-- Да мало ли, что они твердят! У каждой из них есть какой-то пунктик. Меньше внимания обращай. Если б она так нуждалась в самоутверждении, до тебя у нее знаешь сколько мужиков перебывало бы? А ты, небось, там первым оказался, счастливчик?
Филип невольно улыбнулся, вспомнив приятный момент.
-- Ну, точно, вон, физиономия стала как у сытого кота!
-- Кстати, Филип, -- Кайл хватил лишнего, и его понесло, -- не сочти за наглость, но уж очень хочется спросить...
-- Ну, спрашивай.
-- У тебя действительно такой большой?
-- О-о-о, и ты об этом! Показывать не буду.
-- Да мы и сами смотреть не хотим, ты так скажи.
Филип развел руки на приличное расстояние.
-- Не врешь?
-- Спросите у вашей подруги, раз каждый день с ней видитесь!
-- И что, все твои женщины могли?..
-- Да нет, конечно. Я потому и перетрахал полстраны: все искал, какой смогу целиком засунуть.
-- Ну и?..
-- Ну и не нашел, пока во дворец не попал.
-- Хочешь сказать: только Евангелина может...
-- Да, да, только эта маленькая извращенка может принять его целиком! Причем иногда мне кажется, что ей этого мало... Ну вот, опять встал.
Гвардейцы невольно дернулись, чтобы посмотреть, Филип ухмыльнулся.
-- Да пошутил я, какое там встал после такой дозы спиртного.
-- Слушай, но если только с ней у тебя все нормально происходит, она имеет полное право задирать нос и вертеть тобой как хочет! -- заметил Кайл.
-- Но врать мне она не имеет права!
-- Да в чем она тебе соврала?
-- Она не сказала, чего мне будет стоить женитьба на ней.
-- Скажи еще, она обманом тебя на себе женила! -- покатились со смеху гвардейцы. -- Филип, да ты зажрался: жена -- первая красавица Алтона, богачка родовитая, на все ради тебя готова и в постели хороша как никто, чего не хватает? Ну, не нравится ей болтать о любви, так ведь дела слов важнее. Или тебе подавай женушку, которая по сотне раз на дню станет твердить, что любит, и при этом десяток любовников ублажать, как только ты отвернешься?
-- Она должна была рассказать про эти чертовы условия.
-- Да видя, как ты реагируешь, не удивительно, что не рассказала. Ты б уперся и отправился на виселицу, гордый и непобежденный!
-- Все меня жизни учат: сначала Старикан, теперь еще вы взялись! И нечего принцесску защищать. Нравится она вам, вот и трахайтесь с ней, а мне надоело.
-- Да что нам там делать после тебя? -- заржали гвардейцы. -- И ты-то, горемыка, куда денешься?
-- К девкам пойду.
-- Будто раньше не ходил? Подходящую так и не нашел.
-- Зато их много. Разнообразие все компенсирует.
-- Ну, давай-давай, упрямец! Только имей в виду: если женушка прознает, живо тебе половину мечом отхватит.
-- Об этом можно не беспокоиться: слишком гордая.
-- Как и ты. Трудновато вам будет ужиться!
Вскоре Филип стал проявлять явные признаки недотраха, но ничего по этому поводу не предпринимал, кроме увеличения дозы спиртного. Шон с Кайлом, видя, что другу становится все хуже, еще несколько раз пытались поговорить с ним, но он лишь огрызался. Тогда гвардейцы решили побеседовать с Евангелиной. Улучив момент, они подошли к ней после очередной тренировки.
-- Ваше высочество, разрешите с вами поговорить... -- начал Шон.
-- Приходите ко мне в башню через час, -- ответила она вполголоса, не желая привлекать лишнее внимание.
В назначенное время друзья сидели в гостиной Южной башни.
-- Давайте без титулов, -- сразу попросила их дочь Правителя. -- И еще: спасибо за попытку тогда, на дороге в лесу.
-- Не стоит благодарности, жаль, что не удалось, -- ответил Кайл.
-- Так о чем вы хотели поговорить? -- девушка была спокойна, на губах у нее играла вежливая улыбка.
Гвардейцы переглянулись, не решаясь начать.
-- Надеюсь, не о вашем друге? Я слышала, он теперь живет у вас в казармах.
Ив переводила взгляд с одного молодого человека на другого.
-- Вообще-то, о нем, -- признался Шон.
-- Мне эта тема неинтересна.
-- Но вы же муж и жена...
-- На бумаге, -- девушка нахмурилась. -- И что такого случилось? Он допился до белой горячки? За снадобьем пожаловали?
-- Пока не допился, -- ответил Шон. -- Судя по всему, он скоро отправится в город.