Дом Дел-Кофи, свечи.
Раны у меня оказались несерьезными, но все равно на меня навертели столько бинтов, что я стал похож на “Возвращение мумии”. Сара сидела рядом на диване, а девушка принесла ребенка.
– Посмотрите на него, – сказала девушка, благоговейно глядя на младенца. – Только посмотрите, как он смотрит! Он здесь бывал раньше.
Потом она положила ребенка на руки Саре, и Дел-Кофи выставил ее из комнаты.
– Я вас оставлю, – улыбнулся он. – Вам много есть о чем поговорить. Когда захотите спать, крикните нам – эта девушка сегодня присмотрит за ребенком.
– Вот, прошу, – сказала Сара. – Твой сын и наследник… Ему сегодня уже четыре недели. Давай, возьми его.
– Не могу, я его уроню.
– Не уронишь. Держи руки вот так… другую руку ему под голову… Вот, у тебя вид прирожденного отца.
За последние десять месяцев мне еще ни разу не приходилось так дрожать. Он лежал у меня на руках, довольный, ясные глаза его смотрели на свечи – то на одну, то на другую. На этом лице я видел глаза всех членов моей семьи – Джона, дяди Джека, мамы с папой, бабушек с дедушками – и, конечно, глаза кого-то куда более старшего, который был все это время забыт.
Сара поцеловала нас обоих.
Я шепнул:
– Как его зовут?
– Я надеюсь, ты не будешь против… Я назвала его Дэвид. В конце концов, хоть Дэйв Миддлтон этого не узнал, он спас нам жизнь… И он заслуживает памяти.
Я покачал головой, улыбаясь:
– Совсем не против. Что ж, юный Дэйв Атен, я твой отец. Не очень красивый на вид? Не бери в голову, у нас еще много времени, чтобы друг к другу привыкнуть.