Ручей в конце сада звучал музыкально и успокоительно. Дэвид играл на одеяле под деревом, Сара просматривала листы компьютерных распечаток.
Жаркое августовское солнце грело двенадцать молодых мужчин и женщин, сидящих у стола с банками холодных напитков. Настроение было спокойно-радостное, и звучали тихий смех и разговоры.
– Представьте себе это вот как, – говорил я в сотый раз с момента возвращения в Эскдейл. – Новорожденный ребенок – это как новый видеомагнитофон.
Сара хихикнула:
– Ты не мог бы придумать более живописный пример?
Я запнулся, но пошел пахать дальше.
– Вспомните времена, когда можно было купить видеомагнитофон. Те времена, когда были деньги, магазины и дорожные пробки. В общем, этот видеомагнитофон и есть мозг новорожденного. К нему придается чистая лента, на которой можно записать ваши личные воспоминания, симпатии и антипатии. Эта лента – ВЫ. И еще, хотя вы этого и не знаете, к нему дается еще лента с записью, где заложены тысячи программ, фильмов, документов – это и есть бессознательный разум. Фокус в том, чтобы получить доступ к этим программам. Если это удается, вы измените свою жизнь, станете здоровее, станете тем, кем захотите быть – слугой, воином, ученым, учителем, вождем…
– Королем, королевичем, сапожником, портным… – вставила Сара.
Опять тихий смех.
Эта дюжина – это были наши первые школьные учителя. Я оглядел их всех по очереди.
– Помните, ради детей мы устраиваем этот заговор – притворяемся, что есть Бог… как притворяемся, что есть Санта-Клаус и фея-крестная. Когда они подрастут, они узнают правду. Тогда они перейдут во взрослую фазу своей жизни. У еврейских детей бывает Бар-Мицва, у нас будет…
– Ник, извини, что перебиваю…
Дел-Кофи с вечно развязанными шнурками шел через поляну. Он, запыхавшись, сел за стол и налил себе лимонаду. Этот тип стоил своего веса в золоте.
Только благодаря его интеллекту мы, сейчас уже две тысячи, жили на территории диаметром в двадцать миль, свободной от Креозотов. Вооруженные патрули перехватывали их при попытке подойти к границам.
Это Дел-Кофи устроил ветряные турбины, которые давали нам электричество, это он организовал поисковые экспедиции, которые дают нам существовать, пока мы не научимся как следует возделывать землю.
Можете прочесть отчет Дел-Кофи о том, что произошло после ДНЯ ПЕРВОГО, – его ученые, крайне детализированные отчеты с умными словами, картами, фотографиями – весь гарнир. Это четыре переплетенных в кожу тома в библиотеке плюс еще видеоархив.
Теперь, когда дело подходит к концу, еще пара слов обо мне. Да, я стал лидером – и тут жизнь стала по-настоящему трудной. Ответственность – самое трудное слово в любом языке.
После взрыва плотины мы истребили остатки Креозотов. Слэттер сделал это почти в одиночку. Он проносился среди них как ангел мщения. Уродливый, с татуировкой на лице и в солдатских сапогах – и тем не менее ангел.
Через неделю он ушел, не сказав никому ни слова, куда или зачем. С тех пор мы его не видели. Когда-нибудь мы назовем в его честь город или что-то в этом роде.
Но если он вернется… Иногда я думаю об этом. Может, мне придется достать автомат, который у меня рядом со столом.
Лицо Дел-Кофи раскраснелось от прогулки под солнцем.
– Я это утро просидел у рации… Мозаика и Док в норме, но их лагерь прошлой ночью сильно потрепали Креозоты… Не волнуйся, они рассчитывают выдержать. Плохие новости другие – погибли две общины, во Флориде и во Франции. Новая тактика. На лагерь наваливаются волной до полумиллиона Креозотов… Да, и еще я получил какое-то странное послание от дамы по имени Бернадетта, которая говорит, что живет на Ковчеге.
Мне вдруг стало не по себе.
– Она обращается не к какой-нибудь конкретной общине. Вещает на всех. И говорит… – Дел-Кофи прочел в своей папке: – Послание для Александра Великого. Пришло время строить империю. Помни декабрь. – Дел-Кофи отхлебнул лимонада. – Дальше и того чуднее. Эта Бернадетта говорит: “Скажите Александру Великому, что у него родилась дочь и ее назвали Александрой. Мать и ребенок чувствуют себя хорошо”.
Я ничего не сказал. Взял своего сына и пошел посмотреть на журчащий по камням ручей. И тихо, тихо стал насвистывать мотив, который выучил много лет назад:
Десять бутылок зеленого стекла Полные стояли на краю стола. Если бы упала бутылка со стола, Стало б девять бутылок зеленого стекла. Девять бутылок зеленого стекла. Полные стояли на краю стола…
Больше писать особо нечего. По крайней мере, сейчас.
Если будете поблизости, заглядывайте, не стесняйтесь. Спросите у кого угодно, где дом Ника Атена. Это желтый дом посреди деревни.
И еще только одно перед тем, как я по обычаю всех авторов напишу “Конец”. Осталось сказать одно:
Помните, что есть у вас в голове. И вы тоже можете делать чудесные вещи и вести чудесную жизнь. И что бы ни случилось, вы никогда не одни. ПОМНИТЕ ДРУГА, КОТОРЫЙ У ВАС ВНУТРИ.