...В тот вечер они забрались в один маленьких гротов на окраине Катакомб, далеко от жилых ярусов. Эти укромные безопасные уголки служили излюбленным местом встреч молодых ортов и орт – сколько жарких слов помнят своды этих пещерок! Впрочем, ничего предосудительного не допускалось – законы племени гор не только справедливы, но и суровы. Хок молча следил за струйками извивавшегося между камней крохотного ручейка, а прижавшаяся к нему Муэт затеплила мягкий магический свет и чуть шевелила пальцами, заставляя блестящие осколки горного хрусталя танцевать над ручейком в такт звучащей лишь для них двоих музыке. И вдруг девушка притушила свет и распахнула на груди тонкую ткань – в гроте было тепло. Хок вздрогнул, и, словно бросаясь вниз с крутого обрыва, нежно коснулся губами вмиг затвердевшего соска Муэт...
...А потом они лежали обнявшись, не имея сил оторваться от друг друга.
– Что теперь будет?
– Я встретила свою восемнадцатую весну, могу быть твоей женой, и стала ею – вот и всё!
– А Праздник Цветов? Ритуал Первой Пыльцы?
– Ты сомневаешься в том, что завоюешь право первым прикоснуться ко мне?
– Нет. Но всех вас, Вплетающихся, будет смотреть Старшая! И если она заметит...
– Я обману её.
– Ты сможешь обмануть Мать-Ведунью?!
– Смогу, – решительно произнесла Муэт, касаясь кончиками пальцев лица друга. Не говорить же ему, что она далеко не уверена в своих словах...
Ночь перед Праздником Муэт провела без сна. Что ждёт её утром? Ведь Старшая – сильнейшая магиня племени, а она, девчонка, рассчитывает отвести ей глаза! Наивная... И беспокоилась Муэт не за себя, а за Хока – скрыть его имя не удастся, если дело дойдёт до серьёзного разбирательства. Ей-то что – цветам многое прощается, их ведь так мало.... А вот молодому орту не поздоровится – даже если Муэт возьмёт всю вину на себя. Мужчину изнасиловать невозможно – значит, он виновен!
– Ты плохо спала, цветок? – это было первое, что услышала Муэт утром от Старшей. "Она видит даже такую мелочь! Как же можно скрыть от неё то, что я сделала?" – смятенно подумала Муэт, но ответила спокойно.
– Да, Мать-Ведунья, я волновалась...
– Ничего, цветок. Девушки всегда волнуются, когда им предстоит стать женщинами, – и губы Главной Магини тронула лёгкая улыбка – очень странная улыбка.
Дальнейшее было ещё более странным. Двух Вплетающихся Старшая не пропустила, хотя им обеим уже исполнилось восемнадцать. Причём смотрела она их внимательно и долго, пока, наконец, не нашла что-то, что заставило её отложить вступление этих девушек в Венок на следующий год. Другим она тоже уделила достаточно времени, а по Муэт только скользнула взглядом и молча кивнула – всё хорошо, мол, идёшь. Всё хорошо!? Ведь Муэт вся тряслась, ожидая раскрытия своей наспех сотворённой обманки! Даже если Мать-Ведунья и не заметила подделки (что очень маловероятно!), то на чрезмерную нервозность девушки она непременно должна была обратить внимание!
...Предварительный отбор завершился. В круге первом – около пятисот ортов. Много. Девушек – одиннадцать. Муэт спокойна. Она знает, чем всё кончится.
Формы соревнований никогда не повторялись – маг должен уметь импровизировать. Два года назад соперники выбывали один за другим в серии поединков, а победители составляли всё новые и новые пары, пока не осталось двадцать четыре претендента. А сейчас будет по-другому – изобретательность Старших неисчерпаема.
Строй воинов рассыпался, и тут же на его месте образовались центры притяжения. Одиннадцать. Понятно. Живые клубки шевелятся – воины переходят из одного в другой. Привлекательность цветов уже не имеет особого значения – все Вплетающиеся прекрасны. Работает рациональность – легче пробиться через сорок соперников, чем через шестьдесят. Выровнялись. Готовы.
В воздухе разливается тягучий звук гонга.
Ощущение полёта – Старшие творят чары. Каменный пол уходит вниз, удаляется. Перед Венком вырастают слабо светящиеся конусы в двенадцать локтей высотой. И на вершине каждого – гибкая и стройная женская фигура, подёрнутая подрагивающей дымкой магической оболочки. Всё очень просто – проложи себе дорогу, взберись по гладкому конусу и вскрой защиту. А другие – другие будут всеми силами мешать тебе, стремясь опередить.
Секунда тишины и неподвижности, другая... Воины пьют Силу – пополнять её запас в ходе борьбы нельзя. Рассчитывай на своё умение правильно контролировать расход колдовской энергии, но не мешкай, иначе более проворный кто-то может тебя опередить.
Гонг.
Живая волна бьётся в основания конусов. Наиболее горячие и нетерпеливые (юнцы, ну разве так надо!) пытаются достичь заветной вершины одним прыжком. Срываются, падают – бегущие рядом не преминут подставить ножку. Работает хитрость – карабкайся по чужим спинам до того мига, когда надо будет сделать решающий рывок. Разрешено почти всё – до определённой черты. Можно оттолкнуть соперника, можно нанести ему магический удар – понятное дело, не смертельный.
Вплетающиеся бесстрастны – их симпатии не принимаются в расчёт. Выбирать мужей они будут потом, по завершении ритуала Первой Пыльцы, а сейчас – сейчас они только призы.
Пространство вокруг конусов усеивают слабо шевелящиеся тела. Растратившихся всё больше и больше – орты-первогодки выбыли все. Мускулистый воин – участники состязания обнажены до пояса – взлетает вверх. Она вытягивает руку и касается подающейся под пальцами упругой плёнки. Муэт видит его горящие глаза. Шарк – сильный маг. Кажется, ему около тридцати. Неужели?
Падает. Кто-то невидимый бьёт Шарка в бок, орт теряет равновесие и срывается вниз.
Муэт чуть не вздрагивает, слыша очередной удар гонга, но тут же успокаивается – к ней это не относится. Один из конусов взят – первый победитель стоит на его вершине, держа за руку улыбающийся приз. А крепость Муэт по-прежнему неприступна.
Мерные удары гонга снова и снова растекаются по подземному залу. Три. Пять. Семь.
Когда непокорёнными остались только две вершины, за Муэт продолжали борьбу всего трое. Хок среди них – разве могло быть иначе?
Все трое пошли вверх одновременно, но с разных сторон. Разумно – так они не будут мешать друг другу на подъёме и схлестнутся уже на вершине. Муэт, нарушая положенную призу бесстрастность, подглядывает – Силы у всех троих примерно поровну. Вот только и Лайон, и Сигон старше и куда опытнее Хока...
Все трое достигли вершины, и плёнка задрожала под рвущей её магией. И тут же всех их опоясывает ветвящаяся молния – обменялись ударами одновременно. И все трое снова – в который раз! – катятся вниз.
Сигон уже не поднялся – пуст. Задыхаясь, он дополз до подножия конуса и посмотрел вверх, на так и не доставшийся ему приз. А ведь был рядом – только руку протянуть...
Двое на вершине, у ног Муэт. Пальцы обоих прокалывают колдовскую оболочку и цепляются за край круглой площадки, на которой стоит Вплетающаяся. Воздух дрожит – воины ломают друг друга магией, силясь и удержаться, и сбросить соперника с вершины. И соскальзывают – оба. Но снова ползут к вершине по гладкому боку конуса, медленно и осторожно, потому что силы почти иссякли – у обоих.
Почти добрались. И Лайон опережает Хока, на пядь – но опережает. Оболочка сорвана, и тому, кто первым дотянется до срезанной верхушки пирамиды, надо лишь дотронуться до края одежды Муэт – этого будет достаточно.
Хок отстаёт. На ладонь – но отстаёт. И вдруг он взмывает, оказывается на вершине и падает лицом вниз, коснувшись губами маленькой ступни девушки.
Гонг.
И никто в громадном зале не успевает заметить, как на кратчайший миг в воздухе возникла тонкая верёвка, в которую тут же вцепился зубами молодой орт.
Конус исчез. Хок и Муэт стоят на каменному полу, крепко держась за руки. А перед ними в стене мерцает и переливается многоцветьем искр магический полог грота Первой Пыльцы. Одного из одиннадцати гротов, ожидавших победителей и вступивших в Венок. Десять пещер уже заняты. Одиннадцатая – их.
...Муэт разбудил голос Старшей Магини. Сначала цветок подумала, что Мать-Ведунья обращается к ней как обычно, – мысленно – но открыв глаза, Муэт видит Старшую, стоящую у входа. Мать-Ведунья долго смотрит на одну из своих лучших учениц, а затем произносит:
– Ты добилась своего, девочка. Молодец. Но помни закон племени гор! И не сочиняй драму там, где её нет.
Невесомый полог с лёгким шуршанием падает. Муэт выскальзывает из-под руки Хока, легко целует его в чуть дрогнувшие веки, одевается, простенькой магией приводит себя в порядок и исчезает из грота быстрой змейкой...
Праздник продолжается – он будет продолжаться десять ночей. Орты выбирают мужей – победитель всего лишь победитель, он оказался проворней и удачливей, и получил то, что заслужил; но никто не может принудить орту племени гор только на этом основании брать его в мужья. Она решит это сама.
Муэт подчиняется закону племени. В конце концов, чем очень многие воины-орты хуже её Хока? Она сделала для своего друга то, что давным-давно не делала для мужчины ни одна избалованная мужским вниманием женщина её народа. А теперь надо отдать дань справедливости. А справедливость требует, чтобы и другие воины получили свою долю ласк. Праздник продолжается, и самые жадные до любви цветы делят ложе с двумя-тремя мужьями сразу.
...Следующую ночь Муэт провела с Оулом, следующую – с Кроу. Потом настал черёд и Лайона, и Шарка, и других. Новый цветок Венка Жизни выбрала себе мужей. Даримые им всем ласки Муэт были искренними, хотя где-то на самом донышке её души жило сознание вины перед Хоком. Хотя о какой вине может идти речь? Закон племени справедлив – не надо сочинять драму там, где её нет! А Хок – Хок молчал и терпеливо ждал, когда снова наступит его ночь. И дождался.
Девять ночей Муэт не теряла головы – она блокировала несложной магией хрупкий механизм зачатия. Отцом её первенца будет Хок, и никто другой, – это орта решила твёрдо. И когда Праздник Цветов подошёл к концу, она вернулась к своему первому мужу с тем, чтобы провести с ним – и только с ним! – положенный месяц. Если к исходу этого срока в ней начнёт вызревать плод – прекрасно. Если же нет – Хок уступит место другому мужу Муэт. Женщина должна быть матерью – таков закон.
О том, что у них с Хоком будет ребёнок, Муэт узнала уже на четвёртую ночь. И ей стало спокойно – ни один орт не посмеет прикоснуться к орте, взращивающей плод. Хок может спать спокойно...
Но первенец не увидел свет. Беда случилась в тот самый день, когда Муэт исполнилось девятнадцать. Боль скрючила тело, а потом хлынула кровь. Муэт девять дней провела между жизнью и смертью – старухи-ведуньи еле оттащили её от края Бездны. Такое случалось, и нередко, – Проклятье продолжало собирать свою страшную дань.
Муэт болела несколько недель, и состояние бессилия было мучительным для молодой магини – она впервые столкнулась с хворью, перед которой спасовали её чары. А когда Муэт оправилась и даже намеревалась позвать к себе Хока, её неожиданно навестила Старшая.
На этот раз Мать-Ведунья была строга и холодна. И лаконична – как всегда.