-- В общем, связался я с одной бабенкой, которая любит в постели верховодить...
Далее последовало разукрашенное смачными подробностями повествование о мучениях и пытках, пережитых во имя любви. Кендрик смеялся до колик, чуть ли не по земле валялся и даже думать забыл о своих подозрениях. Когда рассказ был окончен, благодарный слушатель еще немного посмеялся и спросил:
-- И что же, ее брат-кузнец при всем этом присутствовал?
-- Нет, конечно. Зачем нам кузнец? Его дело маленькое: приковал-расковал, с остальным мы сами справились, кузнец нам был не нужен.
У Кендрика не осталось сил смеяться. Ив, красная от сдерживаемого смеха (она полагала, что мальчишке рановато еще бурно веселиться над такими историями), сказала:
-- По-моему, дядя, лучше контрабандой заниматься, чем такими непотребствами!
Филип расхохотался, Кендрик только застонал.
-- Ой, ребята, вы меня совсем уморите, как я только мог подумать, что ты с каторги сбежал? Хотя с другой стороны: запястья сбиты и вид у тебя заморенный, -- он посмотрел на Филипа. -- Ну, теперь-то я понимаю, почему.
-- Вот я ей расскажу, что обо мне люди думают, когда видят после ее ласк, она тоже посмеется.
Путники двинулись дальше. Вскоре Кендрику нужно было сворачивать с тракта к своему поместью. Он пригласил новых друзей заехать к нему в гости, дабы посидеть и выпить как следует, но Филип с благодарностью отказался, сославшись на то, что сестра места не находит, беспокоится о сыне. Они распрощались. После этого молодые люди довольно долго ехали молча, не желая, чтобы их разговор достиг посторонних ушей. Наконец Филип проговорил:
-- Еле проскочили. Хорошие у тебя вассалы: и повеселиться не дураки, и бдительные. Жаль, не удастся выпить с Кендриком.
Ив усмехнулась.
-- Проскочили только благодаря твоему зубоскальству. Поначалу я испугалась, что ты за меч схватишься...
-- Нет, убивать я бы его не стал. Тело вызвало бы лишние подозрения, да и не убиваю я без крайней необходимости...
-- Успокоил! Кендрика я бы и не дала в обиду: в детстве он мне нравился.
-- Как ты печешься о своих вассалах! -- улыбнулся Филип. -- Надеюсь, он забудет об этой встрече. Не хватало еще, чтоб старик узнал о подозрительной парочке, путешествующей по землям дочери.
-- Да, чем дальше отсюда он будет искать, тем лучше.
Потом Ив стала выпытывать у Филипа, что из рассказанной им истории ему приходилось испытывать на собственной шкуре.
Дальнейшее путешествие проходило без приключений. Утром шестого дня они въехали в Лес. Когда потревоженные ветви сомкнулись за ними, оба почувствовали себя гораздо спокойнее. Ехать верхом было трудно из-за густого подлеска и обилия лиан: жимолости, хмеля, дикого клематиса. Их стебли, перекрученные между собой и напоминающие толстые веревки, тянулись от земли к ветвям деревьев, образуя почти непроходимые дебри. Путникам пришлось спешиться. Филип не хотел пускать в ход меч, дабы не оставлять следов, и в некоторых местах им приходилось с большим трудом пробираться через заросли, иногда далеко обходя совсем уж непроходимые участки. Лес производил величественное впечатление: в той части, по которой они шли, росли огромные буки с гладкими пепельно-серыми стволами и мощными, похожими на извивающихся толстых змей, корнями. Им на смену пришли могучие дубы, каштаны с рельефной трещиноватой корой и гигантские сикоморы с пятнистыми стволами. Стояла поздняя осень, листья облетели, и солнце беспрепятственно светило сквозь колышущиеся голые ветви, оставляя яркие пятна на медно-рыжем ковре опавшей листвы.
Постепенно стал чувствоваться небольшой подъем.
-- Приближаемся к взгорью? -- спросил Филип.
-- Нет, до него еще далеко, но лес скоро изменится, -- ответила Ив.
И точно, подлесок редел, лиственных пород становилось все меньше, стали появляться первые сосны. Вскоре путешественники снова смогли ехать верхом, что было очень кстати, ибо подъем стал круче. Теперь их окружали невероятно высокие сосны, чьи мощные стволы, серые снизу, а выше медового цвета, уходили в облака. Ветер пел где-то наверху, играя в их кронах, солнечные лучи заливали все вокруг, а воздух был напоен хвойным ароматом. Серо-желтая гамма и устремленные вверх древесные колонны с детства напоминали Ив величественный готический собор. Она наслаждалась забытым ощущением. Филип с интересом оглядывался по сторонам, потом задрал голову к небу.
-- Красиво здесь... Когда я был в Лесу, так далеко не забирался. Интересно, смог бы я сам найти озеро?
-- Может, и смог бы. Мой тайник в дворцовом саду ты очень быстро обнаружил. А если бы нашел дом, притащил бы туда свою шайку?
-- Нет, такое убежище не для шайки. Даже не знаю, что бы я стал делать...
-- Неужели остался там жить один, отшельником? -- с ехидством поинтересовалась Ив. -- Вот был бы сюрприз, если б я сбежала от отца и приехала сюда!
-- Да, сюрприз получился бы что надо, -- усмехнулся он. -- Только ты бы не обрадовалась, а попыталась меня выставить.
-- Попыталась бы? Много о себе возомнил! Я бы тебя запросто выставила.
-- Ну и что? -- рассмеялся он. -- Потом сама умоляла бы вернуться, стоило бы мне пару раз показаться без рубашки. Или искупаться при тебе голышом.
-- Какая наглая самоуверенность! -- проговорила она сквозь смех, прекрасно осознавая его правоту.
-- Не более наглая, чем твоя, моя радость, -- пришла его очередь ехидно улыбаться.
Было далеко за полдень, когда лес кончился, и они достигли скал. Ив знала, где они находятся, пещера была в нескольких часах пути. Они добрались туда, когда солнце уже село, и решили переночевать у входа, а на остров перебраться утром.
-- Поздравляю, Фил, мы сделали это, -- прошептала Ив, укладываясь спать на земле рядом со своим мужчиной.
Отблески костра играли на ее несколько округлившихся и зарумянившихся щеках, а в глазах плясали язычки пламени. Филип обнял подругу.
-- Да, у нас получилось. Даже не верится. Я уже который день боюсь, что это сон и меня вот-вот разбудит стук по проклятому тазу в бараке.
-- Не думай об этом, милый, все позади.
Он крепче прижал ее к себе, и так они лежали, пока не заснули. Утром, как и в предыдущие дни, беглецы проснулись от холода. Костер погас, солнце еще не взошло, но предрассветные сумерки уже вступили в свои права.
-- Я хочу тебе кое-что показать, -- сказала Ив, -- пойдем в пещеру налегке, оставим лошадей здесь.
Они подошли к входу, скрытому занавесом дикого винограда. Пришлось немного поработать мечами, прореживая разросшуюся за столько лет завесу. Неподалеку на каменном выступе лежала связка факелов, Ив взяла один, пошарила на каменной "полке" рукой, нашла огниво и высекла огонь. Факел задымил и зачадил, но его света хватало, чтобы двигаться вперед. Они прошли десяток метров, и девушка свернула в один из узких боковых проходов. Это оказался даже не проход, а скорее расселина в скале, по которой нетрудно было подняться наверх.
-- Мы сможем попасть на вершину? -- поинтересовался Филип.
-- Да, мы уже почти там, -- ответила Ив.
Очень скоро они выбрались на поверхность, представляющую из себя каменистую равнину, покрытую травой. Вокруг каменного острова стоял сплошной туман. Беглецы будто находились в комнате с серыми стенами без окон.
-- Здесь почти всегда туман, -- сказала Ив, -- но я надеялась -- нам повезет, и он ненадолго рассеется.
-- Если посидим тут и подождем восхода, то, может, и рассеется. Я уже чувствую предрассветный ветерок, -- отозвался Филип. -- Ты не замерзла?
-- Нет, только волосы уже стали намокать от сырости.
Они устроились неподалеку от того места, где вылезли на поверхность. Теперь уже и Ив ощущала слабое дуновение. Становилось все светлее, наконец, предрассветные сумерки сменились светом, а серые туманные стены стали молочно-белыми. Ветерок окреп, и через несколько мгновений туман начал рассеиваться, будто кто-то поднимал вверх тяжелые, набрякшие влагой занавеси. Беглецы сидели на вершине, немного возвышавшейся над остальным взгорьем. Впереди расстилался простор озера, сверкающий слюдой под первыми лучами солнца, сзади, насколько хватало глаз, пятнистой мохнатой шкурой тянулся Лес.
-- Вот это вид, просто дух захватывает! -- восхитился Филип.
-- Я любила подниматься сюда, когда мы с мамой бывали на озере. Как-то раз случайно нашла эту расселину, играя в пещере, -- задумчиво сказала Ив. -- За все эти годы во дворце я и забыла, насколько здесь красиво...