть и извиняться. А нам нужно многое обсудить. Я должна вытащить Филипа, он попал на каторгу из-за меня. Собственная участь меня не волнует, но его жизнью я рисковать не могу.
Она закончила, улыбнулась и погладила гвардейца по руке, лежавшей на перилах галереи. Кайл мучительно покраснел, но нашел в себе силы посмотреть своей собеседнице в глаза.
-- Мы все сделаем, чтобы помочь ему... и вам. Можете на нас рассчитывать.
-- Спасибо! -- Ив все больше успокаивалась. -- Ты не представляешь, что для меня означает ваша помощь. Впрочем, давайте поговорим подробнее завтра, втроем.
-- Мы будем здесь с Шоном в семь вечера.
-- Отлично! Тогда до встречи.
Кайл вернулся в казармы с таким потерянным видом, что Шон, сидевший с несколькими гвардейцами за общим столом в компании бутылок и кубков, сразу спросил:
-- Опять не удалось поймать райскую птичку?
-- Нет, удалось, я все передал. Она ждет нас завтра вечером в библиотеке.
-- А почему у тебя лицо такое? -- спросил один из гвардейцев.
-- Неужели заметно? -- удивился Кайл.
-- Выглядишь, будто Старикан распекал тебя целый час -- заржали его друзья.
-- Это было гораздо хуже, -- ответил Кайл страшным шепотом, делая большие глаза. -- Она чертовски похожа на отца, во всяком случае, когда злится.
Он сел за стол и потянулся за бутылкой.
-- И чем же ты ее разозлил? -- ухмыльнулся Шон. -- Непочтительно отозвался о нашем общем знакомом? Или слишком почтительно -- о ее папаше?
-- Она заметила, как я за ними наблюдал. Решила, что Старикан все узнал от меня.
-- Ох, в этом случае представляю, каково тебе пришлось, -- усмешка исчезла с лица Шона, он с сочувствием похлопал друга по спине.
-- Ну, теперь все позади, -- сказал Кайл, -- она потом оттаяла, даже извинилась. И сразу стала такой... -- его глаза начали приобретать традиционное для разговоров о дочери Правителя мечтательное выражение.
-- Эй, остановись! -- зашумели гвардейцы. -- Мы-то решили, ты излечился от своей дури!
Кайл посмотрел на них, будто просыпаясь.
-- Думаю, излечился, -- ответил он. -- Эта девица не по мне, такой накал страстей меня просто уничтожит.
-- Филип, похоже, с ней легко управлялся, и ей это нравилось, судя по тому, как она в него вцепилась тогда в кабинете Старикана, -- сказал Шон, потом задумчиво добавил: -- Не хотел бы, чтоб ко мне какая-нибудь так привязалась, слишком большая ответственность.
-- Если Филип действительно был тем, кем вы с Кайлом говорите, он был, ему не составит труда с любой управиться, -- заметил один из гвардейцев.
Вечером следующего дня Шон с Кайлом в условленное время пришли в библиотеку. Там никого не было. Внезапно один из стеллажей с книгами отъехал в сторону, и в открывшемся проеме показалась дочь Правителя. Она молча поманила их за собой. Гвардейцы вошли, потайная дверь закрылась, и они оказались в темном потайном проходе, освещенном лишь небольшой масляной лампой, стоявшей в маленьком углублении в стене.
-- Так это правда! -- громким шепотом воскликнул Шон, от удивления забывший о приличиях. -- Все эти ходы действительно существуют!
-- Мне тоже здесь сразу понравилось, -- усмехнулась Ив. -- Но злоупотреблять этим не стоит -- затягивает. Я бродила по лабиринту почти десять лет и не могу сказать, что мой характер или отношение к людям от этого улучшились.
-- А мы думали, Филип пошутил, когда сказал, что вы следите... -- Шон замялся.
-- Когда это он вам сказал? -- насторожилась Ив.
-- Когда мы отводили его в темницу, -- ответил Кайл.
-- Та-ак, значит, это вас старик вызвал тогда в кабинет? -- Ив почувствовала сильную неловкость.
Друзья Филипа кивнули. Девушка пристально всматривалась в их лица, стараясь в тусклом свете разглядеть, как она ожидала, насмешку, но не увидела ничего, кроме смущения и сочувствия.
-- Ну что ж, господа гвардейцы, -- сказала она наконец, -- раз уж вы видели меня во время столь душераздирающей сцены, и, скажу по секрету, не разыгранной, а вполне искренней, хотя и странной для Ледяной девы (при этих словах Кайл встрепенулся, но Ив не позволила ему перебить себя), думаю, вы вполне можете обращаться ко мне на "ты" и называть Ив.
-- Как скажешь, Ив, -- ответил Шон. Он давно не интересовался дочерью Правителя как женщиной, и ее прямота ему понравилась. Это позволяло говорить по-деловому, как с мужчиной, а не заниматься плетением словес, которое обожали придворные дамы. -- Ты можешь сказать, какая конкретно помощь тебе понадобится?