— Отвяжись от меня! Нету тут никаких князей!.. Ой…
Не отпуская Майки, Болард поднял кувшин.
— Ладно, — фальшиво вздохнул он. — Я и сам не заплутаю.
И насильно потащил девчонку вдоль по коридору. Потом уверенно свернул, спустившись на две высеченные в песчанике ступеньки, и вошел в каземат. Там горела плошка, прикрытая горшком, лучик выбивался из-под приподнятого края. Болард снял горшок и задумчиво остановился с ним и с кувшином посреди каземата.
— Хоро-ош… — услыхал насмешливое.
Болард поставил посуду на пол и обернулся на голос. Князь лежал на охапке травы, покрытой алым полотнищем, до груди укрытый белым верблюжьим одеялом. Он казался старше своих тридцати с чем-то лет. Сощуренные глаза с невозможно белого лица с ненавистью следили за Болардом.
— Неплохо устроился, — усмехнулся барон, присаживаясь на край постели.
Глаза князя сузились еще больше, но он смолчал.
— Не трогай его, — сказала Майка Боларду.
Ивар медленно повернулся к ней:
— Зачем ты его привела?
— Я сам пришел! — с вызовом сказал Болард.
— Выследил…
— Я за одеяло беспокоился. Пропади оно — меня Гретка живьем сожрет.
— Так забирай — и катись!
Князь поморщился от Майкиного визга:
— Уходи.
— Я не тороплюсь, — Болард пожал плечами.
— Это становится… привычкой…
Ивар привстал, красный траурный шелк скользнул из-под локтя, и Болард внутренне содрогнулся, сохраняя на лице такое довольное и сытое выражение, что Майке захотелось запустить в него кувшином.
— Ты лучше лежи, — Болард придержал князя за плечи. Тот дернулся под его руками.
Барон медленно отнял руки.
— Хорошо, — сказал он. — Злись. Пожалуйста. Сколько угодно. Что бы я ни сказал сейчас в оправдание — ты не поверишь. Плевать, не надо. Но помощь от меня прими.
— Пошел ты! — князь отвернулся, тяжело дыша. Болард наклонился к Майке:
— Ну ладно, он… Но ты-то можешь меня понять? Или тебе хочется, чтобы он вернулся туда, откуда вышел?
— Да уж ты постараешься.
Болард вскочил:
— Ну и подыхайте тут!
Выбегая из каземата, он очень хотел хлопнуть дверью, но двери не было.
Дон Смарда вернулся совершенно неожиданно.
— Опять? — возмутилась Майка.
Он прижал руку к груди:
— Пардон, меч забыл.
Рыжая выразительно посмотрела на его пояс, к которому был привешен корд. Болард проследил за ее взглядом и добавил:
— Мне лучше знать, — и велел Майке: — Давай, собирайся.
Девчонка ошалела от такой наглости. Взглянула на князя, точно дожидаясь, что он оборвет нахала, и ей сделалось не по себе. Ивар лежал, как мертвый, только камень в кольце вспыхивал красным и лиловым, будто живое сердце.
Майка стояла окаменелая даже тогда, когда Болард подошел к князю и стал заворачивать его в одеяло, связывая поверх шелковым полотнищем. Болард зло взглянул на девчонку:
— У тебя ноги отнялись? Собирайся живо! Крыжаки!..
— Кто-о?..
— Оставайся, познакомишься.
Он подскочил к стене и, выдрав из ножен меч, всадил в щель внизу. Посыпались песчинки, и кусок стены отъехал вглубь. Болард сунул меч в ножны, сощурился:
— Все у тебя?
Увидев, что ребенок даже не шевельнулся, он бросил на пол знамя и стал швырять на него вещи. Связал концы узлом, ткнул Майке в руки, огляделся, не забыл ли чего. Заметил в углу венец и, набекрень напялив на рыжую, втолкнул ее в проход. Туда же понес и князя.
— Помогай, — бросил Майке, наваливаясь плечом на плиту. Они затолкали дверь на место и оказались в полной темноте. Болард понял, что они забыли плошку.
Он брел по подземелью и думал, только бы не споткнуться, а Майка все время уже привычно тыкалась носом ему в спину…
Болард уложил князя и, не зажигая свет, свалился в кресло. Майка же остановилась, держа в руках узел. Не скажи ей Болард — она бы так и стояла. А после положила вещи на пол и села рядом. Отдышавшись, дон Смарда задернул драпировки на окнах, запер дверь и зажег свечу. И Майка, наконец, разглядела личный Борькин кабинет: тяжелые ореховые с бронзой книжные шкафы, массивный письменный стол, у камина два кресла, обитые белым с золотом атласом, бронзовые канделябры с витыми свечами и пушистый зелено-коричневый ковер на полу.
Князь лежал на диване, все еще закутанный в алый саван. Болард размотал полотно, и руки стали липкими от крови. Чертыхаясь, барон бросился в умывальню. Майка следила за ним тупыми глазами. Болард растопил камин; опрокинув над огнем решетку, взгромоздил на нее бронзовый кувшин с водой. Отбросил пропитанное кровью одеяло, разрезал на раненом одежду. Лоскутья вслед за одеялом полетели на пол.
— Воду! — рявкнул Болард.
Майка схватила с огня кувшин. Болард подставил таз: