-- Думаю, ты все прекрасно понимаешь. Я не доверяю тебе. Подозреваю, ты только и ждешь возможности сбежать, -- Правитель вздохнул. -- Я не могу отложить поездку до грядущей свадьбы и не могу на время своего отсутствия посадить тебя в темницу: это вызовет ненужные разговоры. Сплетни и так уже пошли, после того, как мальчишка внезапно исчез, а ты стала похожа на скорбное привидение. Единственный способ не спускать с тебя глаз и не давать повода для новых измышлений -- взять с собой. Так что готовься к путешествию.
-- Хорошо, -- ответила Ив, подумав про себя, что давно уже готовится.
Девушка встала, собираясь уйти. Правитель, желавший во что бы то ни стало вывести ее из себя, решил прибегнуть к последнему средству.
-- Почему ты никак не можешь выкинуть парня из головы? Сама же сказала, что не любишь его.
-- Меня мучает совесть, ведь он попал на каторгу из-за меня.
Ив высказала то, что, по ее мнению, было доступно пониманию отца. Она совершенно не желала вступать с ним в споры по поводу природы своих чувств, их наличия или отсутствия.
-- Ив, я прекрасно помню, как ты вела себя здесь, в этом кабинете, месяц назад. Это очень мало походило на муки совести.
-- Отец, это так лестно, спустя двадцать с лишним лет вы стали называть меня уменьшительным именем! Видимо, неспроста, но я не могу понять почему и, честно говоря, не хочу. И мне непонятна цель расспросов о моем отношении к вашему крестнику. Что изменится, если я признАюсь в любви к нему? Ничего, уверена. Скажите прямо, чего вы от меня хотите, я все сделаю, как и обещала вам.
Правитель, наконец, достиг своей цели. Ив, разозленная его вопросами, плохо себя контролировала, и ее тон стал менее бесстрастным. Появление хоть каких-то эмоций в голосе дочери очень обрадовало отца.
-- Ну наконец-то! -- воскликнул он. -- Мне уже стало недоставать твоей строптивости.
Девушка с нескрываемым удивлением смотрела на него.
-- Ив, я всего лишь хочу услышать правду, -- продолжал Правитель. -- Ты знаешь, я неплохо разбираюсь в людях, поэтому мне странно видеть твое поведение и слышать уверения, будто ты не влюблена.
-- Ваше величество, вы презираете физические отношения между мужчиной и женщиной и, насколько я понимаю, очень редко этим занимаетесь, зато компенсируете недостаток каким-то извращенным сексом на уровне рассудка и эмоций. У меня сейчас ощущение, будто вы заставляете меня раздеться перед вами и заняться самоудовлетворением.
Правитель, довольный возвращением к дочери ее норова, никак не отреагировал на дерзкие слова.
-- Пусть так, -- сказал он, -- но мне нужна правда.
Ив взяла себя в руки и спокойно ответила:
-- Хорошо. Вот вам правда. Я не люблю Филипа, ибо он мне не брат и не друг, он -- мой мужчина. А я не верю в любовь между мужчиной и женщиной. Никогда не видела ее в реальной жизни, только слышала невероятные истории и читала глупые сказочки, каждая из которых кончается либо пафосной смертью любовников на пике страсти, либо свадьбой. Но ни одна из них не повествует о том, как они через пару-тройку лет надоели друг другу хуже горькой редьки и стали искать утешения в чужих постелях, что я лично наблюдала очень часто. Реагирую я так на отсутствие Филипа, потому что сейчас он мне нужен, нужен почти как воздух. Каждая ночь без него -- это такая пытка, какой вам никогда не придумать. Впрочем, поскольку я переживаю это по вашей воле...
Она замолчала. Правитель смотрел на нее с состраданием.
-- Ты его все же любишь. В этом ты пошла в мать, жаль...
-- Думайте, что хотите! -- Ив в ярости махнула рукой. -- Я ухожу складывать вещи.
Она стремительно вышла из кабинета, хлопнув дверью, которую вырвала из рук ошарашенного гвардейца.
Правитель, оставшись один, довольно захихикал. "Девчонка унаследовала еще и мое самообладание", -- подумал он, -- "трудновато оказалось вывести ее из себя. Ну, теперь в дороге скучать не придется!" Потом мысли его перепрыгнули на Филипа. "Освободить, что ли, парня? Он в копях уже месяц... нет, меньше, дорога занимает около семи дней. Некоторые теряют там человеческий облик за пару недель, но ему, пожалуй, это не грозит, слишком гордый. Пусть-ка полгодика кайлом помашет вместо меча... Да, шесть месяцев, столько же, сколько меня за нос водил."
Вечером того же дня Ив встречалась с Шоном и Кайлом. Гвардейцы отдали ей деньги, вырученные за вторую порцию драгоценностей, и сообщили, в какой гостинице они встретятся в день отъезда. Когда с делами было покончено, Кайл спросил:
-- У тебя сегодня что-то было со Стариканом?
-- Друзья рассказали? -- хмыкнула Ив.
-- Да.
-- Вывел меня из себя изрядно. Не понимаю, за что вы его так любите? Но хорошо, что ты напомнил, я должна вас предупредить об одном маленьком изменении в плане. -- Гвардейцы внимательно слушали. -- Старик приказал мне ехать с ним, не желает оставлять одну, не доверяет. Поэтому накануне отъезда я серьезно заболею, но вы не беспокойтесь, к назначенному времени буду в порядке. Ему придется запереть меня в помещении, где, по его мнению, нет выхода в потайные ходы. Надеюсь, это будет Западная башня. Мне удалось убедить его, что там всего одна дверь, которую он заделал. Дальше действуем по плану.
-- Но ведь он приставит кого-то ухаживать за тобой, -- сказал Кайл.
-- Я попрошу пригласить мою старую няню. Старушка очень привязана ко мне, и это послужит отцу гарантией, что она не разгласит подробности моей порочной связи, которые я могу случайно выболтать в бреду. Няню я уговорю подыграть мне, тогда о побеге вряд ли станет известно раньше, чем дня через три, а, скорее всего, она продержится дольше. Я уверена: папочка ничего ей не сделает. Она слишком стара и умеет неплохо прикидываться выжившей из ума.
-- Хорошо придумано, -- проворчал Шон, все больше проникавшийся к дочери Старикана, при этом, как ни странно, все меньше обращавший внимание на ее заметно потускневшую внешность. -- Ты по-прежнему не хочешь, чтобы тебя кто-то сопровождал?
Они уже обсуждали эту тему, но Ив не желала подвергать гвардейцев риску, а посторонним не доверяла.
-- Нет, Шон, справлюсь сама, спасибо.
-- А если нарвешься на разбойников?
-- Только не на Южном тракте!
-- Откуда такая уверенность?
-- А как ты думаешь? -- ироничная улыбка скользнула по губам Ив. -- Я же не зря полгода спала с самым известным из них.
-- А он знал, что все это только для сбора информации? -- не удержался от шутки Кайл.
Ив снова улыбнулась.
-- Остроумно, Кайл, жаль, нет времени продолжить в том же духе. Что же до Южного тракта, разбойников там не бывает по целому ряду причин: местность слишком открытая, из товаров возят в основном уголь с копей, много солдат из-за каторжных, да еще примета плохая, потому как ведет дорога сами знаете куда.
-- И все же... -- начал было Шон, но Ив перебила его:
-- Спасибо, я твердо решила.
Рано утром накануне отъезда в Восточные провинции Ив приняла приготовленное заблаговременно снадобье. Спустя полчаса у нее началась лихорадка. Она выждала еще пару часов и послала служанку за Правителем. Тот, услышав о болезни дочери, поспешил к ней.
Он застал Евангелину лежащей в постели. Она хрипло, с трудом дышала, ее бил озноб, на щеках горел лихорадочный румянец, волосы слиплись от пота.
-- Что с тобой? -- спросил Правитель, глядя на нее с некоторым недоверием.
-- Не знаю. Со мной такого раньше не случалось, -- ответила девушка, потом нехотя добавила: -- Надеюсь, это не нервная горячка.
-- Когда это началось?
-- Я еще вчера вечером чувствовала себя неважно, а сегодня утром проснулась и не смогла встать с постели.
-- Я немедленно пришлю к тебе придворного лекаря, так что если ты это разыгрываешь...
-- Присылайте кого хотите, отец, хоть палача. Если не верите, потрогайте лоб.