Матиас сглотнул и сжал кулаки. Спустя пару минут он не выдержал и побежал.
Злобный шепот теперь доносился справа.
Обо что он споткнулся, парень так и не заметил. Очнулся он уже на земле, упираясь носом в прохладную землю.
А прямо из кустов на него смотрели две алые точки.
Точки вспыхнули ярче.
Затем послышалось тихое мерзкое хихиканье.
— Мама… — просипел Матиас. По ногам потекла теплая струя.
Даниель резко сел в кровати. Из его раскрытого от ужаса рта вырывался хрип, сменившийся тяжелым и частым дыханием. Выхваченный из дремы, юноша быстро осмотрел комнату. Лунный свет проникал сквозь занавески, мягко освещая низкий потолок и деревянные стены. Нигде — ни за стареньким шкафом, ни у изголовья кровати, ни в глубокой тени у двери — не сверкали те беспощадные красные глаза.
Снова лишь кошмар. Заставлявший сердце выскакивать из груди, а мочевой пузырь — сжиматься. Вот и сейчас мокрые простыни облепили тело, а запах мочи незамедлительно ударил в нос.
Убедившись в собственном одиночестве, Даниель прижал ладони к влажному лбу и постарался прийти в себя.
— Господи, Господи, помоги... — зашептал он. — Господи, избавь меня от этого ада...
Солнце сочилось сквозь давно не мытое стекло, о которое с остервенением билась навозная муха. Даниель лениво вскинул руку и размазал насекомое, добавив окну еще немного грязи.
— Мне снится один и тот же сон. Словно стою я посреди этого леса,— он взъерошил ежик непослушных волос.— Солнце уходит, темнеет, а я все стою. Хочу двинуться, а не могу, ноги как каменные. И слышу — кто-то крадется ко мне сзади. Все ближе и ближе, а я стою и даже закричать не могу! — Даниель перевел дыхание. Этот кошмар пугал его даже наяву.— Только оборачиваюсь, медленно так. И... дальше ничего. Темнота.
Он взглянул на собеседника, который смаковал чашку чая.
— Тебе надо там прогуляться наяву.
От одной мысли об этом у Даниеля похолодели пальцы, а по спине помчались сотни мурашек.
— Не, я туда не полезу! Несколько лет назад там девушка пропала. Пошла грибов собрать, и все — никто ее больше не видел. — Лицо сидевшего напротив осталось бесстрастным, и Даниель рискнул выложить последний козырь. — Говорят, ее схватили семь злобных карлов, живущих в чаще! Схватили, разодрали на части и сожрали!
Он осекся, наблюдая за молчаливой истерикой собеседника. Тот не успел вовремя проглотить чай, и теперь стол блестел, покрытый липкими пятнами.
— Семь злобных карлов... — с трудом выговорил он, стараясь отдышаться после продолжительного хохота. — Люди, что вы здесь курите?..
Младший поднял голову и взглянул на Гнилого, который сидел рядом и увлеченно разделывал оленя. Его кривой ножичек ловко ходил взад и вперед, отделяя кожу от гладкого мяса.
— Опять оленина. Надоело. Давно мы не ели чего-нибудь помягче.
Гнилой продолжал работать. Из покосившегося дома неподалеку донеслась яростная ругань остальных братьев.
— Тебе бы не хотелось чего-нибудь еще? — вкрадчиво спросил Младший, облизнув кривые желтые зубы.— Человечинки, например?..
Гнилой поправил съехавший колпак, мазнув по лбу кровью. Лезвие его ножичка продолжило нырять под кожу оленя.
— Не время высовываться. Сам знаешь.
— Не дело пасовать перед какими-то сельскими предрассудками! — фыркнул собеседник Даниеля. Взгляд его темных глаз сверлил юношу в упор.— Хватит слушать бабьи россказни. Может, тогда и спать спокойнее будешь.
— Какие ещё бабьи россказни! — возмутился парень.— Пять человек пропало за последний год!
— А работы у вас в деревне много?
Даниель запнулся.
— Не так уж чтобы очень, но…
— Ага! — оживился собеседник и откинул длинную прядь темных волос со лба.— Будь я на их месте, тоже дал бы отсюда деру. Наверняка сейчас пьют в таверне миль за сто отсюда.
— Не знаю даже…
Чашка грохнула о блюдце так, что оно подпрыгнуло и жалобно звякнуло.
— Послушай, я тебя прикрою,— парень подмигнул.— Вернешься домой в целости и сохранности, это я тебе гарантирую. Зато избавишься от глупых страхов. Раз, — он махнул сигаретой, едва не подпалив сидевшего за соседним столом мужчину, — и нет кошмаров.
Даниеля мучили и терзали смутные сомнения. Особенно тревожно они начинали жужжать при взгляде на новоприобретенного товарища.
И как он только дал себя уговорить?
Утром следующего дня они стояли у подножия темной лесной стены. Плечи оттягивал рюкзак с самыми необходимыми вещами: одеялом, свитером, запасной парой носков, киркой и молотком. Сзади доносился нетерпеливый кашель Кристиана Фэя.
— Ну что, ты готов?— бодро рявкнул он.
Даниель что-то промямлил в ответ, обдумывая очередной план побега. Фэй предотвратил уже два из них: на ночь заколотил окна в доме, а желудочные колики исцелил одним взмахом скальпеля и заявлением, что этот инструмент лечит любые болезни.
Оставался последний шанс…
Кристиан догнал его ровно через десять секунд. Одним прыжком он повалил Даниеля на землю и заломил руки за спину.
— Ты должен преодолеть свой страх!— шипел он, сантиметр за сантиметром подтаскивая жертву к границе леса. — Взглянуть… ему… в… глаза…
У самого подножия деревьев, где веяло лесной прохладой, мучитель остановился и чуть ослабил хватку. До ушей Даниеля донесся шелест травы — к ним приближался кто-то ещё.
— Парень, — рядом раздался звучный голос с хрипотцой.— Этот козел тебя обижает?
Из последних сил Даниель задрал голову и впился взглядом в нависшего над ними белокурого гиганта.
— Да!
— И правильно делает. Фэй, хватай его за вторую ногу.
— Я буду жаловаться! — заверещал Даниель, чувствуя, как его поднимают в воздух и начинают раскачивать.— Я напишу жалобу в ваше долбаное Общество, и вас всех уволят к чертовой матери! Клиентов нельзя заставлять силой! Нельзя, слышите!
Руки выпустили его, и Даниель рухнул плашмя на землю. От удара у него перехватило дух, и пару минут он лежал без движения, беззвучно раскрывая рот.