- Брось, мы ж не на деньги. Так, в дурачка время коротаем.
Павел слез с полки и включился в игру. Примерно через часик оба его попутчика, не сговариваясь, бросили карты.
- Надоело, землячок, - сказал первый, бровастый и широколицый. - Генерал, доставай!
Второй, поджарый и небритый, без слова нырнул под стол, в длинную сумку.
- Генерал? - Павел вопросительнопосмотрел на бровастого.
Тот смутился на долю секунды, а потом бойко пояснил:
- Военная косточка. Наш Вова-Генерал пятнадцать лет в героических рядах оттарабанил. До больших чинов дослужился.
- Вобла, кончай, - нахмурившись, бросил Генерал.
- Вобла - это вы? Что-то не очень на воблу похожи, - заметил Павел, имея в виду сильно упитанную фигуру собеседника.
- Дурацкое детское прозвище. Мы с Генералом в одном дворе выросли, сказал он и протянул руку. - Сергей Комаринцев.
- Савелий,- представился Павел, обкатывая на языке новое имя. - Савелий Черновол.
- Владимир Петров, - четко произнес Генерал. В памяти Павла что-то резко вспыхнуло, и как-то само собой выскочил вопрос:
- Скажите, Владимир, вы в Таджикистане не служили?
- Не приходилось, - отрезал тот.
- Ну что, со знакомством? - Комаринцев проворно скрутил крышку с вынутой Петровым бутылки "Кубанской" .
- Вобла, не гони, - сказал Генерал. - Дай-кось я хотя бы колбаски настрогаю, помидорчиков. Человек, может, без закуски не хочет. Да и мне тоже больше нравится по-культурному, из стаканов...
Комаринцев хлопнул себя по лбу.
- Вот ведь голова садовая! - со смехом сказал он. - Про стаканы-то и забыл. Пойду проводницу охмурять.
- Из отпуска или как? - спросил Петров, оставшись с Павлом вдвоем.
- Можно сказать... Из санатория. А вы?
- Из командировки. Выездная ремонтная бригада при Минском тракторостроительном. Тоже минчанин?
Он пристально и выжидательно смотрел на Павла. Тот смутился.
- Нет, я так... К тетке заехать надумал... В Гродно. А вообще-то я из Кировской области...
- Вятский - народ хватский! - весело откомментировал Комаринцев, входя в купе с тремя стаканами.
- Гродно? - переспросил Петров. - Так в Гродно, короче через Львов ехать. Или напрямки, вильнюсским.
- Ладно тебе, - вмешался Комаринцев. - Давай разливай лучше. Душа горит.
- Я не буду, - сказал Павел, страшно сердясь на себя. При первой же беседе сбился, заврался, напутал.
- Почему? - Комаринцев посмотрел с обидой.
- Подшитый, - привел Павел самый железный в подобной ситуации аргумент.
- Что, хорошо зашибал? - сочувственно спросил Комаринцев. - Может, все-таки по чуть-чуть...
- Отвяжись от человека, - сказал Петров, пряча нож, которым нарезал колбасу и хлеб. - Слышь, Савелий, тогда давай компотику, а? Хороший компотик, сливовый. - Он во второй раз нырнул под стол.
- Напрасно вы. Вам самим пригодится... - начал Павел, но ему уже налили стакан густого, сладко пахнущего компота. Его попутчики подняли стаканы.
- Со знакомством! - во второй раз провозгласил Комаринцев.
- Твое здоровье, Савелий Черновол, - произнес Петров, оба залпом осушили стаканы, дружно крякнули и зажевали колбасой. - Ты давай, компотик-то пей, закусывай.
- Спасибо, я пью, закусываю, - Павел сделал хороший глоток и надкусил половинку помидора.
Его спутники приговорили остатки, оживились, стали травить анекдоты, рассказывать всякие случаи из жизни. Поначалу Павел старался поддержать разговор, но потом затих. Его как-то странно разморило, язык словно отнялся, в голове загудело, очертания купе и лица попутчиков затуманились и поплыли... Он прикрыл глаза, но от этого стало еще хуже...
Кто-то тронул его за плечо.
- Эй, пойдем перекурим.
- Н-не, вы ид-дите, а я...
Он не договорил: сил не осталось.
- Ну, отдыхай в таком разе.
Павел остался один и попытался прилечь. Тут же навалилась дурнота, прошиб пот, сделалось нестерпимо душно и маятно. Задыхаясь, Павел заставил себя встать, не сразу нащупал дверь, рванул, выкатился в коридор и, перебирая руками по стенке, двинулся вдоль вагона. Воздуху, хоть глоточек свежего воздуху!..
В тамбуре стояли Петров с Комаринцевым.
- Что, землячок, тоже покурить надумал? - спросил Комаринцев.
- Душно мне, - пробормотал Павел.
- Подыши, - сказал Петров, открывая дверь вагона. Стук колес сразу сделался громче. В тамбур ворвался свежий ночной ветер; Павел судорожно вдохнул, приблизился к открытой двери. - Только осторожно, не вывались смотри.
- Я держусь, - прошептал Павел. И тотчас сильная рука оторвала его пальцы от поручня, а другая подтолкнула вперед, в свистящую темноту.
Павел взмахнул руками.
"Все повторяется, - успел подумать он. - Таня..."