– Хочешь первой?
– Нет, я боюсь. Там темно?
– Я буду с тобой, Сьюзен.
– Все равно мне страшно.
– Тогда пойдем вместе. Держи меня за руку… правда, так лучше? Теперь держи ее крепче.
Голоса девочек. Певучих Сестриц, хотя они еле шептали, долетали до меня отчетливо. Эту ночь я проводил в амбаре. Дэйв решил, что лучше будет спать по очереди возле кладовой, где заперт мистер Креозот. На случай, если он сменит поведение, начнет разговаривать или просто попробует вырваться.
Я выглянул в сторону голосов. Певучим Сестрицам полагалось сейчас спать в доме. Я прислушался.
– Давай я посчитаю до трех.
– А ты точно знаешь, что это будет хорошо?
– Да, Сьюзен, все будет хорошо. Только держись за мою руку. Крепче.
– Я боюсь.
– А ты помни, что я тебе говорила. Это волшебство. И мы увидим маму с папой.
– И они опять будут хорошие?
– Конечно, будут. Ну, держись крепче за мою руку. Раз, два, три – прыгнули!
Страшное, невыносимое чувство ужаса проползло по моей коже. Судорожным движением я задрал голову…
И вытянул руки в безнадежной, глупой-дурацкой-бесполезной попытке их поймать.
Они остановились в пяти футах над моими руками с похожим на выстрел звуком, который до сих пор отдается у меня в голове эхом. И закачались на веревках, как светловолосые куклы.
В этот момент я ощутил, что у меня сердце треснуло, как яйцо.
Окостеневшими ногами я вышел во двор, ступая босиком в холодную грязь.
То ли я хотел заорать, то ли броситься и бежать, бежать, пока ночь не поглотит меня. Охватив себя руками, я затрясся.
Когда мне было пять, папа однажды завернул меня в одеяло и вынес показать ночное небо. Он показывал мне звезды. Сейчас те же звезды сияли куда ярче, когда погасли уличные фонари.
Где-то далеко кто-то засвистел мотив. Медленный, крадущийся звук. Еле слышный, но ночной воздух доносил достаточно нот, чтобы я этот мотив узнал.
Десять бутылок зеленого стекла Полные стояли на краю стола…