-- Я только хочу, а ты их имел. Сотнями.
-- Да, но теперь я только твой! И навсегда таким останусь. А ты досталась мне девственницей, а теперь хочешь стать шлюхой.
Ив чувствовала себя отвратительно. Ей было дурно от ревности. Она хотела сделать ему больно еще и еще раз, но в то же время все больше жалела его, видя, что ее усилия приносят плоды. Хотелось остановиться, обнять и успокоить его, но она не могла заставить себя сделать это. В то же время ее раздирало желание ранить его еще сильнее, причем она чувствовала: причиненная ему боль мучительно отдается в ее душе.
-- Если хочешь, иди. Развлекайся, -- не дождавшись ответа, вздохнул Филип. -- Как хочешь. С кем хочешь.
-- Правда? Ты мне разрешаешь? -- ее тон был на удивление деловым. -- Но после этого ты ко мне не притронешься?
-- Куда я денусь? Не желаю больше по девкам ходить. Пробовал -- не вышло. Иди, не тяни, пока я не передумал. Только ребятам ничего не говори, мне и так хватает позора.
Девушка не двигалась с места, по-прежнему не в силах преодолеть внутренний разлад. Наконец, чтобы хоть как-то выплеснуть душившие ее отвратительные эмоции, она изо всех сил заколотила кулаками по постели.
-- Не могу так! Не знаю, что со мной! Ненавижу тебя и не могу без тебя, готова убить тебя и умереть за тебя! Это невыносимо, невыносимо! -- выпалила она горячечным шепотом.
Филип быстро повернулся к ней, схватил, прижал к себе.
-- Успокойся, не говори ничего, выкинь все из головы! Теперь я знаю.
Она напряглась, отстранилась и стала колотить его в грудь кулаками.
-- Что ты знаешь? Что? Что?
Каждый вопрос сопровождался ударом.
-- Ну, избей меня, наставь синяков, давай, можешь по лицу, не стесняйся, -- засмеялся он.
Она перестала колотить его и, обессиленная, заплакала злыми слезами, уронив голову.
-- Энджи, девочка моя, -- он поцеловал ее в макушку. -- Никуда ты от меня не денешься, также как и я от тебя. Успокойся и забудь обо всех моих женщинах. Я сам давно уже их забыл, после первой же ночи с тобой.
Она, наконец, почувствовала, как бессильная злоба уходит, отпускает ее, и прижалась к Филипу, стала лихорадочно покрывать поцелуями его грудь, плечи, лицо.
-- Я скажу тебе, ты давно хочешь это услышать... А я теперь понимаю, что действительно это чувствую, но, Боже мой, какое это ужасное чувство! Я его ненавижу, ненавижу, но... я люблю тебя! -- и она разрыдалась еще сильнее.
Он прижал девушку к себе, теперь уже абсолютно счастливый, и прошептал ей на ухо:
-- Могла не говорить, теперь я и сам все понял.
Утром Шон и Кайл, необычайно довольные, сидели на кухне и смаковали подробности прошедшей ночи. Дверь открылась, в обнимку вошли Филип с Ив. Гвардейцы в изумлении уставились на них.
-- Что это с вами? -- полюбопытствовал Шон.
-- А что? -- расплылся в улыбке Филип.
-- Вы просто сияете! Натурально, по-настоящему, -- хмыкнул Кайл.
-- Скажи им, если хочешь, -- хихикнула Ив.
-- Энджи ночью призналась мне в любви, -- еще солнечнее заулыбался Филип.
Шон и Кайл с недоумением переглянулись и уставились на них как на сумасшедших.
-- Ну, наконец-то! -- пробормотал Кайл, качая головой. -- Вняла голосу разума. А ведь я почти полтора года назад заметил, что ее высочество втрескалась.
-- Вы точно ненормальные, оба, -- не сдержался Шон. -- Не удивительно, что Старикан от вас бесится.
Ив и Филип разразились глупым смехом.
-- Мы, конечно, очень рады за вас, -- продолжал Шон. -- Понятное дело, медовый месяц каждые полгода -- это интересно, но сейчас вы как-то не вовремя. У нас могут возникнуть проблемы.
-- Видишь, милая, количество не имеет значения, -- веселился Филип. -- Можешь себе представить, чем они занимались всю ночь, а ворчат с утра как твой старик.
-- Шон, ты должен всерьез задуматься о карьере Правителя, -- проворковала Ив. -- У тебя для этого есть все данные, поверь моему опыту.
-- Не беспокойтесь, ребята, все под контролем, -- Филип поцеловал жену. -- Теперь мы просто обязаны преуспеть.
До приезда Армана оставалась неделя, и они стали активно готовиться к операции. Для начала наведались к снятому королем дому. Он находился не так уж далеко от их жилища, по другую сторону главной площади, в более богатых кварталах. Небольшой двухэтажный особняк выходил на оживленную днем и ночью улицу. Проникнуть внутрь им не удалось, ибо окна защищали кованые решетки, но, судя по строгому внешнему виду дома, планировка не грозила оказаться чересчур запутанной.
-- Я попробую залезть внутрь через чердак под утро, тогда народ уже такой нагулявшийся, что наверх смотреть не будет, -- предложил Филип, когда они обсуждали увиденное. -- А как только появятся слуги, охмурю служанку, и она откроет как-нибудь ночью дверь. Не возражаешь, милая?
Ив милостиво кивнула, вызвав недоумение Шона и Кайла.
Филипу удалось забраться в дом через крышу, планировка действительно оказалась несложной. За пару дней до приезда короля в особняке появились слуги. К огорчению Филипа и удовольствию его жены все служанки оказались немолоды и некрасивы. Ему быстро удалось познакомиться с разбитной здоровенной посудомойкой, которая была помоложе остальных и явно страдала от обделенности мужским вниманием. Филипу даже не пришлось смягчать свой образ, вызывавший стойкое отвращение у большинства женщин. Посудомойке он вполне годился: здоровый мужик, лет на пятнадцать моложе ее. Однажды она увидела Филипа с Ив и стала плотоядно выспрашивать, что это за юноша ходит с ее кавалером. Тот, изрядно веселясь, представил даме своего "племянника". Ив прикинулась в высшей степени заинтересованной и начала, притворно краснея и заикаясь, нести чушь про опытных зрелых женщин. Посудомойка млела, а Филип втихаря давился от смеха, но в конце концов ему пришлось послать "племянника" подальше и устроить своей даме сцену ревности. Это очень помогло приостановить стремительное развитие романа, ибо служанка так настаивала, что придумывать причины, по которым он пока не мог слиться с ней в порыве страсти, становилось все труднее.
...Прошло три дня, с тех пор как Арман прибыл на Остров Наслаждений, и однажды вечером он увидел Ив. Это произошло в том самом кабаке на главной площади, носившем поэтичное название "У черта на куличках". Филипа не было, он развлекал посудомойку, а Ив отправилась ужинать с гвардейцами. К концу вечера он собирался зайти за "племянником" и отпустить Шона и Кайла в очередной раз пройтись по девочкам. Гвардейцы и девушка по своему обыкновению веселились на всю катушку, от их стола то и дело доносились взрывы хохота.
Началось все с того, что Кайл, чьи вкусы, как он сам поведал друзьям после кружки пшеничного пива с пряностями, всегда отличались утонченностью, заказал себе тушеные в сметане грибы. Служанка принесла ему большую, ароматно пахнущую, миску, и гвардеец принялся наслаждаться кушаньем. Шон и Ив по-простому уминали жареную оленину.
-- Не знал, что ты такой рисковый парень, Кайл, -- сказала Ив, когда грибов осталось меньше половины.
Гвардеец вопросительно взглянул на нее поверх очередной кружки пива. Девушка ехидно улыбнулась.
-- Ты с таким аппетитом ешь грибы, собранные и приготовленные неизвестно кем...
Шон хмыкнул, отрывая очередной ломоть хлеба.
-- Думаешь, они станут травить посетителей? -- засомневался Кайл.
-- Ну, хозяин, конечно, не станет, а вот служанки... -- многозначительно протянула Ив.
-- А служанкам-то что я сделал? -- удивился гвардеец, на всякий случай отодвигая от себя недоеденную миску.
-- В том-то и дело, что ничего, -- девушка игриво поглядывала на него. -- А одна из них очень ждала от тебя решительных действий.
-- Да, друг, ты ей понравился гораздо больше, чем я, -- рассмеялся Шон.